Измена. Месть из прошлого - Мия Герц

талию легла тяжёлая рука.

— Что такого в этой закусочной, что мне пришлось резко перестраиваться и искать место для внеплановой парковки? — Терминатор внимательного разглядывал мигающую вывеску.

— Ты обязательно должен попробовать их лепёшку, — сделала вид, что ничего такого не произошло.

— Лепёшку? — он скептически на меня посмотрел. — А мясо то где?

Рассмеялась, глядя на его сосредоточенное лицо.

— Действительно, вот про мясо-то я не подумала. Тогда возьмём тебе буррито.

— Уж будь любезна, боюсь, на сыре и зелени я долго не протяну.

И вот мы уже смеялись вместе. Мне было так легко и свободно, словно я снова вернулась в студенческие времена. Когда самое страшное в твоей жизни — это не сдать сессию.

— Что будете заказывать? — раздался голос из окошка, когда подошла наша очередь.

— Два буррито со стейком, рагузанскую фаршированную лепёшку и питу с фалафелем, — Антон сделал заказ, пока я только приготовилась говорить.

— Мы же объедимся, у них просто огромные порции.

— Тем лучше для них, — подмигнул он мне.

— Тогда нам ещё два чая со смородиной, — добавила к заказу.

— Чая? — возмутился Терминатор. — Да ты, наверное, надо мной издеваешься. Сначала зелень, теперь чай. Я мужчина, мне нужно мясо и кофе, много кофе.

— Давай, ты просто попробуешь, хорошо?

Он какое-то время молчал, внимательно разглядывая меня, а потом решительно кивнул. Я так обрадовалась, что сильнее прижалась к нему и чмокнула в щеку. Осознав, что я только что сделала, попыталась от него отстраниться, но он меня не отпустил, ещё крепче прижав к себе.

Когда мы получили наш заказ, вместо того, чтобы вернуться в машину, Антон взял меня за руку и куда-то повёл.

— Раз ты сегодня выбираешь еду, значит, я выбираю место.

Спустя какое-то время, он вывел меня к парку, который разделяли две аллеи. Мы пошли по левой и вышли к небольшому пруду. Вдоль которого были установлены скамейки, над которыми горят цветные фонари. Лёгкий шелест берёз помогает забыть о городской суете и насладиться атмосферой этого уединённого места.

— Какая красота, — с восторгом произношу я. — Я даже и не подозревала, что у нас в городе есть подобное место.

— Ладно, давай уже пробовать, — Антон присел на свободную скамейку. — Я страшно голоден.

При этом он смотрел на меня с каким-то блеском во взгляде. Смутившись, поспешила разложить наши припасы и дала ему чай.

— Осторожно, горячий, — напомнила ему.

Какое-то время мы ели молча, но потом Терминатор все же решил поделиться со мной своим мнением.

— Знаешь, это действительно вкусно, — сказал, запивая смородиновым чаем. — И чай, как в детстве, когда его бабушка заваривала.

— А ты не хотел брать, — довольно хмыкнула.

— Почему же, хотел…

Я замерла под его пристальным взглядом, а он протянул ко мне руку и коснулся моей верхней губы.

— У тебя тут соус, — сказал он, а потом стал медленно наклоняться ко мне.

Я уже практически ощутила его дыхание на своих губах, когда внезапный звонок развеял всю романтическую атмосферу.

Тридцатая глава

Нахмурившись, Антон ответил. По мере получения информации его лицо становилось всё мрачнее. Отключившись, он снова стал кому-то звонить.

— Медик, дружище, не отвлекаю? — небольшая пауза. — Помнишь, ты оперировал мою помощницу?

Я замерла, предчувствуя не очень хорошие новости.

— Её на скорой увезли с кровотечением, хотя муж сказал, что рожать ей ещё рано. Можешь забрать к себе?

Ахнула. Сердце забилось так часто, что мне стало не хватать воздуха. Только не Юля. Она не заслужила подобного.

— Да откуда я знаю, на каком она месяце? Несколько недель назад ушла в декрет, — вспылил Терминатор. — Конечно, скоро буду.

Отключившись, он внимательно на меня посмотрел.

— Успокойся, с ней всё будет хорошо, — Антон взял мои руки в свои.

Мне показалось, что они у него огненные. Или это мои так заледенели?

— Пойдём, я завезу тебя домой, а сам поеду в клинику.

— Нет, — вскрикнула и отдёрнула руки. — Я поеду с тобой.

— Полина, тебе не стоит там находиться.

— Ей нужна будет поддержка, ты не понимаешь, — слёзы брызнули из глаз. — Это страшно, Антон, очень страшно.

Он прижал меня к себе и погладил по голове, словно успокаивая.

— Не надо, Полина, ей и без твоих слёз сейчас плохо. Как ты собралась поддерживать её, если не можешь взять себя в руки?

Подняла на него глаза и увидела, с каким теплом и нежностью он смотрит на меня.

— Успокойся, у Димы в клинике работают настоящие профессионалы своего дела, всё будет хорошо.

Кивнула, вытирая слёзы. Антон какое-то время смотрел на меня, а потом взял мой подбородок в свою руку и наклонился, оставив лёгкий нежный поцелуй на моих губах.

— Мы со всем справимся, я тебе обещаю.

Я замерла, потерявшись в своих ощущениях. Эмоции захватили меня.

— Но нам нужно ехать, — он помог мне подняться.

Убрав за собой весь мусор, мы поспешили к машине. Дорога пролетела как в тумане. Меня одолевал страх за Юлю, и в то же время, я до сих пор ощущала нежное касание его губ. Мой мир словно раскололся на мелкие кусочки, обнажив то, что, казалось бы, давно ушло в прошлое. Трепет первого поцелуя… Такое не повторяется. Но вот она я, сижу и понимаю, что этот лёгкий поцелуй принёс мне столько нежности и трепета, сколько я уже давно не испытывала от полноценной близости с мужем.

В клинике нас встретила незнакомая медсестра.

— Дмитрий Игоревич просил проводить вас к нему в кабинет.

Когда мы присели на мягкий диванчик, медсестра предложила нам чаю. Уверенно отказавшись, в полном молчании ожидали прихода главврача. Антон, видимо, устав сидеть, начал ходить по кабинету туда-сюда. Когда ожидание стало совсем невыносимым, дверь резко распахнулась.

Медик быстрым шагом вошёл в кабинет, кивнул Терминатору и нахмурился, заметив меня. Но, проявив вежливость, всё же поздоровался.

— Давай по делу.

Любимцев недовольно посмотрел на Игнатьева.

— У неё был обморок от кровопотери вследствие отслойки плаценты.

— А что с ребёнком? — непроизвольно вырвалось у меня.

— Мы стабилизировали их состояние, но всё оставшееся время ей придётся провести в клинике, чтобы они постоянно были под наблюдением.

— Я покрою все расходы, — сказал Антон.

— Да дело не в этом, — махнул на него Дмитрий, — это уже вторая операция в её положении. Не знаю, сможем ли мы доносить плод.

— Но есть же надежда? — я не могла сидеть просто так, меня пробирал озноб, от осознания, что ещё не всё закончилось.

— Надежда есть всегда, просто в случае ухудшения показаний, мы проведём экстренное кесарево сечение, — он устало покачал головой. — Никто не будет рисковать жизнью матери, как бы цинично