Легкомысленные - С. Стивенс

Я лишь смотрела на него, на какое-то время онемев, а затем чмокнула в щеку:

– Спасибо, Келлан… За все.

Он потупился и, улыбаясь, покачал головой.

– Идем, – позвал он негромко. – Поехали домой. Расскажешь про свои курсы.

Он оглянулся на меня и ухмыльнулся.

При мысли о моем психологическом цикле меня бросило в жар, а Келлан рассмеялся.

В воскресенье днем Келлан устроил мне экскурсию по кампусу. Там оказалось на удивление много народа: одни собирались вернуться к учебе, другие, подобно мне, знакомились с местом. Кампус был велик и напоминал скорее небольшой город. Конечно, в первую очередь Келлан показал мне маленький бар напротив университетской книжной лавки. Посмеиваясь над ним и чуть качая головой, я зашла внутрь, и мы быстро перекусили и выпили пива перед нашим маленьким приключением. Затем мы отправились в книжную лавку, где я нашла все нужные книги. Большинство из них были подержанными, что сэкономило мне приличную сумму, ведь книги стоят ужасно дорого. Я не могла смотреть на Келлана без улыбки, пока стояла в очереди: он листал толстый анатомический атлас и беседовал с двумя студентками-хохотушками – словом, был в своем репертуаре.

После этого мы перешли улицу и оказались на территории кампуса. Он был настолько красив, что дух захватывало. Дорожки вели к грандиозным кирпичным строениям, перемежавшимся с искусно обустроенными и ухоженными газонами. Повсюду были вишни со спящим цветом – весной кампус превратится в настоящую сказку. На траве расположились люди всех возрастов и цветов кожи, наслаждавшиеся погожим днем.

Келлан с улыбкой вел меня мимо величественных зданий. Он знал название каждого из них и рассказывал мне, чему там учили. Гоуэн-Холл – азиатская литература и политические дисциплины; Смит-Холл – история и география; Сейвери-Холл – философия, социология и экономика (в том числе мой микроэкономический цикл); Миллер-Холл – административный корпус, единственное место, где я уже побывала; Рэйтт-Холл – риторика и диетология…

Он продолжал в подробностях объяснять, что где находится. У меня были проспекты, но в них он почти не заглядывал. Он шел как гончая по следу. О лучшем гиде я не могла и мечтать и все больше ценила самого Келлана и его любезное предложение – и не только потому, что он, похоже, знал здесь каждый закоулок, хотя это и казалось мне странным, так как он вроде бы говорил, что был здесь всего пару раз с концертами.

Нет, я была больше всего признательна за то, что прогулка с ним по университетским холмам и дорожкам делала меня почти невидимой. Все взгляды были обращены к нему, словно он был пламенем, привлекающим к себе мотыльков. На него откровенно таращились все женщины и даже некоторые мужчины. Те ребята, что не смотрели на него, озадаченно глядели на барышень, будто не понимая, в чем дело. И то и другое меня устраивало, покуда глазели на него. С момента отъезда Денни я чувствовала себя по-настоящему одинокой и глубоко подавленной. Мы проходили мимо людей, которых я не знала и вряд ли могла узнать за сегодняшний день, а потому я была только рада стать невидимкой.

Келлан был приятным спутником и учтиво перебрасывался со мной словами. Он перехватывал взгляды одних девиц и поразительно ловко уклонялся от других (на сей счет у меня возникли подозрения). Мы обошли значительную часть кампуса и кое-какие здания. Келлан постарался отметиться везде, где мне предстояло учиться, показав мне, где находятся мои аудитории и как до них быстрее добраться.

Все было спокойно, если не считать взглядов, направленных на Келлана, и тут состоялась встреча, удивившая нас обоих. Мы шли по коридору к аудитории, где мне предстояло изучать европейскую литературу, как вдруг услышали сзади:

– О, боже мой! Келлан Кайл!

Келлан остолбенел, когда к нему устремилась взъерошенная рыжеволосая девчушка с веснушчатым лицом. Затем его черты в панике исказились, и я на секунду подумала, что он пустится наутек. Но, прежде чем он успел что-либо сделать, девчушка повисла у него на шее и принялась жадно целовать его.

Я ошарашенно хлопала глазами, чувствуя себя не в своей тарелке. Девица на миг отстранилась от него и восторженно вздохнула:

– Глазам не верю, что ты меня навестил.

Келлан моргнул и изумленно разинул рот, но ничего не сказал.

Та взглянула на меня и нахмурилась:

– О, да ты не один.

Она достала из сумочки клочок бумаги и ручку, нацарапала что-то и довольно нахально сунула записку в нагрудный карман Келлана. Имея весьма странный вид, он переступил с ноги на ногу.

– Позвони мне, – выдохнула она, еще раз страстно поцеловала его перед уходом, а затем скрылась за поворотом коридора.

Келлан тронулся с места, как ни в чем не бывало, и я поспешила его догнать, не веря своим глазам. Он держался так, словно его не впервые атаковали подобным образом и это было в порядке вещей. Наконец он повернулся ко мне.

– Кто это был? – спросила я.

Келлан состроил милую гримасу – смущенную и сосредоточенную.

– Честно говоря, понятия не имею. – Он полез в карман и вынул записку. – Гм, это была Кэнди.

По его глазам я поняла, что он вспомнил ее. Он усмехнулся и посмотрел в ту сторону, куда она скрылась. Неожиданно я почувствовала некоторое раздражение. Мои недавние подозрения полностью подтвердились.

К моему удивлению, Келлан скомкал записку и бросил ее в первую же урну. Меня это озадачило, но раздражение улеглось. Я догадывалась, что Кэнди рассчитывала на телефонный звонок. Бедняжка. Она была так взволнована.

* * *

Прошла неделя, и ясным и солнечным утром следующего воскресенья я сидела и бесцельно переключала телеканалы. Глубоко задумавшись, я ничего не смотрела. Накануне вечером Денни снова не позвонил. Эта практика участилась, и я начинала терять терпение. Я снова и снова пыталась напомнить себе, что через несколько недель он вернется и эта пытка закончится. Но нынче ничто не могло меня развеять, только не в этот день. Сегодня в моих планах значилась жалость к себе.

Я вздохнула в тысячный раз, и тут в гостиную стремительно вошел Келлан. Он остановился между мной и телевизором.

– Идем. – Он протянул мне руку.

Я непонимающе взглянула на него:

– Куда это?

– Хватит протирать диван, – улыбнулся Келлан. – Пойдешь со мной.

– И куда мы пойдем? – осведомилась я мрачно, не двигаясь с места и досадуя на его бодрость.

– На «Бамбершут».

– Бампер – что?

Он прыснул, и его улыбка стала шире.

– «Бамбершут». Не волнуйся, тебе понравится.

Я понятия не имела, что это такое, и насмешливо заметила:

– Тогда накроется моя идеальная сиеста длиною в день.

– Обязательно.

Он весь сиял, и его внезапно обозначившаяся красота ошеломила меня. Что ж, это могло быть интересным…