Возрождение - Чарльз Шеффилд

– Ну? Вы слышали мой вопрос? Что нам даст высадка на планету?

Повторный вопрос Бена Блеша оборвал размышления Ханса. И в самом деле – что? Ведь приборы могли показать почти все. В чем же дело, что не дает ему покоя? Оперативник, который тратит время на пустое созерцание, сам напрашивается на неприятности.

– Если бы я знал, что мы там найдем, то и высаживаться было бы ни к чему. Однако я убежден – у этой планеты есть, что нам рассказать, а с орбиты мы этого не услышим.

Ханс и сам понимал, насколько такой ответ не выдерживает критики, но был уверен: планета не выдаст своих тайн, пока он сам не ступит на ее поверхность. В голове вертелся какой-то важный вопрос, который требовал обязательного ответа. Только Ребке никак не удавалось ясно его сформулировать. А слова, сказанные Блешу, выражали всего лишь инстинктивное животное стремление воспринимать мир собственными органами чувств.

Хотя инстинкт, конечно, мог и ошибаться.

* * *

«Пока корабль не сядет на Ледяной мир, решения принимаю я», – мысленно повторил Ханс.

Корабль проходил сквозь внешние слои атмосферы. Наконец-то команду прижало к креслам – теперь в течение нескольких благословенных минут никто не будет действовать на нервы!

Это был тяжелый день. Даже Дари в конце концов выступила против.

– Ханс, а все-таки – что ты надеешься там найти? Ты так ничего и не объяснил. Почему мы должны туда лететь?

Фактически она повторила слова Бена. Этот вопрос прозвучал во всевозможных вариантах уже раз двадцать. Что мог им сказать Ханс? «Потому что мне так хочется?» Это не ответ.

Теперь он чувствовал себя увереннее, хотя сгустившийся воздух свистел и ревел в обшивке, а перегрузки росли с каждой секундой. В распоряжении Ребки была достаточная мощность двигателя, чтобы сделать посадку легче. Одно нажатие кнопки – и этим занялся бы автопилот. Они бы опустились как перышко. Но Ханс решил садиться вручную: пришло время проверить, чего стоят так называемые «эксперты по выживанию».

* * *

Они оказались на высоте. А вот Ханс, похоже, несколько потерял форму. Реальная опасность им, конечно, не угрожала, поскольку в экстренной ситуации автопилот взял бы управление на себя. Тем не менее хвастаться было нечем. Ханс выбрал место посадки с особой тщательностью, пересмотрев сотни снимков и ни с кем их не обсуждая. А когда цель оказалась в прямой видимости, понял, что проскочил ее и идет вниз на слишком большой скорости. Пришлось исправлять положение, пусть и дорогой ценой. На последних двух тысячах метров «Спаситель» тормозил так сильно, что капитана чуть не размазало по креслу.

Когда корабль шлепнулся на поверхность планеты, у Ханса создалось ощущение, будто он с размаху сел на собственные внутренности. Дари, сидевшая рядом, тоже охнула от боли. Казалось, в ближайшие несколько минут никто на борту не сможет пошевелиться. Однако корабль еще продолжал скользить вперед по ледяной поверхности, а Лара Кистнер и Бен Блеш уже расстегнули ремни безопасности и встали.

– Корпус не поврежден. Проверить мониторы и выходной люк, – деловито распорядился Бен.

– Проверяю. – Кистнер стояла у главного люка и выглядывала в окошко. – Обзор свободный, никаких внешних препятствий. Все готово к выходу.

И ни слова о неудачной посадке, никаких вопросов о том, почему он садился вручную. Ханс повернул голову из стороны в сторону – шейные позвонки пронзила острая боль – и начал выкарабкиваться из ремней.

– Зачем проверять мониторы? – слабым голосом спросила Дари. – Что на них может быть? На орбите вы сами говорили: здесь слишком холодно, чтобы кто-то выжил.

– Совершенно верно, так и есть.

Тем не менее Блеш и Кистнер были правы. На незнакомой планете проверять надо все. Тяжело дыша, Дари без сил лежала в кресле. Ханс с трудом поднялся на ноги. Он чувствовал себя слабым и неуклюжим. Что это – высокая гравитация или состояние организма? Вероятно, три недели в железном кресле дают о себе знать. Как бы там ни было, в тяжелом термоскафандре будет еще хуже. Оба эксперта по выживанию одевались – быстро и ловко. Да уж, за ними не поспеть…

– Никто не выходит, пока не проверим датчики, – скомандовал Ханс хриплым срывающимся голосом.

– Естественно, – ответил Бен самоуверенным тоном, в котором явно звучало «за кого вы нас принимаете?». – Прежде чем выходить, надо еще много чего проверить. Лара?

Уже в скафандре, Кистнер снова подошла к люку и выглянула наружу.

– Я включаю внешнее освещение, чтобы не полагаться только на датчики. Снаружи мы проведем физико-химические тесты поверхности.

– Хорошо, но меня интересует не только наше непосредственное окружение. – Ханс все еще пытался влезть в скафандр. – Нам предстоит пройти четыре километра. Поверхность такая же ровная, как кажется с орбиты?

– Ровная и достаточно твердая, чтобы выдержать наш вес. – Кистнер орудовала внешним манипулятором. – Можем идти пешком, если захотим.

Бен Блеш склонился над приборами.

– Похоже, километра два ровно, потом начинается что-то вроде небольших холмов. Для саней слишком холодно, поэтому, если мы не хотим идти пешком, придется использовать колесный вездеход. У нас их два. Приготовить один к выезду?

– Пока не надо. – Хансу было слегка не по себе. Казалось бы, волноваться нечего: Блеш и Кистнер действовали быстро, умело, осторожно и без ошибок, как и положено экспертам по выживанию… В этом-то и заключался один неприятный момент: выходило так, словно Ханс и Дари не очень-то тут и нужны.

Еще не до конца додумав последнюю мысль, Ребка неожиданно осознал, зачем он так стремился попасть на эту планету. Все-таки инстинкт его не подвел! Теперь понятно, что надо искать.

– Мы едем на вездеходе, – объявил капитан. Боль куда-то ушла, тело как будто стало легче. – Приготовьте его, Бен – и позаботьтесь, чтобы там был мощный экскаватор.

«Спаситель» обладал высокой степенью универсальности и мог выполнять множество операций не только в космосе, но и на поверхности небесных тел. В число вспомогательных аппаратов корабля входили и два вездехода. Один представлял собой открытую платформу с сиденьями и вместительным кузовом, в то время как другой имел герметически закрытую кабину, где можно было есть, пить и спать в удобных условиях. Ханс Ребка выбрал более примитивную модель: несколько миллиметров защитной оболочки скафандра не так мешали непосредственному контакту с чужим миром, как толстая броня. Если бы не оборудование, он вообще предпочел бы идти пешком.

Спутники Ханса не стали возражать против его выбора. Путешественники молча наблюдали, как экскаватор, похожий на гигантского горбатого паука, заключенного в иссиня-черный панцирь, проворно заработал многочисленными суставчатыми лапами нелегко забрался в кузов. Ребка также поднялся на платформу, хотя и менее проворно, и уселся в ковшеобразное сиденье. Остальные последовали за ним, и вездеход осторожно пополз по замерзшей равнине под тусклым мерцанием незнакомых созвездий.