Василиса Премудрая. Нежная жуть в Кощеевом царстве - Купава Огинская

И правды мне ожидаемо не открыли.

Как ни странно, от затеи этой «дурацкой» Кощея отговорил Горыныч. Напомнил, про какой-то уже истраченный шанс, про то, что их осталось всего два и что он не желает видеть, во что его государь под действием проклятия превратится.

Моего же мнения слышать не желали, но я не обиделась. Я-то знала, где можно застать Кощей в гордом одиночестве, вне надзора Змеинова семейства. Главное дождаться, когда ему еще немного жизни захочется и он в сад вернется.

А ждать я умела…вроде как.

Галерея, что тянулась вдоль дикого сада, теперь стала моим самым любимым местом для прогулок. Я могла бродить по ней часами, иногда выходя в сад, кружа по тенистым, заросшим аллеям, пробираясь сквозь кусты или воюя с травой упрямо поджидая свою недокормленную жертву.

Каждую свободную минуту я спешила сюда. На встречах с нечистью сделалась рассеянной и резкой. Часто раздражительной и истории мне рассказываемые, записывала без охоты.

Чем-то даже на Мыша походить стала.

Ходила мрачная, бормотала себе что-то под нос, причем часто и сама не понимала, что бормочу…кажется, возможные проклятия на Кощея примеряла, пытаясь понять, чем его подкосило.

Так запуталась в своей бредовой идее, что однажды, встретив в парке Горыныча, растерялась. Даже чуть не расплакалась, так все плохо было. Я ж другую нечисть искала, а не этого чешуйчатого.

— Ты что это здесь? — спросила его, старательно скрывая разочарование. Ну не виноват же Змей в том, что я тут не его поджидала.

— Тебя разыскиваю. — он ловко скинул с плеча один лук, легко поймав его в падении. — Отец сказал, ты пострелять не против. Пойдем, я наконец лук под тебя отыскал.

— Вообще-то я занята.

— Чем?

Это был плохой вопрос, просто ужасный, потому что ответить на него честно я не могла, а правдоподобной лжи придумать не успела. Пришлось брать задний ход:

— Пошли из лука стрелять, только не жалуйся, когда я тебя уделаю.

Горыныч оскалился, он не верил, что такое возможно.

Но это были уже его проблемы…

Повел меня Змей не на стрельбища, чтобы там на глазах у волков в меткости соревноваться, а в лес, на поляну, где самодельные мишени были навешаны на деревья, а разметки для лучников сделаны из прямо здесь же наломанных березовых веток.

— Надеюсь, ты не попробуешь от меня сбежать. — серьезно ответил он на мой удивленный взгляд. Горыныч привел меня в лес полные низшей нечисти, с которой даже Кощей не договорится. Они уважают лишь силу и не приемлют слов, какими бы правильными те не были.

— Дура я от тебя сбегать что ли? Знаю, между прочим, что может в лесах водиться, чай не всю жизнь в горнице просидела, — проворчала я, протянув руку за луком. — Дай сюда.

Горыныч подчинился, мой лук мне отдал, свой с плеч сбросил и колчан из-за спины потащил.

— Выбирай, Василиска, какая мишень больше приглянется.

Васяткой звать меня он не хотел, Василисой тоже, уверенно заявляя, что я Василиска и никак иначе. Мол, напоминаю я ему некоего Василиска — его дааальнего родича. Чем именно напоминаю ответить Горыныч затруднялся, лопотал что-то про наглые зеленые глаза и беспокойный характер, которых у меня отродясь не было. Потому что глаза у меня были синие, а характер покладистый…чтобы там кто ни думал.

Вот не знаком Змей был с моей младшенькой сестрицей, иначе сразу бы мнение обо мне переменил.

Развлекались мы не так чтобы долго, но усомниться в том, что смогу Горынычу нос утереть я успела. Стрелял он просто мастерски, не каждый дядькин лучник так умел, а уж своих людей Еремей не жалеючи выправлял, чтобы настоящие воины князю служили, а не болванчики в кольчугах. Но приуныть не успела, момент Змеева триумфа спугнула расстроенная ведьмочка.

Горыныч ее издали приметил, расслышал треск веток и гневный шорох листьев — кусты негодовали, когда она сквозь них продиралась; лук свой опустил, да и повернулся лицом к незваной гостье.

И когда вывалилась та на поляну, вся встрепанная, с полураспущенной косой, полной листьев, с длинной царапиной на щеке — подарком особенно злобного куста, с порванным подолом сарафана и полузадушенной, крепко прижатой к груди, огромной жабой, мы ее уже ждали.

— Царевна! — выпалила нежданная гостья, жадным взглядом огладив меня с ног до головы. — Царевна!

— Тебе чего надо, ведьма? — недружелюбно поинтересовался Горыныч, закрыв меня собой.

— Весняна я. На силу вас нашла. — запыхавшаяся, расстроенная, несчастная очень, она протянула к нам подрагивающие руки с зажатым в них жабом. — Помощь царевны мне нужна.

— Какая же?

Именно этого вопроса Весняна с нетерпением и ждала.

Недлинный ее рассказ меня неожиданно повеселил и озадачил одновременно. Потому что выяснилось, что нечисть с людьми очень даже может общаться, при условии, что человек этот не желает ее сжечь, или сердце из груди вырезать, или голову с плечь снять, или…фантазия у людей богатая, в общем-то.

Как выяснилось, у Весняны, недавно закончившей обучение, совсем еще молодой и не так чтобы опытной ведьмы, жених объявился, из людей. Кузнецов сын, что жил в человеческой деревне, на границе Кощеевых земель расположенной. И вот довелось им впервые страшно поссориться. О причине ссоры ведьма говорить открыто не захотела, только краснела, белела и бормотала что-то про родных своего жениха, с которыми ей знакомиться ну никак не хотелось.

Ссора была первая, жаркая и закончилась проклятием. Которое мне предстояло снять.

— Ты же царевна, — жалобно шмыгая носов, сказала она, — создание волшебное. Поцелуй его, проклятие и спадет.

— Ишь чего удумала, — возмутился Горыныч. — Ты иди-ка, давай отсюда. Нам и самим царевна нужна. Нецелованная!

Последнее слово он особенно выделил, но смутить ведьму не смог, не того характера была девица, чтобы так вот смущаться.

— Ну как же я пойду? Он же заколдованный. И не расколдуется ведь сам.

— Сама целуй!

— Целовала уже! Не помогло. Тут царевна нужна.

— Нет уж. — сказал Горыныч.

— Давай сюда свою лягушку. — сказала я.

— Василиска… — угрожающе позвал меня Змей, — даже думать не смей.

— Почему это? Я же могу попробовать помочь. Значит попробую. — отрезала я. Мне и самой хотелось знать, что из этого выйдет. Всегда ходили слухи, что поцелуй царевны всякое проклятие снять может, но попав в замок Бессмертного я как-то засомневалась в этом уверении — никто ж меня не просил Кощея целовать. А теперь, вот выяснилось, что не такая уж это и неправда…и потому мне только страшнее становилось. Ибо я не могла, да и не хотела представлять то проклятие, от которого поцелуй царевны — не избавление. И совсем уж страшно становилось от понимания, что я не настоящая царевна…проще было прямо сейчас проверить на что я способна. А то ж мало ли, вдруг для такого дела и простая княжна сгодится…царевнина дочка.