Самые великие мужчины мировой истории - Наталия Ивановна Басовская

в области Апулия. Кое-какие детали известны. Перед сражением, пишут все авторы, к Спартаку подвели белого коня. Он внезапно заколол его мечом, сказав: «Если мы победим, у нас будет много таких коней, а если мы не победим, мне конь не понадобится».

Интересно, что в одном из особняков города Помпеи сохранилась фреска: знатный римлянин изобразил, как он нагоняет Спартака и ранит его копьем в бедро. Причем Спартак на коне. А в действительности Спартак сражался пешим. И житель Помпеи, видимо, просто похвалялся.

Много врагов полегло вокруг Спартака, а он рвался к Крассу. Красс же был скрыт за спинами охранников-ликторов. Спартак видел его шлем, очень заметный, с перьями, пытался прорубить себе дорогу к главному врагу. Не смог.

Израненный, он опустился на одно колено — и скрылся под грудой павших вокруг тел.

Римляне мечтали провести его, пленного, по улицам Рима. Правда, триумф по поводу победы над рабами… это как-то принижает. Но Красс просто жаждал триумфа. И добился так называемого пешего, малого триумфа, или овации. Устроить грандиозный триумф по поводу победы над рабами было все-таки стыдно.

Захватить Спартака живым не удалось. Но римлянам было бы приятно хотя бы надругаться над его телом: выставить на всеобщее обозрение, проволочь за ноги привязав к хвосту лошади, чтобы посмертно унизить. Но и тела нет!

По одной из версий, Спартак был изрублен в куски. По другой — уцелевшие отряды сумели унести тело своего погибшего вождя.

Подоспевшему Помпею хватило работы: он еще долго сражался с оставшимися отрядами Спартака.

Что до Марка Красса, то его ждала страшная гибель в Парфии. Из его черепа парфянский царь прикажет сделать кубок и на пирах будет пить вино.

Спартак же останется в веках.

О нем писали такие римские авторы, как Ливий, Евтропий, Флор, Саллюстий, Плутарх — целая «команда» серьезных историков.

Великий немецкий историк XIX века, специалист по Риму Теодор Моммзен в третьем томе своего сочинения «Римская история», переведенного на русский язык в 1995 году, уделяет восстанию под руководством Спартака большое внимание.

О Спартаке пишет бельгийский историк Анри Валлон в книге «История рабства в античном мире» (первое издание — 1941 г.).

Есть замечательные труды советского историка С. Л. Утченко. Например, «Древний Рим. События, люди, идеи». И, конечно, небольшая, но серьезная, основательная книга А. В. Мишулина «Спартак».

В 1987 году в серии ЖЗЛ вышла книга «Спартак» В. Лескова. Переведена с немецкого работа Хефлинга Хельмута «Римляне, рабы, гладиаторы. Спартак у ворот Рима» (1992).

Но кроме образа, созданного учеными, есть и образ, нарисованный людьми искусства. Первая драма о Спартаке написана в XVIII веке, поставлена в 1760 году. Есть и знаменитый роман Р. Джованьоли, и очень разного качества художественные фильмы.

Спартак — это и своего рода политическое знамя. В ХХ веке в Германии «Спартаком» называлась коммунистическая организация.

Вряд ли так уж хорошо, что в нашем, российском сознании это имя связано прежде всего с футболом. Лучше бы, например, с гениальным балетом на музыку А. Хачатуряна.

Все-таки Спартак — вечный символ вовсе не спорта, а свободы. Он никогда не сдавался. Он никогда не провозглашал себя царем. Его кратчайшая жизнь в истории — это стремительно промчавшаяся и сгоревшая комета. И пример для людей разных эпох.

Гай Юлий Цезарь

Император во главе республики

Одно из самых знаменитых политических убийств в истории человечества — убийство Гая Юлия Цезаря. Об этом событии спорили, спорят, о нем, наверное, будут рассуждать бесконечно. Это, пожалуй, самое раннее из известных нам осознанных, подготовленных политических убийств.

Античность, по выражению Карла Маркса, — «детство человечества». А дети не безоблачно прекрасны — в них много жестокости. Так было и в римском мирке, сначала таком небольшом, домашнем. Лациум — маленькая область в центре Италии. Постепенно возникшая там цивилизация, разворачиваясь, превращалась в тот великий Рим, в котором родился Юлий Цезарь.

Время Цезаря — это I век до н. э. — 100–44 годы. Он родился 13 июля. (Июлем этот месяц назвали потом в честь него, и народу это не очень понравилось: и календарь, мол, Цезарю подчиняется!) Отец— тоже Гай Юлий. Семейство было знатное, но ничем пока себя в Риме не проявившее. Зато они гордились тем, что их род восходит к самой Венере.

То, что судьба Цезаря оказалась столь необыкновенной, нельзя считать простой случайностью. Он действительно был выдающимся мыслителем, писателем, оратором, полководцем, политиком — во всех этих сферах у него выдающиеся заслуги. Каждый, кто начинает сегодня изучать латинский язык, запоминает предложение «Gallia est omnia divisa in partes tres». Это фраза Цезаря, открывающая его книгу «Записки о Галльской войне».

А знаменитое «пришел, увидел, победил» («Veni, vidi, vici») — фраза Цезаря из письма в Сенат. «Жребий брошен» («Alea jacta est») — и так часто говорят. Это тоже произнес Цезарь, решивший вести войска на Рим и переходивший реку Рубикон в Северной Италии.

Речи Цезаря сопоставимы по выразительности и воздействию на публику только с речами Цицерона. Цезарь специально ездил на остров Родос учиться ораторскому искусству — и оказался талантливым учеником.

Сегодня, спустя две с лишним тысячи лет, о том, кто способен одновременно заниматься разными делами, говорят: «Да он как Цезарь!» А ведь он действительно мог диктовать сразу шесть писем, так что писцы за ним не успевали. И текст всегда при этом был достойный Цезаря.

Он покорил немыслимые пространства, в числе которых территория нынешней Франции, многие области Испании. В планах у него было завоевание Ближнего Востока, Причерноморья, Прикаспия. Лавры Александра Македонского не давали ему покоя.

С чего же началась эта невероятная биография? Смолоду он отчаянный поборник сохранения республиканского строя. И смелый, независимый человек. Показательно его поведение: он мало пользовался носилками, как другие аристократы, ходил пешком, к удивлению всех, кто это видел.

Протягивал руку всем подряд. Древние авторы пишут: эта мягкая, нежная рука могла лечь в ладонь каменотеса.

Он демонстрировал, что стоит за республику, за то, что все римляне равны в политическом отношении. И до конца своих дней он в некотором смысле оставался республиканцем. Странная позиция для императора! Но не уникальная. Пройдет не одно столетие, и Наполеон Бонапарт в созданной им Конституции запишет: «Франция объявляется республикой. Во главе республики стоит император».

В отношении Цезаря слово «император» применимо только в особенном, римском смысле: оно указывает на личную связь полководца с его войском, на то, что этот человек, независимо от занимаемой им должности, — носитель некой высшей власти, которую римляне называли «imperium».

Цезарь боролся за должности — и с помощью рукопожатий, и с помощью