Непокорное сердце - Ханна Хауэлл

— Никогда! — пылко воскликнул Бран.

— У меня нет времени с тобой спорить. Если Дрого увидит тебя рядом со мной, да еще с мечом в руках, он убьет тебя на месте, и я даже не успею этому помешать. Еще раз говорю тебе: беги. И запомни мое имя. Тогда ты сможешь разыскать этого малыша. И может быть, я когда-нибудь сумею помочь и тебе.

Бран молча повернулся и через мгновение скрылся в гуще леса. Когда треск веток под его ногами стал неслышен, Ида, облегченно вздохнув, прижала к груди маленького Алвина, который продолжал безмятежно спать, не подозревая о том, что остался круглым сиротой. Ида с сожалением подумала о том, что спасти его мать было не в ее силах. Не смогла она, видимо, спасти и Брана, так и не убедив его сложить оружие. С его ненавистью к норманнам, его горячностью и болезненной гордостью он скорее всего проживет недолго…

— Что здесь происходит?

Хоть Ида и ждала появления Дрого, от звука его голоса, который в ночной тишине казался пугающе громким, она вздрогнула, и вся сжалась. Стараясь выглядеть спокойной, она, не шелохнувшись, смотрела, как он подходит — мрачный, настороженный, сжимающий рукоять меча. Приблизившись к ней вплотную. Дрого остановился. Взгляд его, задержавшись на неподвижном теле Алдит, смягчился.

— Она мертва? — спросил Дрого, убирая меч в ножны.

— Да. Каким-то чудом ей удалось добраться сюда из Бексхили, который полностью разрушен. Я ничем не могла ей помочь. — Ида с горечью покачала головой и скорбно опустила глаза.

— Но как ты узнала, что она здесь?

— До меня донесся ее крик о помощи.

— Почему же я ничего не слышал?

— Может быть, этот крик раздался в моей голове? — задумчиво произнесла Ида.

— Ты хочешь сказать, что слышала ее зов мысленно? — удивленно переспросил Дрого.

— Да.

Он недоверчиво помолчал.

— В таком случае ты, наверное, умеешь угадывать будущее и предсказывать людям их судьбу.

— Нет. Я слышала именно голос. Я не видела эту женщину и, когда отправилась в лес, повинуясь своему внутреннему зову, вовсе не знала, что я там найду.

Он протестующе поднял руку:

— Погоди. Но Ги-то ты видела! Ты обладаешь способностями, которых нет у других, и просто не хочешь мне о них рассказывать.

— Я вовсе не собираюсь от тебя ничего скрывать. Во всем этом я понимаю не больше, чем ты. Ничего подобного со мной раньше не случалось — до нашей встречи. Должно быть, этот мой дар ты привез с собой из Франции. — Она натянуто улыбнулась.

— Я так не думаю, — буркнул он и, взяв ее за руку, повел обратно к лагерю. — Ты напрасно боишься говорить со мной на эту тему.

— У меня нет никакого страха.

— Я не разбираюсь в такого рода вещах, — не обратив на ее слова внимания, продолжал Дрого. — Не знаю, отчего и как подобные явления происходят, но ничего дурного в них не вижу.

— Но тебя пугает мой дар. И я тебя нисколько за это не осуждаю. Обычно люди боятся того: чего не понимают. Именно поэтому старую Эдит в свое время изгнали из Пивинси.

— Пожалуй, ты права. И тебе надо быть крайне осторожной. Если я не считаю, что твоими устами говорит дьявол, то это вовсе не значит, что так не могут подумать все остальные. Поэтому не стоит делиться с другими своими секретами.

— Ты хочешь, чтобы я забыла о своем даре? Но он помогает людям! Я предупредила тебя об опасности со стороны Ги де Во, откликнулась на зов бедной Алдит о помощи и спасла хотя бы ее маленького сынишку — для нее я уже ничего не смогла сделать.

— Нет, я вовсе этого не хочу, — горячо заверил Иду Дрого. — Просто не надо ничего говорить о своих способностях посторонним.

— По правде говоря, мне кажется, что все это было чистой случайностью и никакого дара ясновидения у меня нет. Вполне возможно, что я ошибаюсь, но… Но как бы то ни было, я, пожалуй, последую твоему совету.

— Ну вот и умница. — Он улыбнулся. Некоторое время они шли в полном молчании.

— А что ты собираешься делать с этим малышом? — спросил наконец Дрого.

— Я обещала покойной, что позабочусь о нем, — Ида вздохнула. — Ребенка зовут Алвин, и ему всего около шести месяцев.

— Ты полагаешь, что сможешь сдержать свое слово, находясь в обозе армии, которая должна совершить длительный переход и участвовать в нескольких сражениях по пути на Лондон? — Он с сомнением покачал головой.

— Может, будет лучше, если ты все же оставишь меня в каком-нибудь безопасном месте? — нерешительно предложила Ида.

В ответ Дрого лишь раздраженно передернул плечами.

— Впрочем, ухаживать за ребенком тебе поможет Мэй. В конце концов, мы можем оставить его по дороге у каких-нибудь сердобольных людей.

Сейчас главное другое: надо придумать достаточно правдоподобное объяснение того, как младенец появился в лагере. Все будут очень удивлены, увидев его; начнутся расспросы, а это нам совершенно ни к чему.

Дрого неподвижно замер на опушке леса, задумчиво глядя на лагерь, Ида тоже остановилась, не решаясь прервать его размышления. Самой ей не приходило в голову ни одной сколько-нибудь подходящей идеи.

— Думаю, мы поступим просто — скажем, что ты отправилась в лес по естественной надобности и в темноте заблудилась, — заговорил Дрого. — А пока отыскивала обратную дорогу, случайно наткнулась на ребенка и его умирающую мать. Не желая оставлять малыша на погибель, ты взяла его. В тот момент я тебя и нашел. Ну как? По-моему, неплохо.

— Но я никогда не терялась в лесу! — вырвалось у Иды.

— Это случилось с тобой впервые, — повысил он голос. — И ты совсем потеряла надежду. Ясно? — И Дрого снова взял ее за руку.

Несмотря на темноту, они добрались до своей повозки довольно быстро. Ида почувствовала себя виноватой, увидев, что никто не спит и все с тревогой ожидают ее возвращения. Правда, кроме Мэй, подбежавшей к ней, чтобы взять на руки ребенка, остальные больше беспокоились за Дрого, который исчез, никому не сообщив, куда направляется. Ида поклялась себе, что впредь, если ей, не дай Бог, снова придется куда-нибудь уйти, она обязательно кого-нибудь об этом предупредит.

— Какой прелестный малыш! — воскликнула Мэй, гладя тонкие белые волосики Ал- вина. — Откуда он взялся?

Ида заученно повторила сочиненную Дрого историю, чувствуя себя крайне неловко под взглядом доверчивых глаз Мэй и оправдывая свою ложь только тем, что она предназначалась для ушей норманнских воинов. Когда Ида закончила свой короткий рассказ. Мэй робко попросила у нее позволения взять малыша к себе; Ида согласилась, несколько удивленная таким поворотом событий. Мэй, прижав ребенка к груди и нашептывая ему ласковые слова, направилась к повозке.

Вскоре все норманны разошлись; Ида и Дрого тоже залезли в повозку.

— Знаешь, мне кажется, что Мэй пережила какую-то тяжелую утрату. Она потеряла или собственного ребенка, или кого-то, о ком заботилась.