Сумасшедший отпуск - Татьяна Форш

– Хорошо. Только завтра в девять утра! Не придешь – буду считать, что ты отказался, и на повторное свидание можешь даже не рассчитывать!

– А чего в такую рань? – Мне показалось, что парень даже немного протрезвел.

– Мне нужно успеть отдать лесничему его куртку до того, как мы с сестрой пойдем купаться.

Интересно, и зачем я ему все это объясняю? Ведь все равно он через минуту-другую забудет!

– Тогда ладно! – миролюбиво согласился он и вдруг пальцами коснулся моей руки. – Завтра в девять приду тебя будить.

Не ответив, я развернулась и быстро зашагала по дорожке к дому.

– Оказывается, ты, Лиз, дипломат! – тихо хихикнула сестра.

Не удостоив ее взглядом, а уж тем более ответом, я, стараясь не шуметь, скользнула в дом. Попав в комнату, нервно принялась потрошить сумку в поисках своей косметики. Ведь сюда же складывала!

Галка закрыла створки окна, погасила свет и улеглась на диване.

Мои пальцы наконец-то нащупали стеклянный флакон. Торопливо выудив его, я с радостью опознала одеколон – самый что ни на есть дешевый, для смазывания следов укусов местных кровососущих. Быстро открутив крышку, я вымыла им руки.

– Что ты делаешь? – Сестра приподнялась на локте, с интересом наблюдая за моими манипуляциями.

– Дезинфицируюсь, не видишь? Микробов Гришкиных травлю!

– От такого запаха скорее мы перетравимся! – Галка выразительно помахала рукой перед носом и приказала: – Немедленно открой окно!

– Хочешь, чтобы нас съели комары?

– Какие комары? – фыркнула сестра, заворачиваясь в тонкое одеяло. – Они же не самоубийцы, чтобы добровольно лезть в газовую камеру!

Не ответив, я переоделась в спортивный костюм и, выполнив ее просьбу, легла рядом, любуясь через открытое окно на летнее звездное небо.

Вдруг ярко-оранжевая звездочка прокатилась по небосводу и стала стремительно приближаться. Дрема мгновенно прошла. Тревога остро царапнула сердце, заставив меня стремительно сесть.

Звездочка превратилась в крутящийся, словно милицейская мигалка, шарик, который, бесшумно заложив крутой вираж, исчез за домом.

Вслушиваясь в разноголосый собачий вой, я, едва не застонав от странной, накрывшей меня с головой паники, бросилась к окну и с грохотом его закрыла.

– Что случилось? – подняла голову сестра.

– Инопланетяне! – простучала зубами я в ответ.

Галина шумно фыркнула и снова уткнулась носом в подушку.

– Вот говорила же, перетравимся, – послышалось ее недовольное бухтение. – Поздравляю с первыми галлюцинациями!

Галина

Какие инопланетяне? Откуда?

Я едва подавила в себе желание прочесть сестренке получасовую нотацию.

Если Лиза решила, что я поддамся на эти дешевые трюки и уеду раньше намеченного срока, значит, она меня плохо знает! Да еще сегодняшний глупый спор… Нет, решено! Даже если она притащит мне Бабу-ягу на метле – мы уедем из Боровлянки только тогда, когда решу я! К тому же все дела оставлены заместителю, и теоретически мы можем отдыхать здесь столько, сколько захотим!

Я взглянула на забравшуюся под одеяло Лизу и, не выдержав сдавленных вздохов, легонько пихнула ее в бок:

– Лиз, прекращай ломать комедию! – Нет, ну надо же, сколько таланта – и все для того, чтобы убедить меня в реальности своих фантазий!

– А я и не ломаю! – Из-под одеяла показались ее испуганные глазищи. – Галь, мне правда так страшно стало! Как в детстве! Когда мама была в больнице, а ты зубрила лекции на кухне! А я лежала в темной комнате и смотрела на шкаф, в котором жил страшный… – Она замолчала, опасливо бросила взгляд в окно и уже своим привычным тоном закончила: – Но тебе таких страхов не понять! Ты ж у нас во всю эту чертовщину не веришь, а потому… не забивай свои гениальные мозги моими россказнями. Спи, а то завтра вроде как идем за приключениями? Во сколько, говоришь, Петюня заявится?

Едва удержавшись от крепкого словца, я пропустила мимо ушей последнюю фразу и отвернулась к стене.

– И тебе спокойной ночи.

Вот и пойми-разбери, где тут притворство и вредность, навеянные ее юным возрастом, а где настоящее, мучающее, не дающее ей быть самой собой.

* * *

Проводив взглядом летящий над самыми деревьями печально знакомый разведывательный корабль-челнок, он сосредоточился, стараясь справиться с потянувшимися к сердцу щупальцами ужаса.

Раски! Мстительные твари!

Сколько дней прошло с тех пор, как он приземлился… хм, если так можно сказать, на эту планету, а они так и не оставили его в покое. Потому что знали, что он жив. Пираты очень хорошо чувствуют смерть. Конечно же они проследили квадрат его падения и давно бы открыли на него охоту, если бы не корабль. Они не видят его излучения. Спящего, его невозможно почувствовать! И все же лучше быть настороже.

Скользнув внутрь корабля, он взял Лучи и снова вышел в окружающий его лес.

Тишина. Мертвая. Такая, какая бывает только в диких пустошах на его планете. И все же там шуршал песком ветер, скользили по дюнам маленькие верткие ящерки, а здесь от этой тишины хотелось выть.

И вдруг безмолвие сменилось испуганным гомоном.

Тихо тявкнула лиса, не выдержал и завыл серый. Заколотил о пень-гнилушку дробью заяц. Защелкали, засвистели невидимые птицы.

Страх, даже не страх, а ужас вновь сдавил горло, лишая его дыхания. Сзади послышался легкий шорох. Сжимая Лучи, он стремительно развернулся, стараясь уловить каждое движение в подсвеченном лунным светом лесу.

Никого.

Сегодня подчиняющий импульс расков был сильней. Гораздо сильней. Они ждут, что он себя выдаст!

Чувствуя, как страх уходит, он вытер тыльной стороной ладони испарину со лба. Сердце словно ожило и затрепыхалось в груди, стараясь разогнать сгустившуюся в горле кровь.

Хотелось верить, что сегодня они не вернутся. Даже если и вернутся – он справится. Он обязан справиться. Сегодня важная ночь, чтобы пропустить ее, запершись в корабле.

Лиза

– Ли-и-из! А, Ли-и-из… Лиза-а-а!

Вначале эти тихо воющие звуки просто раздражали. Затем начали надоедать, пока, не надоев окончательно, не заставили меня очнуться от сна.

Бессмысленно поворочав скованными дремой мозгами в надежде понять, что ж меня заставило в такую рань проснуться, я приоткрыла глаза, огляделась… и села.

В раскрытом окне торчала радостная Гришкина физиономия. Видимо, бедный, уже и не чаял меня разбудить.

– Лиз, вставай! Уже скоро девять!

– Я что, на голову больная, чтобы летом, добровольно, вставать в девять утра?