На острие удара - Михаил Михеев

– Ты давай того… проходи… Я сейчас…

«Сейчас» заняло всего пару минут. А потом хозяин, на вид вдруг ставший абсолютно трезвым, с воплем примчался обратно, впихнул ноги в разбитые кроссовки и потащил гостя к выходу.

– Пошли! Пошли! Быстрей!

– Что случилось? Да погоди ты… Что случилось-то?

– На, читай…

На листке бумаги крупным, четким почерком было написано послание от жены. О том, что она не собирается больше жить с неудачником, не поедет в задрипанный сибирский гарнизон и вообще натаскалась уже по стране. А потому извини-прощай, дорогой, и не ищи больше… Как-то так, если отбросить в сторону эмоции.

У брошенного же мужа эмоции буквально перехлестывали через край. И он рвался искать свою благоверную. Гостю оставалось лишь улыбаться мысленно – все шло так, как он предполагал. Не так уж много времени потребовалось для разговора с женщиной – она и так недовольна, требовалось лишь направить ее энергию в необходимое русло, чуть-чуть подтолкнуть. А сейчас – наоборот, не удерживать еще не просохшего окончательно благоверного. Лишь убедить его, что бежать и ловить женщину, которая не желает этого, бесполезно. Просто потому, что неизвестно, куда она ушла. А вот популярно объяснить армейскому дуболому, кто виноват в случившемся и что с ним надо сделать – это уже святое. И не удерживать его, лишь проследить, чтобы он шел в правильном направлении. А заодно понаблюдать за результатом, благо мест, где можно находиться, оставаясь при этом незамеченным, хватало…

Совсем рядом. Полчаса спустя.

Осенним вечером на улице холодно, но это совсем не повод для того, чтобы не прогуляться с девушкой. Тем более если она только два дня как дала согласие стать законной женой и, похоже, все еще прибывала в легком обалдении от данного факта. В общем, Поляков и Леночка неспешно шли по улице и разговаривали об абстрактных темах вроде искусства. А почему бы и нет? Совершенно нейтральная тема, идеально подходящая к любой ситуации.

Правда, Леночка немного бесилась – как это у них частенько бывало, обсуждение плавно перетекло в жаркий спор, и тут она оказалась не на высоте. Ибо, как и положено женщине, мыслила больше на эмоциях, а Поляков, хоть и был в самом искусстве менее подкован, увлекался историей и давил фактами. В результате переспорить его не получалось, что Леночку бесило. Но при этом, будучи человеком рационально мыслящим и с собой честным, не признать правоту оппонента она тоже не могла. В результате спор выходил жарким, что, к слову, нравилось обоим. Так и гуляли.

А главное, им никто не пытался мешать. Герои подворотен местного разлива давным-давно усвоили: стольник на водку получить не получится, а вот в пятак – запросто. Неудивительно, что когда парочка дефилировала мимо, на нее демонстративно не обращали внимания. То же касалось и вездесущих бабулек, уяснивших: в конфликте, случись что, участковый будет не на их стороне. Вдобавок Леночка, будучи не меркантильной, но справедливой, наглядно продемонстрировала окружающим: за ней накатать заявление и добиться штрафа не заржавеет. Пару раз даже прокатывало. Когда все окружающие уяснили, что разговор будет не по-добрососедски, а по закону, отношения сразу же стали близки к идеалу. В смысле, что все сами по себе и в чужие дела не лезут.

Конкретно сейчас они спорили о Гумилеве. Леночка, отец которой был в свое время большим его поклонником, пламенно защищала великого поэта, которого загубили большевики. Поляков, которому стихи Гумилева, что называется, не зашли, спокойно отбрехивался. Мол, и поэт так себе, и как человек не очень. Чем? Бабник. И не надо говорить, что все мужики такие. А еще, высокомерен слишком. Почему? Да потому, что принял участие в заговоре и влетел по собственной глупости. Не стоит противника недооценивать. Не пристало это разведчику-профессионалу. Особенно учитывая, что «сиволапое мужичье» белогвардейский «цвет офицерства» только что раскатало в блин, тем самым доказав, что как минимум не глупее. Так что – сам виноват. Леночка бесилась, но доказать обратное не могла. А от этого соответственно бесилась еще больше.

В результате к уже ставшему почти родным подъезду они подошли изрядно распаленные. Настолько, что даже внушительный пакет, затаренный в ближайшем магазине, практически не мешал Полякову жестикулировать. Наверное, из-за своей увлеченности спором они и не обратили в первый момент внимания на выдвинувшуюся им навстречу шкафообразную фигуру в плаще. А когда увидели, было поздно.

– Ну что, козлики, доигрались?

– Капитан, не сходи с ума. Убери пистолет, – от внимания Полякова не укрылись ни лицо ночного гостя, ни то, что он явно не в себе. А судя по выхлопу, еще и пьян, сволочь. – Ты чего, с дуба рухнул?

– Не-ет, все из-за вас, скоты!

То, что диалог с нажравшимся до неприличия инструктором вряд ли удастся наладить, Полякову было ясно сразу. А вот то, что этот идиот полностью невменяем и не собирается разговаривать, а вместо этого сразу начнет стрелять, оказалось для него полнейшим сюрпризом. Зато Леночка, как и положено женщине, о будущем и возможных связанных с ним неприятностях думала чуть больше и сумела в тот момент сработать на опережение. Это Сергей понял уже позже, а пока он удивленно смотрел на три пули, зависшие в воздухе аккурат напротив его лица.

– Да бей ты уже его, – именно этот вопль девушки разом вывел из ступора и его, и удивленно рассматривающего свое оружие инструктора. Сразу после этого характер взаимоотношений принял исключительно деловой характер.

Леночку Поляков оттолкнул влево, в кусты, а сам ушел вправо. Капитан дважды выстрелил, и на этот раз пули неприятно взвизгнули совсем рядом с ухом – стрелять этот козел умел как в трезвом, так и в пьяном виде. На рефлексах, не иначе.

Бросок вперед, еще один выстрел, руку будто плетью стегнули, однако природа милосердна. Когда в твоих жилах бурлит адреналин, у тебя остается какое-то время между ранением и моментом, когда организм почувствует боль. И этого хватило на то, чтобы выбить оружие из руки противника и с чувством ударить его в челюсть.

Первый удар, ногой с разворота, получился на диво удачно. Пистолет улетел в темноту и лязгнул об асфальт где-то в стороне. А вот второй удар подкачал – не стоило наносить его раненой рукой. Впрочем, в тот момент об этом совершенно не думалось, просто времени не было – одна мышечная память. И результат вышел, скажем так, не очень. Не будь этого ранения, Поляков свернул бы противнику челюсть и почти наверняка отправил его в нокаут. Или с ног бы сбил, это уж как минимум. Сейчас же у инструктора только голова мотнулась, зато руку пробило болью так, что самого Полякова едва не стошнило. И все же сил разорвать дистанцию ему хватило.

Они стояли друг против друга, как в пошлом боевике. Только если Шварценеггер с таким ранением готов был драться дальше, не обращая внимания на дырку, то Сергею предстояло ощутить всю разницу между кино и действительностью. И как-то объективная реальность, данная ему в ощущениях, совсем не радовала.

Откуда инструктор достал нож, он даже не понял, настолько быстрым получилось движение. Нож не из тех, которыми любят понтоваться – не блатная финка и не тесак а-ля Рембо. Узкий, предельно функциональный складник. Таким клинком можно не только куртку расхаракирить или шрам оставить. Тонкое лезвие легко найдет дорогу между ребер, а длины как раз хватит, чтоб отправить человека на тот свет. И держал его инструктор оч-чень профессионально.