Сайберия. Том 1 - Владимир Сергеевич Василенко

попал под влияние её Дара. Ольга его еле выпроводила — тот всё рассыпался в комплиментах и пытался разузнать, где она живёт. Даже когда сказала, что готовится к свадьбе, не успокоился.

Вот ведь мужики. Ничего святого!

Но самое неприятное, что на станциях, особенно крупных, досмотр пассажиров проводится ещё строже — и при посадке, и при высадке. А учитывая, что на меня уже даже ориентировки рассылать начали — дело совсем швах.

Вариант сдаться властям я отмёл сразу. То, что в газетной заметке меня назвали не просто свидетелем, а подозреваемым, да ещё и награду за поимку назначили, наводило на очень нехорошие мысли. Что, если меня оклеветали? Тот же Захар. С него станется, раз уж он даже барина своего предал и тех, с кем работал бок о бок не один год.

Если на меня действительно решили повесить поджог дома, а то и убийство самого князя, то шансов отбрехаться у меня немного. Да чего уж там — на допросах я начну сыпаться на самых простых вопросах. Например, кто я, откуда, когда и зачем приехал к князю. Не про воскрешение и переселение душ же рассказывать? Думаю, даже для этого мира история будет слишком мутной.

Нет, ареста точно нужно избежать любой ценой. Перспектива попасть в местную кутузку совершенно не прельщала.

К тому же, благодаря Аскольду у меня есть вполне ясная и рабочая альтернатива.

За время поездки я успел внимательнее изучить содержимое портфеля, который передал мне князь. Большую часть бумаг пришлось пока отложить. Это были старинные географические карты и схемы, некоторые из которых оказались даже не бумажными, а пергаментными. Дополнялись они столь же старыми и изрядно попорченными сыростью записными книжками, испещрёнными неразборчивым почерком.

Но были и совсем свежие документы, составленные князем специально для меня. Часть из них он явно готовил ещё до моего прибытия в Демидов, а какие-то, похоже, написал буквально перед смертью.

К старинным бумагам прилагалась пояснительная записка, уместившаяся на одном листе. Но, честно говоря, по прочтению у меня было больше новых вопросов, чем ответов.

«Богдан!

Прошу с особым вниманием и ответственностью отнестись к этому архиву. Береги его, как зеницу ока! Это, без преувеличения, самая ценная фамильная реликвия Василевских. Не допусти, чтобы она попала не в те руки. Особенно остерегайся Орловых. Аристарх — дворянин старой закалки и, полагаю, он будет держать данное государю слово. Однако о его младшем сыне ходят тревожные слухи.

За себя я не переживаю. Мне сто тридцать два, я достаточно пожил. Однако мне тягостно от мыслей, что я так и не закончил дело. Не разгадал загадку, скрытую в этих записях. Я верю, что это очень важно, не только для нашего рода, но и для всей империи. А то и для всего мира! Ты убедишься в этом, когда тоже изучишь их внимательнее. Демьян тебе поможет. Вторая часть архива хранится у него.

Начни с моего дневника — того, что в обложке из черной кожи.

Мне горько от того, что я так поздно обрёл сына, и тут же вынужден расстаться с ним. Но так будет лучше. И мне спокойнее на душе от осознания, что есть кому продолжить дело всей моей жизни.

А.В.»

Аскольд намекал на существование каких-то могущественных врагов, и обещал рассказать мне всё подробнее, но не успел. Это здорово спутало мне карты. Единственная зацепка — это упоминание неких Орловых. Я тут же вспомнил газетную заметку о моём розыске. Перечитал её. Да, так и есть. «Статский советник Ф.А. Орлов».

Совпадение? Вряд ли. Выходит, по моему следу идёт не просто полиция, а Охранка. Что-то вроде местной ФСБ. Мало того, этот статский советник лично заинтересован в моей поимке из-за какого-то старого конфликта наших семей.

В чём суть конфликта, я пока не уловил, даже бегло изучив дневник Василевского. Записи в нём были разрозненные, сделанные явно в разные годы и в разных условиях. И почерк у Аскольда был, как у курицы, так что разбираться придётся долго.

Самая свежая запись была вклеена в начало отдельным листом, и тоже предназначалась лично мне.

«Богдан!

Карты и дневники эти были составлены моим прапрадедом Всеволодом, основателем нашего дворянского рода. Часть из них относится ещё к временам правления Иоанна Грозного. Всеволод участвовал в том самом злополучном походе Ермака в Сибирское ханство. И был одним из немногих, кто вернулся.

Обнаружил я их лет двадцать назад, как раз в том старом имении в Томске, куда ты и поедешь.

К сожалению, хранились они не в надлежащих условиях, так что значительная часть текста утеряна. Кроме того, некоторые записи зашифрованы. Я потратил годы, чтобы восстановить хотя бы часть картины. Все мои выводы ты найдёшь здесь. О чём-то дополнительно сможет рассказать Демьян.

Увы, в записях моих царит изрядный сумбур. Часть из них делалась в поле, во время экспедиций на восток, там было не до каллиграфии. Да и в целом, я не предвидел, что в них понадобится разбираться кому-то, кроме меня.

Но прояви терпение. Это правда очень важно.

А.В.»

Да уж. Понятнее не стало. Но судя по схемам и заметкам, весь этот архив — что-то вроде карты Острова сокровищ, по которым Аскольд пытался отыскать маршрут к некоей точке далеко на востоке, в глубинных районах Сайберии. Похоже, он даже предпринимал несколько попыток добраться до неё в реале — на самых свежих картах были проложены маршруты его экспедиций.

Что конкретно он искал, рассказать он не успел. Но в том, что Аскольд и правда горячо верил во всю эту затею, у меня сомнений не было. Собственно, его планы послать меня на обучение в Томск, а потом отыскать способ обрести сильный боевой Дар тоже были лишь частью этого большого замысла. И на это он потратил остатки своих сбережений. Остальное, похоже, спустил задолго до этого — как раз на организацию экспедиций.

Что же там такое может быть? Вряд ли банальные сокровища, тут что-то явно посерьёзнее.

В любом случае, пока придётся отложить архив до лучших времен. Это всё нужно хорошенько изучить и обдумать. К тому же, чтобы действительно завершить дело князя, нужно будет организовать экспедицию чуть ли не в середку Ока зимы. Сколько денег и прочих ресурсов на это понадобится — пока даже страшно представить. Так что займусь более насущными делами.

Первое.

Надо найти того самого Демьяна Велесова. Он бывший стольник князя, то есть самый близкий