Где моя страна, чувак? Америка, которую мы потеряли - Майкл Мур

В Лас-Вегасе бронетранспортер, вооруженный двумя пулеметами и 76-мм орудием, раздавил гусеницами баночки с французским йогуртом, французские батоны, бутылки с французским вином, перье и водкой «Грей гус», фотографии Ширака, туристический путеводитель по Парижу и в довершение ко всему — цветные ксерокопии французского национального флага. Британская компания, выпускающая «Французскую горчицу», не стала ждать своего часа и поспешила выступить в средствах массовой информации с заявлением, в котором объяснялось, что «во «Французской горчице» нет ничего французского, кроме названия!».

Туристические фирмы, расселяющие студентов из Европы по американским семьям, впервые за много лет не смогли найти достаточное количество желающих принять студентов из Франции.

Одним из хорьков, которому удалось избежать этого праведного гнева, был кондитер Белого дома — человек, которому, несмотря на его французскую сущность, доверено готовить для президента. Конечно, хорошо издеваться над давними союзниками, переименовывая блюда и выливая дорогое вино, но Джордж У. Буш по-прежнему нуждается в pain au chocolat[119]— они придают ему силы. Вернее, «Силы Свободы».

Разумеется, навалиться на Францию не составляло никакого труда. Слишком многие граждане этой страны вели себя «грубо» по отношению к нам, и за свою долгую историю Франция не раз попадала под пяту деспотов. Во время Второй мировой войны бойцы Сопротивления храбро сражались с оккупантами, и многие французы погибли. Однако вместо того, чтобы стойко воевать с Германией до самого конца (как это сделали русские), Франция предпочла капитулировать и сотрудничать с нацистами. Особенно это проявлялось в травле и преследованиях евреев и коммунистов, которых затем отправляли на смерть в концентрационные лагеря.

К тому же французы вечно все делали не так, как нужно. Взять, к примеру, хотя бы «линию Мажино», цепочку укреплений, построенных вдоль франко-германской границы перед Второй мировой войной, чтобы защитить Францию от полчищ гуннов. Единственная проблема заключалась в том, что укрепления оказались обращены лицом не в ту сторону, и германские войска дошли до самого сердца страны так быстро, что никто не успел сказать: «Гарсон, принесите еще этого вонючего сыра!»

Потом, не надо забывать фактор простой зависти. Большинству американцев известно, что французы более утонченные, интеллигентные и начитанные, чем средний американец. Нам неприятно вспоминать о том, что именно французы изобрели кино, автомобиль, стетоскоп, шрифт Брайля, фотографию и, самое важное, отч-э-скетч»[120]. Они дали миру эпоху Просвещения, а Просвещение вымостило дорогу широкому признанию всех тех идеалов и принципов, на которых зиждется Америка. После того как нам стало известно, что французам приходится работать всего по тридцать пять часов в неделю и каждый работник получает оплачиваемый отпуск продолжительностью не меньше четырех недель, мы можем лишь презрительно шутить по поводу французских профсоюзов, которые, на наш взгляд, только расшатывают экономику страны.

Итак, Франция явилась замечательным кандидатом на роль «козла отпущения». Травля получилась увлекательной. Зачем каналу кабельного телевидения тратить уйму денег на журналистское расследование с целью установить, обладает ли Ирак оружием массового поражения, когда можно просто состряпать сюжетик о том, какие все французы подлецы?

И тем не менее, несмотря на ушаты лжи, многие стали вспоминать о том, что им раньше говорили о французах, о том, что они сделали для нас.

Как оказалось, мы очень многим обязаны Франции.

(Хотя большинство американцев с трудом могут вспомнить, кто выиграл в прошлом году суперкубок по футболу, — что уж тут говорить об истории рождения нашей собственной страны.)

Конечно, все мы знаем про «Бостонское чаепитие»[121]и ночную скачку Пола Ревира[122], но предпочитаем забывать о том, что ни за что не одержали бы победу в революции без французов. Проклятие, мы даже не хотим вспоминать о том, что отец Ревира был... французом (и его фамилия была вовсе не Ревир, а Ривуар!). В действительности именно соперничество англичан и французов из-за Канады довело колонистов до края. Их заставляли платить короне гербовый сбор и налоги на чай, чтобы корона оплачивала войну, которая самим колониям была не нужна. В конце концов гнев и отчаяние достигли предела, и колонии восстали, прекрасно сознавая, что в одиночку им ничего не добиться. Колонисты обратились к Франции, и французы с радостью согласились помочь унизить англичан. Они прислали войска, корабли, 90 процентов пороха, который мы использовали в войне, и десятки миллионов долларов.

Война за независимость завершилась в Йорктауне, где под звуки оркестра, исполнившего «Весь мир перевернулся вверх ногами», англичане капитулировали перед армией Вашингтона. Однако в действительности британцы капитулировали перед французами. «Красных мундиров» серьезно потрепал французский флот, и в тот славный день в Йорктауне солдат регулярной французской армии было больше, чем колонистов.

Поэтому надо признать, что Франция неизменно оставалась лучшим другом Соединенных Штатов. Почти треть прямых французских зарубежных инвестиций вложена в экономику Америки. Франция входит в пятерку наших крупнейших инвесторов; французы обеспечивают занятостью 650 000 американцев. «Всеобщая декларация прав человека» была разработана комитетом, который возглавляла Элеонора Рузвельт, а первым ее заместителем был француз Рене Кассэн. И, как и во Вьетнаме, в Ираке нас связывает общее грязное прошлое: Иракская нефтяная компания, принадлежавшая нефтяным гигантам Соединенных Штатов, Великобритании, Голландии и Франции, разрабатывала иракскую нефть.

И тем не менее, когда речь зашла об Ираке, американцы обвинили Францию во всех смертных грехах. Последовали утверждения, что французы якобы выступают против войны потому, что боятся лишиться выгодного экономического партнерства с режимом Саддама Хусейна. На самом деле больше всего прибылей из подобного сотрудничества извлекали сами американцы. В 2001 году Соединенные Штаты стали ведущим торговым партнером Ирака, закупив больше 40 процентов экспортной иракской нефти. Для сравнения: в том же 2001 году на долю Франции пришлось лишь 8 процентов иракской нефти.