Фидель Кастро - Максим Макарычев

Ставленник США, бригадный генерал Трухильо в 1927 году занял пост главнокомандующего доминиканской армией, а в мае 1930 года в результате переворота захватил власть в Доминиканской Республике и установил там военный режим.

Экспедиция в Доминиканскую Республику, к которой примкнул Фидель Кастро, поначалу даже получила одобрение правительства Кубы, члены которого были возмущены политикой Трухильо. Она получила название «Кайо–Конфи–тес». Фидель вступил в отряд в июне 1947 года. Но у него было свое мнение о том, как свергнуть диктатора: «Я считал, что надо развернуть партизанскую борьбу в горах Санто–Доминго, а не идти на прямое столкновение с регулярной армией Трухильо»[66]. Но, увы, «командовал парадом» тогда не он.

Подобных идеалистов, революционеров–мечтателей в экспедиции набралось немало. Они верили, что, приплыв к доминиканским берегам, без преград доберутся до резиденции «кровожадного диктатора» и смогут уничтожить его, сразу же к ним присоединятся народ и военные. Однако к отряду молодых идеалистов примкнули проходимцы, уголовники, беглые преступники, которым нечего было терять и которые искали лишний повод для кровопролития. О конспирации и дисциплине в таком отряде не могло быть и речи.

«Хотя в экспедиции участвовали мои враги, я все же поехал, – вспоминал Фидель. – Мне исполнился 21 год на островке, где организовывалась экспедиция под руководством группы тупых кубинцев, очень много о себе мнивших, которые помогали доминиканцам и намеревались сделать все сами»[67].

Фидель Кастро, который попал в группу доминиканских эмигрантов, вначале готовился к отплытию недалеко от родного Бирана, на севере провинции Ориенте. Он был принят в отряд как рядовой, но через несколько недель, благодаря лидерским качествам, стал командиром отделения, а потом и роты, получив звание лейтенанта. Вскоре отряд численностью 1200 человек перебросили на пустынный песчаный остров Кайо–Конфитес, где, изнемогая от жары и жажды, экс–педиционеры должны были продолжить обучение огневой подготовке и терпеливо ждать начала операции. Но «час икс», по непонятным причинам, все откладывался и откладывался, а бойцы с каждым днем теряли уверенность в своих силах и падали духом.

К тому же, благодаря утечке информации из кубинского правительства, а также агентурной работе американских спецслужб, о «планах революционеров» узнали не только на Кубе, но и в США и, естественно, Трухильо. Было упущено время, а самое главное, потерян эффект внезапности. Над будущими повстанцами уже откровенно потешались некоторые американские газеты.

Понимая, что тайно высадиться на территории Доминиканской Республики теперь невозможно, многие из одержимых этой идеей смельчаков все же решили отправиться к ее берегам и вышли на нескольких судах в Карибское море. Видя хаос и дезорганизацию, которая царила при формировании и подготовке экспедиции, Фидель намеревался отбиться от них и уйти в горы со своим небольшим отрядом, когда они прибудут на территорию Доминиканской Республики. Однако этим планам не суждено было сбыться. Министр военных дел Кубы полковник Дамера отдал приказ кубинской армии и военно–морскому флоту: арестовать участников экспедиции и доставить их для проведения судебных действий в Гавану. Несостоявшихся повстанцев, едва те отплыли от берега, перехватили не доминиканцы, а кубинские военные корабли, вынудили их сдаться и сложить оружие. «Революционеров» погрузили на три корабля и под конвоем отправили в ближайший кубинский порт, чтобы затем переправить в столицу. Вот как вспоминал сам Кастро о тех событиях: «Дорогу экспедиции преградил огромный фрегат. Никогда мне не казались такими длинными орудия фрегата, потому что с них сняли чехлы, показали и сказали: „Назад!“ – и у руководителей экспедиции не оставалось другого выхода. На том судне со мной плыл Пичирило, доминиканец. Какой он решительный и смелый! Годы спустя он был нашим помощником капитана на „Гранме“. Мы стали братьями, потому что в тот день я взбунтовался против экспедиции, против роты, где я командовал взводом, и сказал: „Я против возвращения в этот порт, на Кубе сейчас определенная ситуация, вас всех арестуют, я не согласен“.

Я был сторонником того, чтобы сохранить оружие в горах, я собрал оружие, и у меня была масса сторонников, в их числе капитан судна. В те дни мы подружились, он стал моим сообщником в той сложной ситуации, когда я взбунтовался против кубинских и доминиканских командиров <… > Вначале я даже подумал, что фрегат, преграждавший нам путь, был доминиканским. Но скоро понял, что он кубинский <…> Фрегат следовал за нами по пятам. Мы ждали темноты»[68].

И тут случилось первое из череды десятков событий, позволяющих утверждать, что судьба непостижимым образом берегла Фиделя. Из всей экспедиции, из более чем тысячи человек, от наказания спаслись только Фидель Кастро и три его товарища! «При содействии капитана скорость убавили больше чем наполовину. Но это ни к чему не привело, было лето, темнело позже. Я продолжал бунт, пока не покинул судно на надувном плоту, – я и еще трое, только четверо из тысячи с лишним, которых не арестовали. <…> Я был авантюрист, должен это признать. Все думали, что меня съели акулы, но в один прекрасный день я всех удивил, я воскрес. Я воскресал много раз, несколько раз»[69], – рассказывал Фидель Кастро.

Несмотря на провал, экспедиция дала бесценный опыт будущему команданте эн хэфэ. Он перешел от теории к практике. Первый раз «понюхал пороха», пройдя, благодаря своим исключительным качествам, хоть и за короткий срок, путь от рядового до командира. Наконец, он, рискнув, принял правильное решение и избежал ареста, уцелел, спасся. «Я отдавал себе отчет, что экспедиция закончится провалом <…>, – рассказывал Кастро. – Я уже тогда думал о новой нестандартной войне, потому что наши отряды не были армией. У нас не было даже самолетов, и мы думали просто высадиться на берегах Санто–Доминго, где бы мы столкнулись с доминиканской армией, с тысячей людей, хорошо организованных, обученных и вооруженных североамериканским правительством, армией, которая обладала военной авиацией. Та экспедиция была обречена на провал. Это был вопрос нескольких часов – уничтожить наш только что высадившийся отряд»[70].

Это признание говорит о многом. Дело в том, что история многочисленных переворотов в Латинской Америке в первой половине XX века убеждала многих тамошних мятежников и повстанцев в том, что сильную армию можно либо склонить на свою сторону, либо победить при помощи более сильной армии, поскольку практически все подобные перевороты не происходили без участия военных. А Фидель уже в 20–летнем возрасте понял, что врага можно победить не числом, а умом и хитростью.