По осколкам счастья - Ольга Которова

Зашёл в дом, который полностью погряз в тишине. Даже когда я здесь жил, всегда было тихо, а сейчас тишина полностью поглотила стены дома. Этот особняк хранит в себе столько человеческих историй, что хватило бы на несколько томов.

Всё меньше и меньше хочется сюда возвращаться. Я зашёл в свой кабинет и сел в кожаное кресло, положил голову на спинку кресла и прислушался к тишине. Раньше она меня не пугала, но сейчас я её боялся. Боялся остаться один, было страшно, что так будет и дальше. Я стану приходить в пустой дом, где меня никто не ждёт, и слушать только тиканье часов, которые однажды пробьют мою минуту. Тишину комнаты прервал звук входящего вызова.

— Слушаю.

— Владимир Андреевич, мы съездили на эту квартиру, она и правда в аренде, причём её больше трёх лет снимают.

— Кто снимает?

— Мы связались с хозяином. Квартирантка — некая Шмуль Анастасия Станиславовна. Проверили паспорт, который был в распечатках у хозяина, он поддельный.

— То есть мы опять в жопе, — выдохнул я, — ладно, ищите дальше.

В голове постоянно крутилась эта фамилия, Шмуль. Кажется, я её уже где-то слышал в своих кругах, но не мог вспомнить, где именно. Она была такая знакомая, что казалось, вот-вот вспомню, но ничего не получалось.

Я проверил всех своих друзей, врагов, но ничего. Никто и близко не знает, что это за фамилия.

Месяц реабилитации прошёл очень быстро. За это время не только Пашка делал успехи, но и Юля, которая училась всему заново. Несколько логопедов, психологов и множество других врачей пытались поставить жену на ноги. Юля старалась изо всех сил что-то делать, но её тело было почти обездвиженным. Она с трудом говорила и еле-еле управляла руками. Есть пока что сама не могла, руки не слушались.

— Дядя Вов, пошли быстлее, я так соскучился по маме, — мы только что прилетели в аэропорт, и Пашка напрочь отказался ехать домой. Он попросил отвезти его к матери в больницу, в этом я не мог отказать ему.

И вот он всеми силами держится, чтобы не сорваться на бег, чтобы скорее увидеть Юлю.

Как только мы открыли дверь в палату, Пашка бросился к матери, которая сидела на инвалидном кресле около окна.

— Мамочка! — подбегая к ней, закричал мальчишка. Глаза Юли наполнились слезами, она, насколько могла, приобняла Пашку, и они так просидели несколько минут. Просто молчали, обнявшись, и казалось, что они разговаривают где-то на подсознательном уровне. У них была особая связь, которую мне никогда не понять. Эти двое понимали друг друга с полуслова, были как одно целое. Я стоял и смотрел на них, и казалось, что две души соединились в одну.

— Мамочка, я так скучал, — сын взял в свои маленькие ладошки Юлино лицо и поцеловал её в щеку. Это, наверное, самое лучшее, что я видел за свою жизнь. Они как две половинки, которые разделили на время. Оставив Юлю и Пашку вдвоём, чтобы не мешать им, пошёл к лечащему врачу Юли.

— Добрый день, — я открыл дверь ординаторской и вошёл.

— Здравствуйте, Владимир Андреевич.

— Хотел узнать, как моя жена?

— К сожалению, ничего хорошего сказать не могу. Изменений пока никаких нет.

— И что делать, чтобы появились хоть какие-то изменения?

— Я бы посоветовал забрать её домой. Она скучает по сыну и из-за этого находится в постоянной апатии. Возможно, в домашней обстановке придёт в себя хотя бы морально.

— Хорошо, и когда я это смогу сделать?

— У вас есть кому ухаживать за женой? У неё сейчас нелёгкое время, нужны постоянные занятия с реабилитологом. Чтобы вы понимали всю картину в красках, с ней не просто нужно находиться рядом. Необходимо её кормить, мыть, помогать ей ходить в туалет и ещё много чего. Я повторюсь, у вас есть человек, который сможет это делать?

— Я сам буду ухаживать.

— Вы уверены? Ведь это не так легко.

— Да, доктор, я уверен.

— Хорошо. Тогда завтра сделаю выписку и можете после обеда забирать Юлию Николаевну домой.

— До свидания.

Выйдя от врача, я отправился в палату. Когда подошёл, услышал звонкий смех Пашки и открыл дверь. Пацан сидел на коленях у Юли и что-то очень эмоционально рассказывал. Обоим было весело.

— Можно к вам? — отвлёк я их, и две пары глаз обратились в мою сторону.

— А у меня для вас хорошие новости. Мы завтра маму забираем домой.

— Да? — одновременно проговорили они.

— Да.

— Ула-а!.. — закричал Пашка.

— Паш, нам домой нужно ехать, собирать твои и мамины вещи, чтобы перевести их ко мне. — Не хотелось отрывать их друг от друга, но это было необходимо.

— Мамочка, я завтла обязательно плиеду, — мальчишка прислонился своим лбом к Юлиному. — Я очень люблю тебя. Выздолавливай. — Она поцеловала его в щёку, и мы ушли.

По дороге к Юлиной квартире я позвонил своей домработнице, чтобы та приготовила спальню для жены и всё необходимое. После того как Пашка собрал свои вещи, а баба Маша помогла с Юлиными, мы забрали Пломбира и поехали в особняк. Наконец-то этот дом наполнится детским голосом и чьим-то присутствием. Ему просто необходима встряска.

Я даже не мог себе представить, насколько тяжело ухаживать за почти неподвижным человеком. К тому же Юля меня стеснялась. Она постоянно зажималась, когда помогал ей принять ванну, когда одевал её или кормил. От этого стала меньше есть и теперь почти не выходит из комнаты. А у меня всё чаще стали сдавать нервы, по вечерам, когда все ложились спать, я запирался у себя в кабинете и пил. Просто садился на кожаный диван и пил коньяк. Я мог так просидеть до утра и заснуть на том же диване в кабинете.

Ещё постоянно в голову приходила та самая Анастасия Шмуль, которую не могут найти мои безопасники. Они перелопатили весь наш немаленький город, но таких нет.

Хорошо, что на работе дела идут хорошо, хоть что-то радует.

Очередное утро с головной болью дало о себе знать. Когда открыл глаза, на улице ещё было темно, а часы показывали семь часов утра. Я медленно поднялся с дивана и пошёл в душ, который быстро привёл меня в равновесие прохладной водой. Я осторожно зашёл в спальню к Юле. Не стал её будить, быстро переоделся в рабочий костюм и поехал на работу.

— Что-то узнали о Шмуль? — спросил у водителя, когда мы выехали за ворота.

— Нет, но мы ищем хорошо.

В голове постоянно крутилась эта фамилия, где-то я уже её слышал, но не мог вспомнить где. А ещё постоянно думал о том, не зря ли забрал Юлю из больницы. Там она хоть давала медсёстрам ей помочь, а меня отвергает. В моё отсутствие с ней постоянно находилась сиделка, вот ей-то она дозволяла ухаживать за собой. Но что происходит? Почему она так категорически ко мне относится? Голова уже разрывалась на мелкие кусочки. Миллион мыслей, столько же вопросов, но ни одного ответа.