Ключи от Бездны - Сергей Чичин

звук, и только отточенная реакция Чумпа спасла его нос от раздробления.

- Ты чего бешеный такой? - изумился ущельник полушепотом.

- Киплю энергией, - огрызнулся Хастред, приходя в себя. - Закончил? Лавка вон в той стороне, если дворами, быстрее получится.

- Быстрее не надо, надо аккуратнее и никому на глаза не вылезая. А во дворах тут, сколь я помню, частенько собак держат, чтоб кто ни попадя не шлялся незамеченным. Так что давай по улице, под стеночкой.

Возразить было нечем, о своей готовности перегрызть сторожевых собак самолично Хастред предпочел умолчать, чтобы Чумп не откомментировал по своему обыкновению как-нибудь заковыристо и обидно. Можно было еще спуститься в Подземку, сеть связанных между собой подвалов — жемчужину Теневого Двора, как раз ночью и просыпающуюся для своей малопристойной и на значительную часть незаконной деятельности. Кочуя между прилавками с выпивкой и алхимическими препаратами, вышибающими мозг увереннее чем дубина, через Подземку можно было пробраться в любую точку Теневого Двора. Но там бы их непременно запомнили, а светиться и таким образом вовлекать в гоблинское приключение Тайанне Хастред не собирался. С большой вероятностью эти их мотания все-таки закончатся поножовщиной, а подмоченной накануне выборов репутации эльфийка явно не обрадуется.

- Ну а сам-то ты, - окликнул его Чумп, уверенно хрустя снегом впереди. - Что там с твоим списком? Ты к нему всегда очень серьезно относился.

- Над первым пунктом работаю. Надо будет при возможности смотаться в Китонию, там один дварф-лекарь интерес проявил...

- При возможности чего бы и не заскочить, да только брось ты эту ерунду, - ущельник беспечно махнул рукой. - Помереть мы все помрем, главное тут — чтоб помирая, ты лыбился как дурачина и ни о чем не жалел. Я например не оценю, ежели придется ради лишнего года жизни не жрать мяса или там смиренно сидеть в саду, созерцая свой пуп. Что там дальше в списке?

- Вторым пунктом было сожрать пирог из пекарни Фундосия, причем не из помойки и не уворованный, а с наглой рожей сидя у него на веранде, и чтоб не гоняли. Исполнено. Тот пирог был настолько, сука, сладкий, что я потом два года на мед и сахар смотреть не мог, но сожрал до крошки.

К разочарованию Хастреда, никто даже не пытался его попрать в правах, когда он вывалил на стойку Фундусия два форинта и уселся с его пафосным пирогом и маленькой серебряной ложечкой за столик. Возможно, потому, что в тот раз, в отличие от многих предпринятых в детстве подходов, он был опрятно одет и помыт. А возможно потому, что с собой у него был топор с лезвием длиной в половину роста почтенного Фундосия. Ну и как вариант, предложить деньги тоже было неплохим стратегическим ходом. Они вообще имеют волшебное свойство определять, что тебе можно, а чего нельзя — эту тонкую науку Хастред продолжал постигать по сию пору, неизменно находя чему удивиться.

- Третьим пунктом я хотел побить Антонеуса с мельницы, потому что пока я был мелкий, он меня все время обижал.

- Помню, помню, здоровый был бугайчик, мне тоже от него перепадало, - согласился Чумп. - Повезло ему, что из нас двоих злопамятный только добрый ты. Дай угадаю, пришел, увидел, что перерос его на голову, цыкнул зубом и оставил штаны менять?

- Вот еще. Пришел, вежливо пригласил на пустырь, где он нас метелил. Может ты и прав и я бы передумал, но он привел двух друзей с дрекольем, - Хастред мечтательно крякнул. - Как же хорошо, когда все как в жизни, а не как в китонской манхуа — там-то у них злодея поскреби, и станет ясно, что он нищасный, жизнью заставленный, а так вообще что надо деятель и становится герою искренним и верным другом. Вот нахера б мне такой верный друг, как жлобяра Антонеус? Но он не подвел, показал какая он есть гнида, так что тех двоих я милостиво прогнал пинками, а его самого метелил долго и прилежно. Потом даже денег пришлось его семье дать, штоб лубки всякие ему справили, тележку чтоб возить на прогулки, припарки там различные, горшки, чтоб похлебку варить, потому что твердого он поди до сих пор жевать не способен.

- Дешевле было бы прирезать, - рассудил Чумп. - Да и гуманнее.

- Про гуманность это ты с ними, хумансами, обсуждай. Я лично сторонник не лучших выходов, а справедливости. Портил другому жизнь — получи втройне в обратку. Прирежешь его, похоронят, и никто ничему не научится, а тут вот катают его в тележке уже лет двадцать, и всяк кто видит задумается — а как бы мне себя вести, чтобы вот так же не закончить?

- Да с тобою ясно все, я за этих, катают его которые.

- Вот, видать, и они в гуманизм не втыкают — концепция сложная, малоизученная.

Чумп резко затормозил и свернул за случившийся по пути дом. Хастред последовал за ним. Через полминуты мимо проскрипел по снегу очередной патруль.

- Как будто у них тут есть что красть, - возмутился ущельник ему вслед.

- Да есть вообще-то, только сразу и красть, и пиксей искать, и патрулям не попадаться — для меня это слишком сложные шахматы.

- Ты прав, не будем отвлекаться от основной задачи, а то и за неделю не управимся. Что там у тебя далее было?

- Далее я хотел прочесть знаменитые китонские трактаты, на которые Старик частенько ссылался — я так думал, что это какие-то невероятные кладези мудрости, облеченные в оправу из чеканных словес. Давно читал отрывки на нескольких языках, думал переводчики эти самые... надмозги, все портят. Но несколько лет тому, проживая в Китонии и освоив их письменность на годном уровне, таки прочел в оригинале. Что сказать, «Горные отроги» - это какие-то полицейские протоколы, пересказанные бедолагой с ножом у горла так, чтоб персонажи, отморозки и сявки, выглядели положительно. Причем бедолага не преуспел, у него формально вышло: такой-то, по прозвищу Белый Смерч, шел по воду, увидел людей, головы им отрезал и в дырки насрал, ах какой же он молодец! Хвалили всем аулом. В общем, не стоило так тянуться к прекрасному, оно на поверку... сомнительно.

Хастред запнулся о притормозившего Чумпа. Тот оглядел вывески вокруг, что-то прикинул и свернул в переулок.

- Нам в следующую улицу, - предупредил Хастред вдогонку.

- Знаю. Не хочу с фасада подходить, лучше сзади.

- Так вот,