Как стать героем - Вячеслав Козырев

Неизвестно, как долго бы Санька отдыхал, но его размышления прервал звучный удар по затылку. Он съежился, втянув голову в плечи. Никак новая напасть? Однако вокруг никого не было. Шуршание послышалось сверху. Вот это кто, оказывается, дерется. На ветке стоящей рядом березы сидела, поблескивая бусинками глаз, белочка. В лапах она держала большую еловую шишку, точно такая же валялась на земле. Поняв, что ее заметили, маленькая хулиганка выпустила шишку и весело пискнула.

Санька с удовольствием наблюдал за грациозными прыжками зверька и, не удержавшись, показал ей язык. Белочка изумленно замерла, затем фыркнула, и теперь пришел черед удивляться молодцу: перед ним стояла Василиса.

— Я так и думала, что ты меня узнаешь, — улыбнулась царевна.

Санька совершенно растерялся. Сколько раз он представлял, как они встретятся в каком-нибудь уединенном месте, где им никто не будет мешать. И вот теперь, когда такая возможность представилась, он сидел пень пнем: все заранее приготовленные замечательные слова разом покинули его бедную голову, хотя всего пару минут назад он мысленно разговаривал с царевной, проявляя незаурядный интеллект, тонкий юмор и умопомрачительную галантность. Паренек сидел, не в силах произнести ни звука, и только тихо краснел.

Василиса решила, что на нее обиделись из-за шишки.

— Я не хотела делать тебе больно, так получилось. Меня Леший научил новому заклинанию: можно сидеть на дереве здесь, а шишки с дерева срывать в соседнем лесу. Но когда в чужом обличье находишься, то иногда всякие глупости получаются. Вот моя мама, рассказывают, была настоящей колдуньей, дружила с лесными берегинями и духами, многое умела, но она умерла давным-давно. Никто не знает, как это произошло. Все попытки натыкаются на странную темную силу. У Бабы-Яги даже волшебное зеркало треснуло, пришлось искать новое.

— А Липуня сказал, что ты волшебница.

— Нет. Я еще учусь волшебству и мало чего знаю. Но я обязательно стану колдуньей и выясню, кто погубил мою мать. Ты, главное, отцу не рассказывай, что видел. Он почему-то наших волшебников не любит и будет ругаться.

Пушистый солнечный зайчик осторожно вскарабкался на подоконник, задержался на мгновение и затем тихонько по одеялу и подушке перебрался на лицо спящего человека.

После трудного путешествия ужасно хочется спать, но зайчик попался настырный. Он даже умудрился забраться под подушку, под которой соня попытался спрятаться.

Продрав глаза, Санька с хрустом потянулся и уселся на постели. Это был тот самый домик, куда привел его Липуня. Три комнаты, прихожая, огромная кухня. В прошлой жизни Санька всегда мечтал о таком доме, особенно по вечерам, когда они с теткой пытались разойтись на тесной кухоньке типовой малометражки.

День обещал быть чудесным.

Правда, нам частенько чего-нибудь обещают: большую конфету, если будем слушаться родителей; замечательную, интересную и денежную работу, если будем хорошо учиться. Выигрыш в лотерею. Да мало ли еще чего. И мы ждем выполнения этих обещаний, ждем этого чудесного будущего, совершенно не обращая внимания на то, что есть замечательное настоящее. А следует просто остановиться на мгновение и посмотреть по сторонам, увидеть это хорошее здесь, сейчас — в нашем сегодняшнем дне. А прекрасное далеко — настанет оно или нет, кто знает? Это ведь так, слова. Судьба слегка дунет, и нет их.

И тут ожил пояс. Он медленно приподнялся над лавкой, на мгновение неподвижно завис, словно раздумывая, куда податься, а затем плавно поплыл в воздухе.

От удивления Санька вытаращил глаза.

— Это что еще за чертовщина? Кто набрался наглости здесь колдовать? Я тут, понимаешь, у самого Берендея на службе состою. Во дворце по углам нечисть гоняю, а она у меня дома завелась. Да я этого кудесника в мелкий порошок разотру. Да я его в бараний рог закручу. Да я ему… Хотя, с другой стороны, раз колдует, значит, не боится или какое-то жутко заковыристое волшебство в запасе имеет. И вот это уже плохо, даже опасно. Вот возьмет сейчас ремешок и вокруг горла обмотается.

Не отрывая взгляда от свихнувшегося предмета одежды, парнишка пошарил вокруг себя, нащупывая меч. Под руки попалась кочерга. Все лучше, чем ничего. Зажав ее в руке, Санька потихоньку слез на пол и на цыпочках пошел вслед за поясом, который все так же неторопливо плыл вдоль стены. Дело ясное — наводили порчу. Сначала очертят круг, потом гром и молния, заклинания всякие на стене проявятся, и готовьте тапочки, погиб в расцвете лет.

— У, демон неструганный. Сейчас поймаю, все колдовство назад вгоню, — тихо матерился «ответственный за царскую нечисть».

Он сосредоточенно ходил по комнате, боясь пропустить тот момент, когда обнаружится неизвестный и, несомненно, злой колдун. Нервы были напряжены до предела, и когда краем глаза он заметил появившуюся смутную тень, то резко остановился и, развернувшись, замахнулся своим оружием. Но, обескураженный, остановился. На него с выпученными глазами и раскрытым ртом смотрел воевода.

— Липуня, осторожно! — предостерегающе вскинул руку Санька. — У меня тут нечистая сила шалит. Со свету сжить хочет. Гляди, что вытворяет.

Грянул хохот. Липуня веселился до слез. Он захлебывался от смеха, икал. В конце концов, свалился на пол и продолжал смеяться там. Наконец, успокоившись, уселся и произнес:

— Уф, слава богу. А я-то уж, грешным делом, решил, что у тебя после путешествия с головой не все в порядке. Захожу, а ты босой, в одних портках по комнате кружишь да еще кочергу как флаг держишь. Эх ты, Аника-воин. Это ведь Домовой.

— Домовой?

— Он самый. Скучно ему. Ты здесь не первый день живешь, а его не замечаешь. Вот он и устроил маленькое представление. У тебя еще так, семечки. Вот один мой знакомый своего Домового умудрился обидеть ненароком. Так тот ему такой погромчик сообразил: любо-дорого смотреть. Все перевернул.

— И очень даже запросто, — раздался незнакомый тоненький голосок. На столе, болтая ножками, сидел маленький старичок. — Мы люди добрые, мирные. За порядком в доме следим. По хозяйству завсегда помогаем: посуду, там, помыть, пол подмести. Скотинку, ежели таковая имеется, покормить. А потому имеем полное право хотя бы на отдельное «спасибо». Я уж не говорю о кружечке молока и кусочке хлеба. Лучше, конечно, ежели хлебушек этот с маслом и колбасой.

Санька с любопытством разглядывал деда. Он прежде много слышал и читал о домовых, да и тетка рассказывала. Но там выходило, что это были вредные мелочные создания, способные в основном на различные пакости типа залить водой кровать, поджечь скатерть или разбить стеклянную банку с солеными огурцами. Сидящий напротив симпатичный старичок никоим образом не походил на тех, газетных, барабашек.

— Вообще-то тебе жениться надо! — продолжал разглагольствовать Домовой.

— Мне? — опешил Санька.

— Тебе, тебе. Ты погляди только, какая вокруг грязь да беспорядок. Все пораскидано, посуда третий день не мыта. Паукам — так тем совершенное раздолье. Самое, говорят, место для охоты. И мух навалом, и никто их ловить не мешает. А будет жена — будет тебя обстирывать, обшивать, обкармливать, об…