Аптека сердечных дел семьи Ботеро - Ли Сонён

было ни рекламных плакатов от известных производителей, ни жидкостей для полоскания полости рта на полках, ни коробок с витаминными напитками. Получается, они не торгуют обычными лекарствами?

– А что вы продаете? Что это за лекарства на полках? У вас только рецептурные препараты?

Усик сделал вид, что не знает о продукте, который здесь производится.

– Мы торгуем препаратами, которые вызывают чувство любви. Если вам интересно, могу рассказать подробнее.

Усик кивнул. Ботеро достал с полки маленькую коробочку и протянул ее ему.

– Это так называемый любовный эликсир.

– Любовный эликсир? – повторил Усик, удивленно приподняв брови.

– Верно, вы не ослышались. Если начать принимать его без консультации со специалистом, может развиться любовная лихорадка.

Ботеро начал рассказывать нечто удивительное, достойное фантастических романов. Сначала он поведал о поцелуефевтине, основном веществе в составе препарата, затем перешел к теме психологической виагры. Похожую информацию Усик читал в интернете, но часть объяснений он все же не понял.

– И вы все это продаете? – Усик потряс головой, не веря своим ушам.

– Продаем. Так уж получилось. Но…

Ботеро поделился еще одной подробностью. Оказывается, чтобы купить этот так называемый эликсир, прежде необходимо подписать «Согласие на приобретение лекарственного препарата».

– Также перед подписанием документа вы должны пройти консультацию и подробно объяснить, зачем вам нужен этот препарат.

«Что это за лекарство, если его продают с таким количеством условий?» —

подумал Усик, снова садясь на диванчик.

Ботеро говорил так, будто зачитывал какую-то важную декларацию. Будь здесь Эчхун, она бы непременно высказалась: «Я плачу деньги за ваш продукт и должна еще что-то подписывать и объяснять? Это вы должны меня уговаривать его купить. Любовь! Чушь собачья! Счастливая любовь – это когда вы вступили в брак с подходящим человеком».

– Кто проводит консультацию? Вы? – спросил Усик, сложив руки на коленях и принимая самый добропорядочный вид.

– Зависит от вашего желания. Могу провести я, или моя дочь.

– Ваша дочь, значит…

Он никогда не встречался с Чхве Хёсон, но почему-то заранее испытывал к ней расположение. Усик чувствовал, что ей можно доверять. Без сомнений, она первоклассный специалист, если смогла разговорить его долго молчавшего ребенка. Вдруг Усик почувствовал движение за спиной.

– Хёсон, к тебе пришли, – Ботеро, сидевший напротив, обратился к дочери.

Усик обернулся. У стеклянной входной двери стоял еще один персонаж Ботеро. Теперь и девица как будто спрыгнула с картины в его гостиной: пухлые щеки с персиковым румянцем, двойной подбородок и огромные выразительные глаза, как у мультяшного лягушонка, только они сильно отличались от отцовских. Усик сразу внимательно осмотрел ее лицо, но она выглядела здоровой, даже не носила повязки.

– Хёсон, здравствуйте. Я отец Ханы, – представился он и низко поклонился.

– А кто такая Хана?

– Девушка, которая ударила вас головой…

– А, понятно! Зачем же вы пришли? – спросила Хёсон и неловко уселась в кресло.

– Как ваши глаза?

– Мне уже лучше.

– Вы не представляете, как мне жаль. Хана совсем не агрессивная, но из-за своего недуга повела себя так непредсказуемо. Прошу, не держите на нее зла.

– Вам не стоило приходить, чтобы просить прощения. Это мне жаль, что я не смогла довести консультацию до конца.

– Хёсон, кажется, этот мужчина интересуется нашим препаратом, – вдруг сказал Ботеро, который до этого внимательно прислушивался к диалогу.

– На самом деле меня больше всего интересует, что сказала вам Хана. Я слышал, что вы смогли ее разговорить. Вы ведь и сами знаете, что она страдает потерей речи. Когда мы с женой узнали, что Хана что-то вам сказала, то удивились и снова обрели надежду на то, что наша дочь сможет поправиться. Именно поэтому я и пришел к вам, хоть это и неэтично с моей стороны.

В голове Усика раздался подбадривающий голос Эчхун:

«Молодец! Красиво и верно все говоришь».

– Да, знаю. Лечащий врач сказала, что пациентка страдает афазией. Извините, привыкла называть всех пациентами, хотя уже не работаю в клинике.

– Мне очень жаль, что вам пришлось уйти с работы из-за нашей дочери.

– Это совсем не так. Как видите, мы с родителями открыли аптеку, требовался консультирующий психотерапевт. Так что не принимайте мое увольнение на свой счет. Как Хана? У нее есть улучшения?

– Нет. Она по-прежнему молчит. Поэтому мы и удивились, когда узнали, что она заговорила с вами.

– Я не уверена, что хорошо помню… но кажется, она произнесла чье-то имя. Чэ… Да, точно, Чэван. У меня есть знакомый с похожим именем, как раз об этом я тогда и подумала.

– Чэван?

– Вы его знаете?

– Нет. Впервые слышу это имя. Я обязательно спрошу у жены.

– Спросите, но лучше пролистайте записные книжки или личные дневники Ханы. А еще можно проверить школьный альбом с фотографиями и список контактов в телефоне. Если она назвала имя этого человека, несмотря на проблемы с речью, значит, это кто-то очень важный для нее.

– Мне кажется, если бы вы продолжили сеансы, Хана могла бы пойти на поправку. Нам с женой очень жаль, что так все получилось. Непонятно, почему она на вас напала.

– Хёсон угодила прямо в ахиллесову пяту вашей девочки, – безразлично произнес Ботеро.

– Мне кажется, ты прав, папа. После случившегося я много об этом думала. На сеансе Хана была максимально открыта. Вероятно, я потревожила ее старую рану.

Усик посмотрел на Ботеро. Видимо, перед ним был еще один знаток человеческих душ. Чудной он какой-то, да и аптека странная, Усику вдруг захотелось узнать об этом заведении побольше.

Хёсон стала вспоминать вслух, как проходил сеанс. Когда она упомянула про французскую певицу, Хана отреагировала спокойно, у нее было умиротворенное выражение лица. Усик сказал, что у дочери талант к пению. Хёсон кивнула. Эчхун на этом месте точно бы воскликнула с улыбкой: «Наша дочь просто опупенно поет ретро-песни!»

– Потом я начала рассказывать биографию певицы, и поведение Ханы вдруг изменилось. Да, это случилось именно в тот момент.

– Биографию? Что именно вы рассказали?

– О детских годах артистки.

Усик прекрасно понимал состояние Ханы в тот момент. Видимо, как и сказал Ботеро, психотерапевт случайно попала в ее ахиллесову пяту. Действительно, испытываешь отвратительное чувство, когда какой-то незнакомец вытаскивает наружу твои самые постыдные тайны. Если бы кто-то начал говорить Усику об однополой любви, не зная о его жизни, возможно, он бы тоже захотел ударить этого человека.

Он дослушал Хёсон и понял, в чем крылась первоначальная причина биполярного расстройства Ханы. Она ведь выросла в семье, где отец отличался от других мужчин, а его отношения с матерью были далеки от идеальных, да что уж там – они были