Книга о русском еврействе. 1917-1967 - Яков Григорьевич Фрумкин

Наконец, группа Д под командой доктора прав и фи­лософии генерал-майора Олендорфа оперировала в Север­ной Украине, в Крыму и на Кавказе. Полковник Бирками заместил его в 1942 году. Каждый ударный отряд был раз­делен на «ударные команды» в составе от 30 до 50 чело­век.

В Белоруссии орудовала кроме того «группа Диркенвангера», известная под кличкой «Диркенвангерские бра­коньеры», составленная из закоренелых преступников под командой доктора прав Диркенвангера, алкоголика и из­вращенного садиста. Его отряд уничтожил с августа до декабря 1942 года 1337 так называемых «бандитов», 8595 военнопленных, 14257 «подозрительных лиц» и 363,211 ев­реев. За такое усердие доктор прав Диркенвангер считался лучшим специалистом по проведению «операции» физиче­ского уничтожения евреев и других «анти-социальных» элементов.

Возникает вопрос, как могли 3.000 человек, входив­ших в состав всех действующих на территории России отрядов, успеть убить один миллион людей в течение двух лет. По подсчету прокуратуры в упомянутом процессе каждому отряду ежедневно (считая воскресенья и празд­ники) пришлось совершить в среднем 357 убийств. Но этим их обязанности не ограничивались. Они должны бы­ли предварительно собрать жертвы, регистрировать их, отнять носильное платье, включая нижнее белье и ценно­сти, сосчитать, сложить и запаковать все это для отправ­ки в Германию, закопать трупы в глубокие могилы, выры­тые, правда, частью до расстрела самими жертвами. От­вет на это дают документы, отличающиеся немецкой точ­ностью. Местное население помогало этой изуверской ра­боте; оказывала помощь переутомленным от убийства нем­цам и местная полиция, в особенности, на Украине и в При­балтике. При группе В был организован специальный ба­тальон из местного населения, добровольно сражавшийся на стороне немцев. Его командиром был командир удар­ного отряда «В».

Группа «С» пользовалась услугами русских, румын и венгров. В Крыму были организованы татарские отряды самозащиты, истреблявшие евреев. Казацкие батальоны принимали деятельное участие в борьбе с партизанами, под которыми часто понимались евреи, в особенности в Белоруссии, где евреи не только помогали партизанскому движению, но и входили в состав партизанских боевых отрядов.

Указывая на вред партизан и паникеров, распростра­няющих ложные слухи о немецкой армии, командир одного из ударных отрядов подчеркивает, что вред, приносимый партизанами, бледнеет перед злом, исходящим от евреев, носящих в себе бациллы разложения. Олендорф, на со­вести которого 90.000 трупов, показал на суде о существо­вании плана уничтожения 30.000.000 славян, но добавил, что лично он не получал приказа об этом, и никто из на­чальства не упоминал об этом даже в частных разго­ворах.

Признавая, что небольшой отряд не в состоянии бо­роться со всеми антигерманскими проявлениями, он счел необходимым организовать местную полицию из преданных Германии украинцев и лиц местного германского населения.

Работа этих добровольцев, разумеется, не была бесплат­ной. В некоторых местах расходы на добровольцев покры­вались из сумм, вырученных от продажи ценностей уби­тых евреев. Эти добычи были далеко не незначительны, а у многих из убийц достигали солидной цифры в несколь­ко сот тысяч марок. В кассе расстриги пастора Биберштей­на, начальника отряда, оперировавшего на Украине, был найден остаток в сумме 100.000 марок от ликвидированных ценностей, отнятых у евреев.

Хейдрих придавал особое значение сотрудничеству ме­стного населения. В секретном обращении к начальникам охранной полиции от 28-го июня 1942 года он рекомен­дует обратить усиленное внимание на те элементы, кото­рые могут быть использованы командами особого назначе­ниями представлять ему еженедельно рапорты. Он указывает при этом, что нельзя считать окончательно неподходящими для сотрудничества украинцев, белорусов, азербайджанцев, армян, уроженцев Северного Кавказа, Грузии и турок. Прежде чем отвергнуть их услуги и поступить с ними, как с врагами, надо убедиться в каждом отдельном случае в их активном большевизме. Он предостерегает от воз­можности ошибок при установлении турецкой национально­сти, так как турки придерживаются также обряда обреза­ния и имеют сходство с евреями. Хейдрих предостерегает также от доверия к простому русскому человеку, так как безграмотный русский может оказаться куда более пре­данным Советской власти, чем интеллигент, вынужденный экономическими соображениями работать для советского правительства. Но те советские граждане, которые бес­спорно проявили себя активными большевиками, подлежат немедленному расстрелу. Хейдрих не упустил при этом упомянуть, что казни должны происходить вдали от насе­ленных мест, без присутствия посторонних лиц.

Признаки интеллигентности являлись одним из пово­дов для уничтожения евреев, а отсутствие их в некоторых случаях спасало жизнь. Так евреи земледельцы, жившие между Кривым Рогом и Днепропетровском, были пощаже­ны, по-видимому потому, что, как мало культурный эле­мент, не представляли опасности для немцев. Расстрелу подверглись только члены администрации.

С другой стороны, белорусские евреи, в местностях, принадлежавших до войны Польше, считались особенно опасными, благодаря их развитию и активности. Та же характеристика была дана евреям, живущим в централь­ной России, которые, после 25 лет большевизма, стали осо­бенно «вызывающими и надменными».

РОЛЬ НЕМЕЦКИХ ГРАЖДАНСКИХ ВЛАСТЕЙ

Ошибочно было бы думать, что истребление евреев находилось в оккупированной Советской России только в руках Государственной Охраны и подчиненных ей орга­нов. Альфред Розенберг, министр по делам Оккупирован­ных Восточных областей, признанный философ нацизма, антисемитизм которого его защитник в Международном Трибунале назвал «культурным», не мог не обратить вни­мания на евреев еще до того, как ударные отряды начали свою деятельность.

В меморандуме от 7-го мая 1941 года Розенберг требо­вал немедленного концентрирования евреев из местечек в обширных лагерях, где они должны были быть привле­чены к принудительным работам без ограничения време­ни, с минимальным заработком, не хватающим даже для скудного существования. Эти «трудовые лагеря» были предусмотрены, как временная мера до устройства гетто. В инструкции о мерах против евреев Розенберг дал опре­деление понятия «еврей», повторив действовавшее в Гер­мании законодательство и предписал произвести регист­рацию евреев, необходимую для проведения в жизнь их пол­ной изоляции. В регистрации должны быть указаны имена не только родителей, но и прародителей регистрируемого. Для избежания сокрытия еврейского происхождения, рав­но как и доказательства выхода из еврейской общины, требовалось представление соответствующих документов. Ношение желтой повязки было объявлено обязательным.

Евреи лишались права передвижения. Их деятельность бы­ла ограничена исключительно ремеслами, а свободные про­фессии были запрещены. Евреи врачи и дантисты могли лечить только евреев и предусматривалось их переселение в гетто для права практики. Практика ветеринара вне гетто была совершенно запрещена. Аптеки и аптекарские мага­зины получили отсрочку до образования гетто, после чего их собственники должны были либо переместить их в гет­то либо ликвидировать. Посещение парков, общественных мест увеселения, хождение по тротуарам, сидение на ска­мейках, как и пользование средствами городского передви­жения, радиоаппаратами было недоступно евреям. Продо­вольственные пайки, полагавшиеся евреям, составляли по­ловину минимального пайка, получаемого не рабочим ме­стным населением.

Переходный период длился недолго. В боевом порядке летом 1941 года было приступлено к устройству гетто