Клинок выковывается - Дмитрий Распопов

Шарек оскалился и ответил:

– А ты дай ему копье и попробуй его хотя бы задеть.

Кочевник заинтересовался:

– Он настолько хорош?

– Давай поспорим на пять золотых, что ты его даже не поцарапаешь?

При словах о такой сумме кочевник развеселился.

– Ты же знаешь меня, Шарек, и ставишь такую большую сумму? Готовь деньги, друг.

Кочевник повернулся и прокричал в глубь арены, чтобы принесли боевое копье.

Пока его несли, он снял с себя кольчугу и разделся до пояса, затем вытащил саблю и сделал несколько разогревающих мышцы упражнений. По его хвату и той скорости, с которой он орудовал саблей, я подумал, что, может быть, Шарек погорячился ставить на меня такую сумму. Вздохнув, я тоже начал разминаться. Моего согласия на участие в поединке никто не спрашивал, а что будет со мной, если Шарек проиграет деньги, я уже догадывался.

Когда раб подтащил мне копье, я взял его в руку и легонько крутанул, проверяя баланс и вес. Копье было хорошее, хотя и не мое, но очень приличное, с отличным балансом. Несколько раз прокрутив его и сделав пару выпадов, я приготовился, краем глаза заметив, что за нами внимательно наблюдают из клеток, даже медитировавший до этого старичок открыл глаза и смотрел на меня.

– Ранить можно? – спросил я Шарека – лучше быть точно уверенным, что мне все сойдет с рук.

– Если сможешь, – ответил за него Усла, легким, бесшумным шагом он скользнул ко мне.

Внешне медленно и лениво он сделал пару выпадов, проверяя мою реакцию, я вообще не сдвинулся с места, присматриваясь к его действиям. За этот месяц я научился противостоять легким, но таким смертоносным саблям кочевников, тренируясь со многими бойцами. Я понял основные приемы и методы боя на саблях. Главное правило Рона оставалось неизменным и для этого вида оружия: «постоянно двигайся и не давай копью оставаться на месте, тогда все твои выпады будут нести реальную угрозу, а не так, как сейчас, только один из пяти. Тогда тебе будет безразлично, кто находится перед тобой и с чем в руках».

Видя, что его поддевки не заставляют меня двигаться, кочевник двинулся вперед и напал уже серьезно. Сделав шаг назад, я легонько отклонил кончик его сабли острием и, сделав быстрое движение вправо, закрутил копьем спираль вокруг сабли. Рука кочевника, попав в этот довольно сложный капкан, осталась на несколько секунд неподвижной, чем я сразу и воспользовался. Мгновенно переведя копье из горизонтального в вертикальное положение, я подбил пяткой копья его ногу под коленной чашечкой и, когда он потерял равновесие, толкнул его древком в грудь. Кочевник понял, что произошло, только лежа на земле и чувствуя возле своего горла холодный металл.

Подержав секунду копье, я отступил на шаг и со всей силы метнул его в нижнюю балку расположенного рядом деревянного помоста.

– Ну как, Усла? – Шарек явно повеселел. – Обнищал наш клан?

Усла оскалился, но, поднявшись, потер саднящую ногу и грудь.

– Хорош, нечего сказать, хотя на вид заморыш заморышем. Где нашел такого?

– Случайно в плен взял, – самодовольно ухмыльнулся Шарек, не став разглашать, что «при случайном пленении» был убит его брат и еще четверо соплеменников.

– Помещу его рядом с орком, – решил Усла, – пусть посмотрит, на что способен боец нашего клана.

Меня повели к клетке, стоявшей между стариком и большим, страшным на вид чудищем с горящими желтым глазами. Выгнав из клетки мужчину, он запер там меня, а его повел в конец ряда.

Я критически осмотрел свое новое жилище. Прежний постоялец не отличался чистоплотностью, поэтому для начала я решил убраться и выкинуть из нее всю накопившуюся дрянь. Через час клетка была приведена в относительный порядок. Я уселся на кожаную подстилку, оставшуюся после прошлого владельца, и столкнулся взглядом с чудищем из соседней клетки.

Заинтересовавшись, я принялся его разглядывать: высокий настолько, что большая клетка была ему мала, с огромными узловатыми руками и ногами, на которых бугрились мышцы таких размеров, что у меня по спине прошел холодок при одной только мысли о том, что с ним придется сражаться. Мое любопытство начало его злить. Он, оскалившись и продемонстрировав мне большие нижние клыки, что-то прорычал. Я остолбенело замер, поскольку понял, что он мне сказал.

– Что вылупилась, лягушка? – вот как он ко мне обратился. Я так же неподвижно сидел, уставившись на него, – впервые знание стольких языков удивило меня самого. – Думаешь, твоя палка меня остановит? – снова гортанно проревел орк.

От такой наглости во мне снова проснулся дух противоречия, и я, недолго думая, брякнул, так напрягая для трудного горлового выговора слов свои голосовые связки, что заболела гортань:

– Заткнулся бы, сын червяка и собаки!

Настала очередь замереть орку. Он несколько раз пораженно моргнул и даже убрал клыки.

– Ты знаешь язык Первородителей?

– Нет, не знаю, – рыкнул я в ответ.

Орк замолчал, видимо, переваривая информацию.

– Слышь, старик, он может говорить на Первородном, – прорычал орк, игнорируя меня.

Настала моя очередь удивляться, когда маленький старик из соседней клетки спокойно произнес на том же языке:

– Ты, Ур’такал, не знаешь даже половины того, на что он способен.

Я опять застыл с открытым ртом в позе истукана. Общающиеся между собой на неизвестном языке старик и орк явно были давно знакомы.

– Так, стоп. – Я остановил орка движением руки. – Если я правильно понял, мы сейчас гладиаторы, которые сражаются между собой. Как вы можете нормально разговаривать, если завтра будете убивать друг друга?

– Наивный лягушонок, – забулькал орк.

Видимо, это бульканье обозначало у него смех.

– Юноша, – усмехнулся старик и показал на стоящие рядом с нами клетки, – вот они – мясо, а мы с Ур’такалом знакомы уже шесть лет и договорились в совместных битвах проигрывать друг другу по очереди, не нанося существенных ран. Наши «хозяева» делают ставки на то, кто из нас победит, только не догадываются о нашей договоренности.

– А вы не боитесь, что я вас сдам? – усмехнулся я, ошеломленно слушая старика.

Новости были, мягко говоря, убийственные.

Тут уже забулькали они оба.

– Лягушонок, ты забываешь, что тебе никто не поверит, а драться с нами на арене тебе все равно придется, если, конечно, доживешь до этого, – между бульканьем прорыкал орк.

– А почему только вы между собой общаетесь? – спросил я. – Все остальные почему не договорятся между собой не убивать?

– Вот такая ирония, – сказал старик, – от всех остальных можешь не ждать такого, они дерутся за еду и самок, а животные здесь просто на убой.

– Я слышал, вы тут вроде чемпионов, – продолжил я. – Почему тогда вы не убежите отсюда?