Агент, переигравший Абвер - Хачик Хутлубян

Вот уже почти полгода Майер старался, как мог, «не слететь с катушек». В один из дней, когда он четко понял, что, если не «проветрит» мозги, может точно кого-нибудь прибить, переоделся в персидского крестьянина и вышел из дому. Хотелось прогуляться по площади Туп Хане, может, посидеть в чайхане. Он так и сделал. Когда вошел в чайхану, огляделся исподлобья и едва не вскрикнул с досады: «Какой сегодня день?! Четверг»?! Совсем забыл! Майер посмотрел на часы… Было как раз время, когда он встречался в этой самой чайхане со своим агентом-персом. Как можно было забыть?! Как?.. Никогда такого не случалось. Но интуиция!.. Какая, к черту, интуиция?.. Предобморочное состояние духа!.. Так и до провала недалеко… А почему? Что, собственно, случилось?.. Вот он, агент, сидит за вторым столиком, как и положено. Перед ним закрытая доска для игры в нарды. Это знак ему, Майеру, вернее Хусейн-хану, что все в порядке. А что в порядке?.. Почему он – представитель высшей расы – должен находиться в этой душной, грязной чайхане, в окружении дикарей, затравленный проклятыми советами и англичашками!.. Все-все! Спокойно.

Хусейн-хан подошел к своему агенту, поздоровался на фарси, присел. Агент раскрыл доску для нард:

– Партию?..

– Пожалуй.

Заказав кувшин чаю, «два перса» завели неспешную беседу между собой в приглушенных тонах. Хотя здесь принято было говорить и громче, и эмоциональней. Но двое бросали по очереди «кости», передвигая фишки по доске, не повышая голосов. Майер нарды любил и играл хорошо. Но в тот день, переживая, как и всякий человек, определенные волнения, партию проиграл. Перс-агент обрадовался и, забыв обо всем, радостно воскликнул:

– Я выиграл! Я выиграл!

Майер, когда понял, в чем дело, сильно расстроился и разозлился. В пылу игры он также забылся и взревел:

– Да как ты посмел меня обыграть! Как ты вообще смеешь радоваться?!

– Я-а… А-а-а!.. – Бедный перс едва не откусил себе язык, получив удар кулаком под подбородок!.. Взвыв от боли и не на шутку перепугавшись, он выпрыгнул в окно с криками:

– Люди, спасите! Здесь немецкий агент! Здесь немецкий агент! Держите его!

Перс бежал по улице, размахивая руками, и поднял столько шуму, что его возбужденность передалась Майеру. Ошалев от криков, тот также выскочил в окно, взлетел по ребристой стене на крышу чайханы, перепрыгнул с нее на крышу соседнего здания, оттуда соскочил во внутренний двор фруктовой лавки торговца Хабира, и тут на него налетел парень на велосипеде. Последний даже выскочил из седла. Столкнувшись лбами, оба уставились друг на друга.

В мужчине велосипедист признал… немецкого шпиона и палача Майера. А Майер в парне – того толстяка с кладбища, который вместе с друзьями участвовал в похоронах мальчишки-водоноса. «Как же звали этого толстяка?.. Как?.. Ка… Казанфар – сосед Хабира. Он еще вокруг Люси крутился. Что-то слишком часто стал попадаться на пути», – подумал Майер и, вспомнив разговор с Хабиром, потянул на себя дверь магазинчика. Та оказалась заперта. Очевидно, что после случая с убийством водоноса Хабир стал запирать свою лавку на замок всегда, когда отлучался по необходимости.

– Жаль, – прошипел Майер по-немецки, вытаскивая из кармана шило. – Придется убить тебя здесь.

Казанфар сглотнул слюну и почувствовал, как у него похолодело внутри.

Мисс Люси увидела Казанфара, когда тот с отцом у харчевни разгружал ящики с овощами и фруктами. «Видимо, только вернулись с оптовых закупок», – подумала она и, немного посомневавшись, решила все-таки подойти. Дело в том, что после их последней встречи прошло чуть более трех месяцев. Девушка была в Венгрии. Ее отправил туда Агаянц. Перед поездкой предупредил – о предстоящей командировке никому, в том числе и Казанфару, ничего не рассказывать. Агаянц знал историю семьи Люси, то, что ее родителей – честных коммунистов – однопартийцы по ложному доносу обвинили в измене, в то время как истинный предатель, а именно немецкий агент, все еще оставался неизобличенным в их рядах. Агаянц доложил о ситуации в Центр и после соответствующей команды из Москвы подготовил Люси для отправки с секретной миссией в Будапешт. Девушка выполнила задание, немецкий агент был выявлен и схвачен, но родителей ее обнаружить не удалось. По одной из версий, они, спасаясь от кары своих же товарищей, уехали в Югославию воевать против венгерских оккупационных войск, которые во время антипартизанского рейда в городе Нови-Сад убили более 1200 югославских граждан.

Люси по предложению товарищей могла остаться в Венгрии и там продолжить борьбу с нацистами. Но она решила, что в Иране может быть более полезной. Приехав в Тегеран, доложила обо всем Агаянцу, и тот с пониманием отнесся к ее выбору, пообещав прозондировать по своим каналам ситуацию по ее родителям. На душе стало празднично, легко. И не только от того, что она вернулась в этот старинный город с его шумными жителями, с его царственным базаром. А еще от того, что ехала сейчас за рулем своего «Опель Капитана», оглядывая узкие улочки Тегерана, и остановилась рядом с харчевней аги Арзу. Сердце ее часто и трепетно забилось, когда увидела Казанфара. Она вышла из машины и подошла ближе.

– Здравствуй, Казанфар, – произнесла Люси и, опустив взгляд, повернулась к его отцу, поздоровалась и с ним: – Здравствуйте.

Казанфар насупился. Отец опешил: откуда возникла перед ними эта… девушка? Она была очень хороша! Одетая не по-восточному, в легкое белое платье, суженное в талии так, что сопутствующие женские формы казались неподобающе привлекательны, и аге Арзу было впору отворотить свой взор от искушения.

– Э-э, здрас-те… Сынок, кто это? – спросил он на фарси, надеясь, что девушка не поймет. Казанфар покраснел. Люси, поняв вопрос аги Арзу, с любопытством посмотрела на Казанфара.

– Это – Люси. Моя… знакомая. Мы друзья.

– Что?.. – не понял отец.

– Моя… – занервничал Казанфар.

– Знакомая. Мы друзья. – Повторила слова Казанфара Люси. Она произнесла это на фарси.

Брови аги Арзу поползли вверх, а челюсть стала отвисать вниз.

– Отец!.. – решительно начал Казанфар. – Мы с Люси…

– Просто знакомы. Я проходила мимо, случайно увидела вас и решила поздороваться.

– И все? – выдохнул ага Арзу.

– Извините, если помешала вам заниматься делом. Мне пора, извините.

– Не уходи, – попросил Казанфар.

– Увидимся позже.

– Люси! Ты сама… куда ты пропала? Почему ты исчезла, не сказав мне ни слова? – Казанфара прорвало: – Я искал тебя и нигде не мог найти!.. Я даже думал… я даже думал, что тебя нет в живых. Зачем?.. Зачем ты так поступила со мной?

– Я не могла.

– Что значит не могла? Люси, тебя не было целых… месяц и двадцать девять дней! Я чуть с ума не сошел.

– Не могла, понимаешь. Но я знала, что вернусь, все расскажу и ты поймешь меня.

– Что я должен понять?..

– Вот мой телефон. Позвони, когда захочешь. Желаю удачного дня. – Люси протянула Казанфару листок с цифрами, грустно улыбнулась, повернулась и пошла через дорогу, где стоял ее верный «Опель Капитан». При этом выражение лица у нее было таким, что непонятно – то ли она собиралась рассмеяться, то ли расплакаться.