Госпожа Мусасино - Сёхэй Оока

Цутому покраснел. Это определенно придало ей смелости.

— Я тут беспокоюсь — из-за того, что в тот вечер, когда мы были у Оно в гостях, вы с Томико вели себя странно. Раньше я ничего подобного за тобой не замечала. Это не из-за меня? Как подумаю, так ночью заснуть не могу!

Это были первые слова, в которых Митико призналась Цутому в любви. Он был тронут. Они некоторое время молчали смотрели друг другу в глаза.

— Миттян, ты, должно быть, хорошо знаешь мои чувства. Догадываешься ли ты, как тяжело мне думать, что у нас с тобой ничего не будет?

Митико вздохнула.

— Почему это ты, Миттян, избегаешь меня? — Сказав это, Цутому взял руку Митико. Рука трепетала, была готова вот-вот вырваться, но все-таки Митико оставила ее в его руке.

Митико напомнила себе, что надо сопротивляться нахлынувшим чувствам, но в конце концов не смогла бороться с желанием: «Хочу, чтобы было так, как с Томико!»

Цутому собрался было обнять Митико, но ее испуганные глаза охладили его пыл. Единственным его правом было право вложить всю свою силу в сжимаемую руку женщины.

Он не смог удержаться и произнес то, что многократно повторял про себя:

— Нам не быть вместе?!

— Что это ты говоришь? — Митико улыбнулась. — Я уже такая старая, и к тому же…

Она хотела сказать, что она — жена Акиямы, но эти слова застыли у нее на губах. Даже невысказанные, они вызвали у нее невероятную жалость к себе и Цутому, напомнив нерадостные подробности жизни с Акиямой. На ее глазах выступили слезы.

— Да ведь Акияма отвратительный тип! Рассуждает об адюльтере, хотя страшно боится измены с твоей стороны, и тем не менее сейчас наверняка ведет задушевные беседы с Томико!

Митико покоробило слово «тип».

— Он хочет ее соблазнить и ссылается на то, что это я во всем виновата. Никуда я, дескать, не годная.

— Ненавижу всех мужей в мире!

— Не надо, это опасные рассуждения. Ты просто бандит какой-то!

— Да хоть и бандит, все равно!

— Нет. Надо вести себя хорошо! И тогда люди перестанут говорить о тебе как о бандите. А до поры до времени нельзя высовываться!

То, что в сердце Митико таится такой макиавеллизм, испугало Цутому, но она всего лишь позаимствовала сказанные некогда слова старика Миядзи о старшем брате-бродяге: «Твои стихи нельзя публиковать до того, как их одобрит свет».

Молодые мужчина и женщина еще говорили, но женское сердце крепко, а юноша был своенравный, и, так как их разговор стал повторяться, вряд ли стоит говорить о нем в подробностях.

В то же время между Томико и Акиямой шла несколько отличная от предыдущего разговора беседа. Акияма убеждал Томико, что она напрасно отдает предпочтение Цутому, а не ему:

— Этому молодцу твои душевные порывы непонятны.

Его чувство к Томико углубилось. Из-за появления соперника игра в воровство Томико у Оно превратилась для Акиямы в страсть. Но он по-прежнему верил, что сможет заполучить женское сердце уговорами.

— К тому же ты ведь его не любишь. Должно быть, тебе было обидно, когда он отвернулся от тебя! Понятно, что он любит Митико. Ему моя Митико больше подходит, такая же чувствительная.

Томико уже не первый раз выслушивала доводы Акиямы о том, кто ей подходит, спокойно слушала она и сейчас, но несколько удивилась тому, как стремительно Акияма перешел к сути дела.

— Разве можно так презирать собственную жену? Даже я не терплю, когда Оно мне такое говорит.

— Оно, пожалуй, ничего подобного и не скажет. Потому что никто не любит больше, чем я.

— Кого это любит?

— Тебя.

— Ловко ты это… Но ничего не выйдет, мне об этом все говорят.

— А я думаю, что не было у тебя человека, рассуждающего столь серьезно, как я.

— Как это?

— Я бросаю Митико!

— Неужели? А чего же ты, как заговоришь о Цутому, сразу синеешь от злости!

— Что, разве такое было?

Акияма притворился, будто не понимает, о чем говорит Томико, а та в свою очередь подумала, что Акияма в последнее время стал смелее в словах.

— Наверняка сам-то уверен, что в конце концов Митико откажет Цутому.

Эти слова попали в цель.

— Как бы то ни было, у этого пройдохи с тобой ничего не будет.

Томико резко прервала его:

— Перестань! Я и не думала про это!

Акияма замолчал на мгновение, ему в голову не приходил ни один из его всегдашних высокопарных находчивых ответов. Он принялся нахваливать соперника:

— Конечно, Цутому даже мужчинам умеет нравиться. Однако его странное очарование похоже на добрую фею, никак его не уловить.

Томико многократно выслушивала рассуждения Акиямы, в которых он часто использовал слово «фея», так понравившееся Томико. Акияма позаимствовал это словцо из заграничной научной статьи, посвященной героям Стендаля, и Томико считала, что оно наиболее точно подходило сути того обаяния, которое она находила в Цутому. И вот сегодня, слушая его вновь, ей захотелось пересмотреть свои отношения с Акиямой.

Под одобряющим взглядом Томико Акияма изложил неожиданно смелый план. А именно, когда Оно в очередной раз отправится в командировку, они вместе поедут куда-нибудь. Следующая командировка Оно уже была спланирована. Он собирался ехать в Кансай за крупными заказами китового жира и в этот раз заранее предупредил, что берет с собой и дочку Юкико. Акияма знал об этом.

Он намеревался отправиться с Томико в дорогу и остановиться где-нибудь в пути. Герои романов, которые он почитывал, любили прогуливаться по берегу озера. Он сразу же подумал о Пятиозерье Фудзи (Фудзи гоко[36]), до которого можно было добраться по железнодорожной ветке Тюосэн. Деньги на поездку он заработал на переводах.

Томико слегка удивилась неожиданной эскападе этого университетского преподавателя. Засмеявшись, она долго не отвечала, но план и впрямь был хорош. Только в качестве спутника она представляла не Акияму, а Цутому.

Пока Цутому допоздна засиживался в доме Томико, он и ей передал свой интерес к географии. Цутому интересовался рельефом кургана Саяма, в древности входившего в старую дельту реки Тама, а теперь одиноко возвышающегося посреди Мусасино, и ему захотелось съездить туда. Томико тоже знала о том, что впадина в центре этого кургана является водохранилищем Мураяма, питающим Токио водой, а также и то, что пейзаж этого искусственного озера, появившегося в годы студенческой молодости Томико, привлекал внимание жителей Токио, особенно парочек, и то, что на берегу есть уединенные дома для таких отдыхающих. Она под предлогом изучения географии собиралась пригласить туда Цутому на припрятанные от мужа деньги.