Небеса в огне - Марина Эльденберт

Режиссер и правда сидел, подогнув под себя ногу, с таким видом, словно это не моя кровать, а его. Хотя, если присмотреться… действительно его. Это был драконорежиссерский номер, мой отличался от него только зеркальной обстановкой. То есть диван точно должен был стоять у другой стены, а кровать — наоборот, на его месте.

— Что я здесь делаю?! — выпалила я, понимая, что в ток-шоу «Эсса Оригинальный Вопрос» мне путь заказан.

— Лежишь. — У него как-то подозрительно раздулись ноздри. — И не благодари.

— За что?

— За что?! За то, что ты чуть не кувыркнулась носом в камушки со скалы, Ладэ! — прорычал он, подавшись ко мне. — Ты в курсе, что тебе еле-еле сбили температуру в медпункте заповедника? В курсе, что такая температура может сделать с мозгами человека? Хотя, сдается мне, тебе это уже не страшно!

От такого заявления я очешуела, если не сказать больше.

— За своими мозгами следи! А то сдается мне, их тебе отморозило! — рыкнула я, выпрямляясь.

Совершенно забыв о том, что под одеялом ничего нет.

Вернее, есть я, но на мне ничего нет.

Гроу натурально залип. Точнее, его взгляд залип на моей груди на мгновение, но этого хватило, чтобы я снова вспыхнула. Похоже, с температурой в медпункте справились не до конца.

— Что, сисек никогда не видел? — поинтересовалась, подтягивая одеяло чуть ли не до подбородка и искренне желая драконорежиссеру провалиться хотя бы сквозь кровать. Хотя сейчас это грозило скорее мне, потому что под его взглядом я продолжала полыхать и запросто могла прожечь голой пятой точкой дырку.

Голой.

Пятой.

Точкой.

Дракона. Твоего. За ногу.

— Кто меня раздевал?! — поинтересовалась я, сжимая края покрывала так, что они вот-вот готовы были треснуть.

— Тебе правду сказать или пощадить твое самолюбие? — поинтересовался он.

— Я тебя убью, — пообещала я. — Сейчас выберусь отсюда — и убью.

— Раздевал тебя я, — с наслаждением произнес этот драконогад. — Хотя сдается мне, ты бы предпочла Паршеррда.

На этом моя толерантность к двуногим ящерицам дала сбой, и я с рычанием бросилась на него, намереваясь по меньшей мере влепить пощечину, а по большей — доломать нос. Чтобы не мог так ехидно ухмыляться.

Гроу перехватил меня за запястья, глаза его снова полыхали. Такой звериной хищной силой, которая отдавалась в каждой клеточке моего тела жалящими искрами.

— Не любишь правду, Ладэ? — поинтересовался он.

— Не люблю двойные стандарты, — рыкнула я, чувствуя, что покрывало снова ползет вниз. Только на этот раз между мной и Гроу остается всего одна тоненькая рубашка.

— И в чем же, спрашивается, заключаются двойные стандарты?

— Я бы загнула пальцы, но не могу, — процедила ему в лицо. — Впрочем, могу перечислить так: тебе можно совать меня носом в дерьмо, а когда я делаю то же самое, получаю штраф. Тебе можно шляться со своей местрель Ледяная Задница Ферверна где угодно, а если я появлюсь на улице с Паршеррдом, получу штраф. Так вот, знаешь, что я тебе скажу?

Я выразительно улыбнулась и показала ему средние пальцы. С двух рук.

Даром что они до сих пор были в тисках его ладоней.

— Все сказала? — Зрачки Гроу располосовали радужки, и сила иртхана обожгла от груди до самой пятой точки.

Той, которая без ничего, ага.

— Не-а. Можешь меня штрафовать, можешь увольнять, но с твоей парой дружбы у меня не получится.

— Она мне не пара.

— Что? — переспросила я, потому что это был не совсем тот ответ, который я ждала.

— Она мне не пара, — повторил Гроу, глядя мне в глаза.

Дико и глубоко.

Меня жгло так, что дышать становилось нечем, ни одна в мире температура с этим не сравнится, даже самая высокая. Но, похоже, это тоже влияет на мозги, потому что вместо того, чтобы рваться назад, я смотрела на его губы и вспоминала их вкус.

— И огни у вас, значит, не совпадали? — уточнила. — Или совпадали, но всего два раза?

Гроу плотно сжал губы, словно впервые в жизни пытался удержать то, что собирался сказать. Судя по тому как вздулись вены на его шее, это что-то режиссера здорово перекорежило, и на миг мне даже стало стыдно, все-таки он действительно меня спас.

Снова.

В ту минуту, когда я об этом подумала, меня рывком впечатали себе в грудь, выбивая из нее воздух. А потом выжигая его остатки иссушающим жаром огненного жесткого поцелуя.

Сухие губы врезались в мои, сминая их вместе с остатками здравого смысла. Костер в груди полыхнул как под ветром, я рванулась вперед, впитывая этот горький обжигающий поцелуй всем существом. Врываясь в его губы ответным с каким-то диким полурычанием-полувсхлипом. Позволяя Гроу раскрыть мой рот бесстыдно и глубоко, отзываясь на бегущее по венам пламя.

Обжигающе ледяное, иглами впивающееся в кожу.

Рождающее внутри странный, дикий, животный отклик, от которого тело звенело раскаленной струной. Наверное, струной я сейчас и была: протянутая от его пальцев, собравших мои волосы в горсть, до кончиков пальцев ног. Приподнялась, скользнув обнаженной грудью по его рубашке. Впиваясь ногтями в бугры мышц, сильнее вжалась в него, чтобы продлить это грубое прикосновение. Вдыхая сигаретный дым и горчинку кофе так интимно, что по телу прошла огненная дрожь.

Дрожь, которая перетекла в него и снова ворвалась в меня хриплым рычанием.

Губы обожгло яростным укусом, от короткой, но яркой вспышки потемнело перед глазами. Я впилась зубами в жесткие губы, пробуя их по-настоящему, в ответ меня протянули по себе разведенными бедрами по жесткой ткани брюк, и между ног болезненно-сладко дернуло.

Горячо.

Остро.

Так сильно, что в губы ему я вернула выдох-рычание, а под моими пальцами затрещала ткань. Лишь на миг распахнула глаза, чтобы рухнуть в бушующую водную стихию в его глазах и наткнуться на странное голубоватое свечение. Под темным сатином рубашки льдом светился узор, из-за чего верх татуировки (дракон с надломленным цветком в пасти) казался подсвеченным неоном.

Родовой узор.

Покрывало давно сползло, и между нами не осталось преград, кроме той, что сейчас мерцала перед глазами. Там, где я касалась этого свечения даже через ткань, кожа горела. Не просто горела, она полыхала, как низ живота, отзывающийся глубокой пульсацией.

Тем сильнее оказался контраст, когда по губам скользнула колючая прохлада.

Гроу отстранился слишком неожиданно, долгим выдохом отпуская наш поцелуй. Чуть подался назад, снова проводя между нами черту, и пламя в его глазах начало таять.

Пламя.

Которого у меня никогда не будет.