Украинский гамбит. Война 2015 - Михаил Белозеров

Игорь и Завета, которые стояли под защитой склона холма, невольно присели. Им в лицо полетели мелкие камни, пыль и белые цветы акации. Сашка Тулупов вынужден был схватиться за ближайший куст акации. Костя же улетел в колючие заросли. Его спасло только то обстоятельство, что он был в толстой джинсовой куртке. Колючки впились в нее, но не порвали.

Он с трудом выбрался оттуда, отплевывая пыль и вытирая кровь с лица, и дал знак Сашке снимать. Времени, как он понимал, было в обрез, но не из-за того, что грохнул взрыв, а из-за последствий, который он мог вызвать. Кроме того, спутник выходил из зоны. В общем, чутье проявилось у Кости примерно так, как у Игоря Божко, только суеты было больше.

— Мы ведем наш репортаж из города Донецка, который подвергается регулярным бомбардировкам. За моей спиной полоса черного дыма. Это горит Буденновский нефтеперерабатывающий завод, в него попала натовская ракета. Только что в районе аэропорта произошел настолько мощный взрыв, что мы, очевидцы, находящиеся примерно за десять километров, испытали его мощь, как говорится, на собственной шкуре. У меня на лице кровь. Это следствие того, что я попросту улетел в кусты акации. Я приношу свои извинения за внешний вид, но репортаж отменять нельзя. Обстановка меняется на глазах. В любую минуту могут прилететь американские вертолеты. К тому же беспилотные летающие аппараты контролируют город, а они, как известно, вооружены ракетами.

Сегодня в районе улицы Розы Люксембург мы стали очевидцами того, как турецкие военные ворвались в общежития государственного университета, хватали их обитателей и силой запихивали в грузовики. Несколько ранее нашей телевизионной группе стало известно, что турецкие военные намерены увезти студенток в Турцию, чтобы продать в публичные дома. Кроме женщин, военные увезли и молодых мужчин. В городе слышна спорадическая стрельба. Объяснить ее можно неразберихой и тем, что в город просачиваются военизированные формирования украинских нацистов всех мастей. Они действуют против бойцов самообороны, нарушают связь и коммуникации. Специальные отряды выявляют таких людей и уничтожают.

Сейчас вы видите на экране сбитый бойцами самообороны американский транспортный вертолет «чинук». Никто из американских десантников не выжил. Вот горит один из них, вот другой, вот выбегает третий. Бойцы самообороны расстреливают их из пулеметов. Наш оператор получил ожоги, снимая эти кадры, но жизнь его вне опасности. Северная часть города, включая городской аэропорт, занята натовскими силами. Периодически в аэропорт прибывают новые самолеты. Они летят низко, опасаясь попасть в зону действия российских ПВО, в частности комплексов С-500. Мы не вправе утверждать, находятся ли эти установки на территории области, так как радиус действия составляет более тысячи километров, но сегодня утром к северу от города были сбиты два F-16. Сегодня же, примерно в пятнадцать часов, на северной окраине города сбит транспортный самолет С-5А. Там же произошло боестолкновение с силами самообороны. Пока город держится, но без реальной помощи извне он может разделить участь Белграда.

Корреспонденты Константин Сабуров, Александр Тулупов, Донецк, Украина, специально для телекомпании «Рен-тиви».

В конце передачи Сашка показал большой палец, на котором запеклась кровь:

— Отлично отбарабанил!

Только он это произнес, как раздвинулись кусты и появились вооруженные люди. Даже многоопытный Игорь оплошал, хотя ему по статусу было положено замечать любую опасность, откуда бы она ни проистекала.

— Кто такие?! — спросил человек немногим старше Кости.

В нем чувствовалась военная косточка, и даже двигался он как-то необычно, танцующей походкой. Костя таких видел в университетском спорткомплексе. Так двигаются борцы — с пятки на носок.

— Московское телевидение, — ответил Костя, почему-то решив, что на этот раз бояться нечего, что это свои, возможно даже российский спецназ.

— Хорошо, — сказал военный, посмотрев на его документы. — Собирайтесь и проваливайте отсюда быстро, а то демаскируете нам позицию.

— Мы уже свое дело сделали, — сказал Костя, — уходим. А не хотите?..

Военный оглянулся. Лицо его было сосредоточено исключительно на том, что им предстояло сделать, поэтому он не сразу понял, что хочет от него журналист.

— Нет-нет, — быстро ответил он, — это исключено!

— Но, может быть, мы вас запишем, а отошлем завтра или послезавтра. Слово даю.

Тем самым Костя хотел сказать, что будет сохранена тайна интервью.

Военный замер, обдумывая его предложение. Впрочем, думал он не больше секунды, потому что в воздухе возник томительный комариный звук вертолета. Он крался с запада, вдоль реки, огибая рельеф местности.

— Уходите, здесь опасно, — сказал военный, подавая знак своим подчиненным.

Только тогда Костя разглядел длинные зеленые контейнеры, лежащие под деревьями. В таких контейнерах транспортировались ракеты земля-воздух — «иглы». Он заикнулся было еще раз о репортаже, но военный так на него зыркнул, что Костя сразу понял всю бесполезность своей просьбы.

— Зря, — сказал Костя, — история вам этого не простит.

— Идите-идите, — добродушно ответил военный, — у нас и без вас хлопот хватает.

Не успели они загрузить в «газель» тарелку и треногу, как с вершины террикона в сторону комариного писка, который, нарастая, превратился в звук летящего вертолета, с шипением устремилась ракета.

Костя завел двигатель, и они успели отъехать, правда совсем недалеко. Раздался сильный взрыв, и на крышу «газели» посыпалась бурая порода терриконов.

Вот чего он опасался, подумал Костя о молодом военном, — случайности.

Должно быть, их самих спасло от этой самой случайности то обстоятельство, что по другую сторону склона находился ресторан с крытой парковкой, и вся ярость атакующего вертолета была направлена именно в том направлении. Они проскользнули между сериями разрывов и бросились куда глаза глядят.

* * *

И все-таки их бедная «газель» сдохла. Последние километры она тащилась на честном слове: «Трук-трук, трак-трак, трук-трук, трак-трак…» Двигатель отдавал концы. Улица Кирова со всеми закоулками и тенистыми аллеями казалась бесконечной. Редкие прохожие, напуганные войной, шарахались от них, как от прокаженных.

Страшно хотелось пить. Костя несколько раз останавливался возле магазинов, но они или были разграблены вчистую, или основательно заколочены. Наконец они заехали в такой район, который не знал даже многоопытный Игорь.

— Мы где-то в районе Красногоровки… — высунувшись в разбитое окно и вертя головой по сторонам, неуверенно сообщил он. — Давно здесь не был.

Возле цветущих кустов сирени «газель» последний раз дернулась, встала и больше не хотела двигаться.

Завета понюхала ветку сирени, которая склонилась в окно салона. Игорь молчал. Сашка по привычке включил радио, из него раздался харизматичный голос Олеси Тищенко: