Дерзкое предложение дебютантки - Энни Берроуз

Уже когда лакей захлопнул за ним дверцу экипажа, Эдмунд сообразил: если ему хочется убедиться, что Джорджиана хорошо проводит время, придется пройти через утомительную процедуру приветствия мачехи и получения разрешения пригласить ее падчерицу на танец и сопроводить на ужин. Он будет вынужден провести с ними достаточно времени, чтобы своим негласным одобрением подтвердить их право находиться в светском обществе.

Лакей с зонтом распахнул дверцу наемного экипажа Эдмунда, едва тот остановился, но в благодарность за сопровождение до главного входа лорд удостоил его лишь зловещим взглядом. Из окон особняка струился свет и слышался гомон, объявляя всем и вся, что первый бал мисс Твайнинг по всем критериям соответствует тому, что обычно называется «приемом».

По внутренней парадной лестнице тек плотный поток смеющихся и болтающих людей, а навстречу им с трудом пробирались те, кто уже собрался уходить. На мгновение Эдмунда посетила мысль развернуться и последовать их примеру. Но он только глубоко вздохнул, отдал свою шляпу и пальто другому лакею и пристроился в конец очереди.

Когда он одолел две трети подъема, ему повстречалась пожилая дама, пытающаяся спуститься. Наигранно вздрогнув, она остановилась.

— Святые небеса! Неужто лорд Эшенден? — Леди Тарбрук прижала руку к щедро украшенной драгоценностями груди. — Вот уж кого не ожидала здесь встретить!

Эдмунд тут же придумал несколько весьма грубых ответов. При иных обстоятельствах он выбрал бы один из них и бросил ей под ноги в надежде, что она споткнется. Все потому, что эта леди принадлежит к числу болтливых матрон с куриными мозгами, разговаривать с которыми — даром время терять. Его нисколько не смутило бы, что тем самым он ее оскорбит, поскольку ему нет дела до того, что думают или говорят о нем дамы вроде нее.

Но сегодня приходится заботиться не только о своей репутации. Положение Джорджианы в обществе пока весьма шатко, следовательно, ей нельзя оскорблять ни одну светскую кумушку. А значит, и ему тоже.

Поэтому он позволил себе лишь вопросительно вздернуть бровь и тоном, который, как он надеялся, прозвучит достаточно обескураживающе, чтобы предотвратить дальнейшие расспросы, но при этом не настолько холодно, чтобы заставить ее затаить обиду, произнес:

— Неужели?

Леди Тарбрук, похоже, расценила его вкрадчивый ответ как приглашение задержаться, хотя тем самым создала затор, мешая людям пройти.

— О да. Я-то думала, что вы сочтете этот бал слишком несерьезным занятием, чтобы посвятить ему целый вечер, — с хитрецой заявила она.

— Вы правы, — отрезал Эдмунд, слишком поздно осознавший свою ошибку. Не будет ему спасения, пока не представит этой кумушке какое-то подобие объяснения. — Обычно я не трачу время на подобные мероприятия. Однако, — продолжил он, — на этом балу присутствуют мои соседи по Фонтеней-Корт. Они приехали в столицу совсем недавно, и я подумал, что неплохо было бы лично убедиться, как их принимают в светском обществе. — Произнося эту тираду, он почувствовал, как у него дернулся уголок глаза.

Вот так. Этого будет достаточно, чтобы распространить весть о необходимости привечать Уикфордов. Кому, как не ему, их давнему соседу, знать, что они за люди? И кому сообщить эти сведения, как не одной из самых отъявленных сплетниц Англии?

Кивнув ей, чтобы показать, что разговор окончен, он поднялся на следующие две ступени.

— Соседи, говорите?

Эдмунд рассердился, что брошенной им кости леди Тарбрук оказалось недостаточно. Совсем наоборот, лишь раззадорило ее аппетит, так что она даже изменила направление движения и стала подниматься вместе с ним.

— А я с ними знакома?

— Мне так не кажется.

— О? Я совсем было решила… дело в том, что ваша матушка тоже здесь, вот я и подумала, что они находятся под ее покровительством, раз это ваши ближайшие соседи.

— Она здесь? — Вот неожиданность!

Эдмунду удавалось избегать родительницы с самого своего прибытия в столицу, хотя они оба жили в Эшенден-Хауз. Это оказалось совсем не трудно. Особняк настолько велик, а привычки матери и сына настолько различны, что они нигде не пересекались.

— У нас с ней разные вкусы, — сообщил он.

Сам Эдмунд большую часть времени в Лондоне проводил в интеллектуальной среде, в то время как его матушке есть дело лишь до светских развлечений. Более того, личный секретарь всегда предупреждал, намерена ли леди Эшенден обедать дома. Если у Эдмунда на этот день не было запланировано никаких встреч, он искал убежища в своем клубе.

— Уверена, она будет очень рада встретить вас сегодня, — проговорила леди Тарбрук с лукавой улыбкой.

Это верно, черт подери. Матушка громогласно озвучивала желание, чтобы сын поскорее женился. Едва он окончил учебу в Оксфорде, она взялась представлять ему всех аристократических барышень, которых считала подходящей партией. На прошлых балах ей всегда удавалось принудить Эдмунда пригласить бедную девушку на танец. Что было еще одной причиной избегать подобных мероприятий.

Но, как говорится, предупрежден — значит вооружен.

Хотя, как он подозревал, матушка времени даром терять не станет и немедленно его с кем-нибудь познакомит. Едва оказавшись на вершине лестницы, леди Тарбрук поспешно ретировалась по коридору, ведущему, вероятно, зная пристрастие матери Эдмунда к азартным играм, в комнаты для карточных игр.

Когда подошла его очередь приветствовать хозяйку, Эдмунд позволил леди Твайнинг мгновение-другое поворковать над собой, одновременно осматривая бальный зал.

Миссис Уикфорд он заметил сидящей с прочими матронами, наблюдающими за танцующими. Она энергично обмахивалась веером, склонившись к леди Хэйвлок, будто поверяя ей какой-то секрет, и выглядела при этом весьма довольной собой.

Сьюки танцевала с состоятельным баронетом, репутация которого была Эдмунду известна.

Он едва обратил внимание на эту пару, поскольку увидел наконец и Джорджиану, партнером которой оказался не кто иной, как майор Гоуван. На ней было очередное платье с откровенным вырезом, и майор Гоуван не скрывал надежды, что при следующем резком движении ее грудь вырвется из плена и явит себя во всей красе. Он буквально приклеился взглядом к ее бюсту и совсем не следил за фигурами танца. Так как он был очень крупным мужчиной, другим парам приходилось совершать отступательные маневры.

Эдмунд с трудом подавил желание подойти к негодяю и как следует его проучить. Хотя вид распростертого на полу майора доставил бы ему неописуемое удовольствие, ему не хотелось компрометировать Джорджиану, делая ее сопричастной безобразной сцене.

Вместо этого Эдмунд с непроницаемым лицом зашагал по периметру зала, не глядя на танцующих даже краем глаза, и отвесил поклон леди Хэйвлок.

— О, Эш! — воскликнула она, и ее лицо осветилось от радости. Или облегчения? Едва ли ей доставляло удовольствие сидеть наедине с женщиной вроде миссис Уикфорд. Должно быть, она только и ждала, чтобы кто-нибудь пришел ей на выручку. — Спасибо, что подали мне идею подыскать приятельницу для Джулии, — добавила она, кивая в сторону Джорджианы. — Девочка стала гораздо счастливее, обретя компаньонку, с которой можно говорить о лошадях и кататься верхом.