Тайны Женской академии - Рада Мэй

что-то в толстой серой тетради. Когда однокурсницу кто-то позвал, я, поддавшись любопытству, взяла и пролистала её.

В основном там были рисунки животных. На мой взгляд, довольно неплохие. От красоты некоторых дух захватывало. А вот на последних страницах их сменили какие-то бессвязные записи, больше похожие на школьные упражнения, когда человек только учится писать. Или… пытается скопировать чей-то почерк. Моё внимание привлекла знакомая буква «Д» с характерным хвостиком. Точно такую же я видела в записке об изменах Нильды, которую сожгла Ланта! Вот это поворот!

Когда девушка вернулась и с тревогой посмотрела на раскрытую тетрадь в моих руках, я не придумала ничего лучше, чем спросить прямо, без намёков:

— Ланта, это ведь ты писала те записки, компрометирующие сестру? Зачем? Из-за ревности?

Ланта вспыхнула, выхватила у меня тетрадь, но, как ни странно, отпираться не стала, сердито заявив:

— Это тебя не касается! Не лезь в чужую жизнь! Ревность — чушь какая! Ты же совсем ничего не понимаешь!

— Но Нильда — твоя сестра…

— Она всё знает! — гневно сверкнув глазами, отрезала Ланта. — И даже не сердится. Можешь сама у неё спросить. И не лезь к нам больше!

Видимо, в моём взгляде после такого ответа доверия не прибавилось, потому что перед ужином Ланта лично потащила меня к сестре и, отведя её в укромный уголок, угрюмо сказала:

— Джайнис узнала о записках. Скажи ей, пусть отстанет!

Я вопросительно посмотрела на Нильду, не зная как реагировать. Она ответила строгим, усталым и немного нервным взглядом.

— Джайнс, всё нормально. Это наше личное дело и никого больше не касается, — заявила она холодно и категорично. — Пожалуйста, просто забудь обо всём и никому никогда не рассказывай.

— А… это не связано с нападением на тебя? — Я просто не могла об этом не спросить.

— И ты туда же?! Хватит! — не на шутку рассердилась вдруг Нильда. — Девушку, которая на меня напала, арестовали и точка! Не хочу больше ничего слышать!

— А что, кто-то ещё кроме меня думает иначе? — заинтересовалась я её оговоркой.

— Я же сказала, хватит! Надоело это всё. Забудь о записках и своих бредовых теориях! Оставь меня в покое! — Я ещё никогда не видела обычно мягкую и понимающую Нильду такой сердитой и взвинченной.

Что ж, она была в своём праве. А я… возможно, и в самом деле заблуждалась. От Нильды с Лантой пришлось отстать, но с Майлиной я всё же поговорила. Точнее попыталась. Ничего вразумительного выяснить не удалось. Она не помнила, кто именно вернул ей книгу после того, как произошло покушение на Нильду, зато требовала, чтобы я её немедленно отдала. И я всерьёз задумалась над тем стоит ли продолжать моё сомнительное расследование. Вдруг я, действительно, придаю слишком большое внимание ничего не значащим фактам?

Сама не заметила, как оказалась возле двери кабинета профессора Бредвигса. Разумеется, потому что мне нужен был совет, а вовсе не потому, что очень хотелось его увидеть. Хотя, кого я пыталась обмануть? Да, причина для встречи имелась, но прежде всего мной руководило всё то же надоевшее чувство, перевешивающее любые доводы разума, и это удручало.

Бредвигс сидел за массивным рабочим столом и что-то писал. Моё появление он встретил настороженным взглядом, очевидно, гадая, чего ещё стоит от меня ожидать.

— Вы сказали, я могу посоветоваться, если будет нужно, — без обиняков объяснила свой поздний визит.

— Именно сейчас? — Бредвигс выразительно посмотрел на большие часы на стене. Ну да, пятнадцать минут до ужина — время не для приёма посетителей, тем более адепток. Да ещё наедине.

Я, как обычно, не подумала о приличиях и, извинившись, повернулась к двери, намереваясь уйти.

— Биргем, стойте, — устало вздохнули за спиной. — Что случилось? Вы недовольны отработкой?

Я удивлённо обернулась, задетая последним вопросом. Он думает, я жаловаться пришла? Вот ещё!

— Я всем довольна, просто... Вы можете ответить честно — Нильде точно здесь ничего не угрожает? — выпалила на одном дыхании то, что не давало покоя даже больше, чем его безразличие.

Теперь удивился Бредвигс.

— Вы всё ещё об этом думаете? — недоверчиво покачал он головой. — Почему? Только из-за звука шагов? Я ведь уже говорил, что это ничего не значит.

— Не только, — вздохнула я. — Есть ещё книга... эм… про любовь... та, которую я вам сегодня не отдала.

Он молча поднял брови, призывая продолжать. Пришлось поделиться своими соображениями о том, что эту книгу мог забрать только тот, кто пытался убить Нильду.

— Не вижу никаких расхождений с официальной версий, — пожал плечами Бредвигс, поднявшись из-за стола. Теперь мы оба стояли, и предлагать мне сесть он явно не собирался. — Та служанка вполне могла подобрать книгу машинально, а потом просто оставить её на территории академии, где роман нашёл кто-то из ваших однокурсниц и вернул владелице. Да, скорее всего, этому есть простое объяснение. Биргем, жизнь — не головоломка. Не стоит во всём искать скрытый смысл и двойное дно, — назидательно завершил он и с тяжёлым вздохом добавил: — Честное слово, уж лучше бы вы эти глупые книжонки читали, чем играли в дознавателя.

— Я ни в кого не играю! — буркнула обиженно. — А книжонку ту, как вы выразились, я пыталась читать, но когда поначалу смелая и решительная героиня вдруг упала в обморок при виде мёртвой птички, хотя до этого не раз с удовольствием участвовала в охоте на фазанов, а герой, жестокий, бессердечный повеса, её сразу полюбил за такую ранимую душу, бросила. Ещё она на каждой странице томно вздыхала, а он через предложение рычал, недобро щурился и усмехался, словно лицо судорогой свело, а его предками были медведи. Как-то это всё...

— Не соответствует логике и действительности, — с лёгкой улыбкой подсказал Бредвигс. — Но это ведь сказка для ухода от реальности.

Я глазам не поверила. Впервые за всё время нашего знакомства он мне по-настоящему улыбался! И это так ему шло, что я на некоторое время вообще выпала из реальности, забыла, где нахожусь и зачем пришла, откровенно залюбовавшись собеседником.

Но ведь и он не пытался вернуть меня в эту самую реальность. Просто стоял, смотрел задумчивым взглядом, в котором ничего нельзя было прочитать, и всё ещё улыбался. Теперь уже едва заметно, однако ведь мне это не привиделось! Да и голос его сейчас прозвучал как-то непривычно расслабленно.