Храм белого дракона - Дарья Крупкина

Обычно Акрина вытаскивали из тесного каменного мешка, где держали, стряхивали с одежды налипшую вонючую солому и тащили для допроса благородных господ. Насколько он понял, допрашивать его пытались маги, но выходило у них не очень.

Она никуда не тащила. Она пришла сама.

Когда дверь распахнулась, женщина, держа в руке факел, несколько секунд стояла, давая глазам Акрина привыкнуть к свету. Огненные отблески ложились на ее стройную фигуру, подчеркивали плавные изгибы, а волосы казались жидким огнем. Она была красива. Красива и нереальна.

– Он болен, бред только вчера закончился. Боюсь, мы его вздернем, а он даже не поймет, что произошло.

За спиной женщины маячил седобородый старец, которого Акрин уже видел. Несомненно, маг, он проводил пару допросов, и несмотря на кажущуюся тщедушность, хорошенько хлестал допрашиваемых сам.

– Позволь мне взглянуть.

Женщина прошла в темницу и присела на корточки возле Акрина.

– Меня зовут Мелисса, – сказала она. – Ты слышишь меня?

– Слышу.

Акрин облизал пересохшие губы. Он не шевелился. Да даже если бы захотел: темница мала, стоит ему шевельнуться, он неминуемо заденет гостью.

– Как тебя зовут?

– Акрин.

– Акрин? И все? Откуда ты, просто Акрин?

– С севера.

Мелисса нахмурилась. Она повернула голову, обращаясь к маячившему позади спутнику:

– Север близок Сумраку. Там грань между нашим миром и Бездной тонка, как нигде.

– Что с того? Он даже не господин Терновника, вряд ли закончил обучение. На крестьянина не похож, значит, сын какого-нибудь богатея, решил поиграться в магию, сопроводить караван.

Акрин зажмурился. Похоже, его маскарад удался, его считают ничего не знающим и не умеющим простаком. Прятать истинную сущность за своеобразной вуалью – это чуть ли не первое, чему научила его мать. Опытная в подобных делах, он внушала сыну, что остальным не обязательно видеть его таким, какой он есть.

И, похоже, этот разодетый маг тоже ничего не понял. Акрин был готов поклясться, он сам занимается магией чуть ли не дольше, чем этот старик. Как же могло быть иначе, если оба его родителя – маги, и если верить людской молве, отец был демоном? Он считал подобное утверждение чушью, но вот заклинаниям начал учиться едва ли не раньше, чем ходить.

Он услышал, как выпрямилась Мелисса.

– Он опасен, – неуверенно пробормотала она. – Очень опасен.

– Ерунда! Но мы все равно повесим его через пару дней. Вместе с торговкой.

Они ушли, оставив Акрина в темноте. И слушая, как бегают крысы, господин Терновника размышлял о том, что пара дней – это целая вечность, чтобы до конца восстановить силы и подготовиться.

И они поплатятся за то, что так обращались с ним.

Что ты сделал?

– Мы уже подлетаем.

Что ты сделал?

Акрин вздохнул. Он и правда уже видел шпили замка Мелиссы, разрывающие сумерки неба. После Каламара она окончательно перебралась сюда, в древние руины, которые заботливо подновила.

Что, Акрин?

– Я уничтожил там. Все.

Стоял чудесный погожий день, когда его решили повесить. Светило яркое солнце, пригревало, где-то пели птички. Эшафот стоял мрачной громадой, на него уже привели госпожу Мерит. Она, как всегда, гордо держала голову, но Акрин видел, что она исхудала за это время. Кожа покрылась коркой грязи, одежда истрепалась, а великолепные когда-то косы двумя плетьми болтались по спине.

Акрин спотыкался, а глаза слезились от яркого света. Он не чувствовал и десятой доли от той слабости, которую пытался показать, а вот глаза и вправду с трудом привыкали к солнцу. В какой-то момент маг зажмурился и позволил стражникам самим вести его.

Только оказавшись на эшафоте, он наконец-то открыл вроде бы свыкшиеся со светом глаза. Собралась приличная толпа, жаждавшая зрелища. И этим зрелищем должен был стать он сам. На богато украшенном помосте чуть в стороне сидели, видимо, владыки города, там же были видны седобородый маг и та, что назвалась Мелиссой.

Госпожа Мерит слабо усмехнулась:

– Ну что, мой дорогой, похоже, ты не получишь обещанного золота.

– Моя дорогая, ты меня недооцениваешь.

Он легко сбросил путы с рук, на это даже не потребовалось магии, стражники вязали плохо, а отец учил его распутывать и не такие узлы. Расправив плечи, Акрин окинул площадь долгим взглядом. Кажется, они еще не поняли, что происходит. Только на разукрашенном помосте началось движение. Но они не успеют.

Акрин поднял стиснутые в кулаки руки и раскрыл их. На каждом из десяти пальцев были грубо нарисованы бурые символы, которым научила его мать, а на сами ладони маг нанес другие, переданные ему отцом. Он говорил, что это – прямая связь с Сумраком, не ограниченная сила, которой может пользоваться любой, если он достаточно силен, чтобы вместить все.

Акрин был силен.

Он прошептал единственное слово, и заклинание, которое он выплетал несколько дней, сработало, словно он спустил невидимую пружину. Посреди толпы вспыхнуло огромное пламя, взметнулось вверх, языки жадно кинулись к разукрашенному помосту, обняли визжащих людей, бросившихся врассыпную.

Мерит с ужасом смотрела на мага, но он последовал дальше. Вдоль улиц, он проходил сквозь пламя и шептал слова. И деревянные дома вспыхивали с обеих сторон, пламя жадно металось, поглощая все большие пространства города. А он шел и шел, черпая силу Сумрака и оставляя за собой смерть.

Им следовало перерезать ему горло сразу же, еще в темнице. Или повесить, не давая времени собственной кровью начертать символы и подготовить заклинание. У него было достаточно силы. Гораздо больше, чем они могли представить. Но самое главное – он знал, как ею пользоваться.

Правда, он так и не научился рассчитывать собственные возможности. До городских ворот еще оставалась пара кварталов, когда Акрин просто рухнул без сил. Он понимал, что надо встать и уйти как можно дальше, иначе он либо сам сгорит в собственном огне, либо его найдут и казнят на месте. Но он не мог шевельнуть даже пальцем, не то что подняться на ноги.

Сознание покидало Акрина, когда он заметил, что рядом оказалась закутанная в плащ Мелисса. Оказывается, ее волосы были медного цвета.

– Поднимите его, – приказала она своим спутникам. – И быстрее уходим из города, пока нас не хватились.

Второй день Лорелея не уставала восхищаться окружающим миром.

Когда она сказала отцу, что полетит вместе с Кэртаром и их драконами узнавать, сколько же крылатых у Седьмого дома, лорд Бейрак взорвался. Он заявил, что не пристало леди таскаться в одиночестве с непонятными делами.