Последняя крепость Сталина. Военные секреты Северной Кореи - Константин Чуприн

Командиру отряда атаковавших вражеские корабли катеров Ким Гун Оку (он шел на борту № 21) и командиру борта № 22 Ли Ван Гыну были присвоены звания Героев КНДР, а сам торпедный катер Г-5 № 21 выставлен в качестве особо ценного экспоната в пхеньянском Музее Отечественной освободительной войны – так называют в КНДР войну 1950 – 1953 гг.

В некоторых советских и даже современных российских, а также во всех северокорейских источниках (включая материалы упомянутого музея) утверждается, что в результате того боя якобы был потоплен американский тяжелый крейсер типа «Балтимор» (выдаваемый за него «Джуно» вообще не упоминается), английский крейсер «Ямайка» назван американским легким крейсером типа «Кливленд», а английский шлюп «Блэк Суон» повышен в классе до американского эсминца типа «Флетчер». Но это не более чем заведомая военно-морская травля в стиле охотничьих баек, бытовавших, увы, и в ВМФ СССР во время Великой Отечественной войны, – например, взяв как-то на абордаж и подорвав зарядом взрывчатки менее чем 100-тонный норвежский дрифтер «Хугин», катерники Северного флота записали на свой счет потопление «немецкого транспорта водоизмещением более 500 тонн».

Даже изданный в 2006 г. труд Института военной истории Министерства обороны Российской Федерации «Курсом чести и славы» приводит без какого-либо соответствующего действительности комментария некое донесение, поступившее в Главный штаб ВМФ СССР в июле 1950 г., в котором указано, что «тяжелый крейсер типа «Балтимор» получил в борт три торпеды, «легкий крейсер типа «Кливленд» – одну. Более того, указываются приблизительные координаты точки, где «тяжелый крейсер» якобы затонул «на глубине 50 – 60 метров». И дальше сообщается, что «по этому случаю штаб Макартура на вопросы токийского корреспондента отказался дать ответ, просто ответил «не будем по этому вопросу говорить». Сочинители столь упоительной фальшивки, видимо, не догадывались, что в США в принципе невозможно было бы замолчать от общественности гибель тяжелого крейсера (как, впрочем, и любого другого американского корабля) – а может, и догадывались, почему и не указали название якобы потопленного крейсера, наивно приведя только его тип. Предназначенная для внутрисоветского и внутрисеверокорейского потребления фальшивка в разном изложении десятилетиями кочует из одной отечественной книжки в другую – совсем как одна и та же нелепая легенда знаменитого враля-волшебника Мерлина на рыцарских пирушках в замке короля Артура.

Истинным же итогом того боя стало почти полное уничтожение боевого ударного ядра ВМФ КНДР. По некоторым данным, в 1950 г. в Вонсане американской авиацией был потоплен еще и базовый тральщик типа «Трал» (бывший «Трос»).

В последующем действия ВМФ КНДР свелись главным образом к постановке морских мин, для чего использовались подручные рыбацкие плавсредства (в августе 1950 г. соответствующим образом были подготовлены 11 шхун и 24 кунгаса). Часть из них не имела двигателей и ходила под парусами – так, 10 сентября 1950 г. южнокорейский сторожевой катер РС-703 потопил близ острова Хэджу в Желтом море северокорейский парусный минный заградитель со всем его доблестным экипажем, причем минзаг успел-таки выставить мины. Всего в 1950 – 1951 гг. ВМФ КНДР была выставлена 2741 мина. На минных заграждениях, которые существенно затрудняли действия ВМС противника, погибли два его эскадренных миноносца, сторожевой корабль и 10 тральщиков (по не вполне достоверным данным советской военно-исторической литературы). Еще два эсминца получили повреждения.

Для противостояния сильному военно-морскому противнику северокорейское командование значительно усилило береговую оборону. Береговые батареи, получившие обычные советские полевые орудия калибра 76– и 107-мм, вели ожесточенные артиллерийские дуэли с вражескими крейсерами, эсминцами и сторожевыми кораблями. В число поврежденных ими кораблей противника попал даже американский линейный корабль «Нью-Джерси». Конечно, стальной гигант отделался «комариным укусом».

Несмотря на полученную поддержку с моря и, главное, с воздуха, южнокорейцы продолжали отступать под натиском КНА. Поэтому американцы начали 1 июля 1950 г. переброску в Корею флотом и военно-транспортной авиацией своей 24-й пехотной дивизии из Японии. Она стала первым соединением сухопутных войск США, принявшим участие в корейской войне.

Итогом боевых действий в период с 25 июня по 2 июля 1950 г. стало продвижение КНА на 75–80 км в глубь территории Южной Кореи со взятием Сеула. Форсировав реку Ханган, северокорейцы получили возможность развития дальнейшего наступления на юг. Однако окружить и полностью уничтожить войска сеульской группировки противника им не удалось, что объяснялось вводом в сражение крупных сил американской авиации и не слишком удачной организацией разведки, управления войсками и взаимодействия соединений и частей, усугубленной трудными условиями местности. Противник же организовал оборону на южном берегу Хангана, тем самым несколько задержав продвижение КНА, а затем смог отвести свои оставшиеся силы на юг.

Общее руководство боевыми действиями КНА к этому времени осуществляла Ставка Главного командования, созданная в Сопхо, что в 12 км севернее Пхеньяна. После взятия Сеула по примеру Красной (Советской) армии почетные наименования «Сеульских» были присвоены 3-й гвардейской и 4-й (тоже впоследствии ставшей гвардейской) пехотным дивизиям. А 105-я танковая бригада с включением в ее состав 308-го отдельного самоходно-артиллерийского дивизиона была переформирована в дивизию под тем же номером и тоже с присвоением почетного наименования «Сеульская» (в 1951 г. ее переформировали в 105-ю механизированную дивизию).

Отступавшие южнокорейские войска, беспорядочно, с утратой управления, откатываясь на юг, находились в деморализованном состоянии. Вступившие в бой в начале июля передовые части американской 24-й пехотной дивизии также потеряли немало личного состава и техники. Командование войск ООН (то есть американское) приняло решение перебросить в Корею дополнительные войска из Японии. Сумев прекратить дальнейший развал южнокорейской армии, оно вывело на переформирование две ее потрепанные пехотные дивизии и оказало поддержку в формировании еще одной пехотной дивизии и дивизии морской пехоты.

Командование КНА, сделав выводы из полученного опыта боевых действий, предприняло, в свою очередь, решительные меры по реорганизации и улучшению управления войсками. В этих целях вспомогательный полевой пункт управления Генерального штаба был преобразован в управление войск фронта. Они были сведены в две армии (армейские группы) – 1-ю (танковая и четыре пехотные дивизии, мотоциклетный полк) и 2-ю (четыре пехотные дивизии). По одной пехотной дивизии находилось во фронтовом резерве и резерве Главного командования. Во всех этих безусловно полезных преобразованиях чувствовалась твердая рука советских военных советников – фронтовиков Великой Отечественной войны.

Понимая, что война может перейти в затяжную фазу, а имевшиеся резервы иссякают, северокорейцы приступили к спешному формированию новых соединений и частей. В число их вошли:

– 7, 8 и 9-я пехотные дивизии (на базе 7, 1 и 3-й пограничных бригад);

– бригады: две танковые, две пехотные и две – морской пехоты;