Эпидемии безумия. Классика социальной психологии - Поль Реньяр

Kappe де Монжерон рассказывает еще более подробно:

«К ногам конвульсионерки приносят маленькую девочку, бледную, малокровную, почти умирающую. Как только конвульсионерка заметила ее, лицо ее осветилось радостью. Внутренний голос внушает ей, что у этой девочки сгнившая нога, и она сообщает об этом присутствующим. Истеричная порывисто берет ногу девочки, снимает с нее все повязки и, наконец, последнюю, всю пропитанную красноватым и липким гноем, непрерывно вытекающим из большого числа отверстий, образовавшихся в больной ноге. Многие из них так широки и глубоки, что позволяют видеть насквозь кость, черная окраска которой прямо указывает на то, что она разложилась, как и мягкие части. Тотчас же вся атмосфера комнаты наполнилась невыносимым зловонием: тошнота одолевает всех присутствующих. Всем кажется, что эта нога скорее принадлежит трупу, чем живому телу.

Сама конвульсионерка бледнеет при виде столь ужасного и отвратительного предмета и отступает в ужасе. Все ее тело дрожит и трепещет при одной мысли, что ей придется высосать все эти раны. Она как будто сомневается, хватит ли у нее сил подчиниться этому требованию, из ее глаз льются слезы. В ней происходит внутренняя борьба, которая заканчивается тем, что она приближается к омертвевшей ноге с отваливающимися кусками мяса и прикладывает к ней рот, но вскоре отдергивает его. Она еще не вполне владеет собой и устремляет несколько взглядов на небо. Наконец, чтобы побороть внутренний протест, она вдруг бросается с открытым ртом на самую большую рану. Как только она принялась сосать ее, то делала это уже без труда.»

Но оставим эти омерзительные подробности и перейдем к большим конвульсиям в том виде, как они происходили тогда и как они происходят и поныне в истеричных припадках. Я и здесь, как и везде, уступаю место современным авторам-очевидцам и свидетелям. Вот большой отрывок, заимствованный у Луи Дебоннера. Его описание так отчетливо и полно, что оно как будто составлено для медицинских целей. Вот почему я не считаю возможным что-либо из него выбросить.

«Представьте себе девушек, которые в определенные дни, а иногда после легких предчувствий, внезапно впадают в трепет, дрожь, судороги и зевоту, они падают на землю, и им подкладывают при этом заранее приготовленные тюфяки и подушки. Тогда с ними начинаются большие волнения: они катаются по полу, терзаются и бьют себя, их голова быстро вращается во все стороны, глаза то закатываются, то закрываются, язык то выходит наружу, то втягивается внутрь, заполняя глотку, желудок и нижняя часть живота вздуваются, они лают, как собаки, или поют, как петухи. Страдая от удушья, эти несчастные стонут, кричат и свистят, по всем членам у них пробегают судороги, они вдруг устремляются в одну сторону, затем бросаются в другую, начинают кувыркаться и совершают движения, оскорбляющие скромность, принимают циничные позы, растягиваются, деревенеют и остаются в таком положении часы и даже целые дни. Они на время становятся слепыми, немыми, параличными и ничего не чувствуют. Есть среди них и такие, у кого конвульсии носят характер свободных действий, а не бессознательных движений.

Одна из них, например, изображает сцены из жизни дьякона Пари. Конвульсионерка накрывает на стол, придвигает стулья, выбирает двух сотрапезников, которых усаживает рядом с собой, и, хотя на столе нет никакого кушанья, она, тем не менее, подносит ложку ко рту и делает вид, что ест. Вслед за этим девушка приближается к зеркалу и проводит тупой стороной ножа по лицу, изображая действия бреющегося мужчины, после чего заканчивает представление уроком катехизиса. Рассадив присутствующих, она задает им вопросы и останавливает, когда они дают неправильные ответы.

Другая конвульсионерка посреди ночи подходит на несколько минут к окну, закрывает его, зажигает свечу и дает кому-нибудь из присутствующих книгу, но скоро отнимает ее и начинает громко насмехаться над читавшим. Третья конвульсионерка принимает пищу только по вечерам, и если ей предлагают какое-нибудь кушанье до наступления сумерек, то она приходит в ужас. За ужином больная ест с жадностью, но как только ее организм принял требуемую пищу, как тотчас ее рот кривится на сторону, как бы предупреждая ее, чтобы она больше не ела. Она изображает таким образом древние посты христиан.

Некоторые из конвульсионерок вешаются или велят другим вешать себя, то за шею, то за ноги. Они берут сабли или другое оружие, заносят руку для удара и этим указывают на разнородные страдания, которые ожидают людей в будущем: священники будут тогда низложены и они их низлагают и т. п. Эти конвульсионерки относятся к категории фигуративных.

Ясновидицы видят сны наяву: в виде разных образов перед ними проходят преследования, которым подвергают конвульсионеров, они получают вполне внятные предвещания и узнают в них голос дьякона Пари, несмотря на то, что никогда не имели счастья ни видеть, ни слышать его.

Перейдем теперь к тем, кто творит чудеса. Они воображают или хотят в том убедить других, что вместе с конвульсиями у них появляется великий дар. Чтобы убедить в этом окружающих, они выпрямляют горбы, вправляют руки детям со сведенными суставами и т. д.

За ними следуют священники, они исполняют различные обряды церковной службы. Во время совершения этих обрядов они говорят на каком-то неведомом языке, который непонятен даже им самим.

Среди конвульсионерок встречались прорицательницы, дававшие толкования великим истинам, открывавшие вещи, скрытые от людей, они узнавали прошлое и предчувствовали будущее, и произносили иногда длинные и прекрасные речи, далеко превосходившие их обычные способности. Некоторые даже сообщали, что у них необычайные взгляды на душевные недуги и что