На этот раз — это точно конец - Джулия Поздно

— Ничего себе!

— А что за письма? — спросила я.

— Я не читал, пожелтевшие конверты без адреса, подписанные какой-то Леле…

— Как интересно, — проронила я.

— Маш, честно говоря, я хотел тебя попросить прочитать их и рассказать потом мне.

— Светелкина, не отказывай человеку!

— Я с огромным удовольствием, мне не трудно.

Илья открыл кейс и отдал мне толстую пачку писем, на которых размашистым мужским почерком было написано: «Единственной моей, Леле…»  От писем веяло грустью и тайной.

Сославшись на усталость и жару, я попросила Илью отвезти меня домой. Лариска сначала запротестовала, но, взглянув на меня и вспомнив про мою бессонную ночь, смирилась.

Дома, я быстро приняла душ, поставила на беззвучку телефон и, усевшись поудобнее на софе, развязала бечевку на письмах. Получив свободу, пачка писем рассыпалась веером, и я достала из конверта листок…

«Дорогая, любимая Леля, моя Лелечка! Кажется, это последнее письмо, которое я тебе пишу… Болезнь за последние месяцы сделала свое подлое дело и практически лишила меня сил, и все же я пишу, в надежде, что когда-нибудь ты прочтешь эти письма. Их немного, всего пятьдесят. Ровно столько писем, сколько лет я прожил без тебя…»

Насыщенные выходные сменились понедельником-трудягой.

С утра я сварила крепкий кофе, чтобы взбодриться и набраться храбрости для разговора с Феликсом. На душе было препротивненько: вот так, из-за безобразной шутки Ивана-дурака, я лишаюсь любимой работы и умного руководителя. Отпивая кофе маленькими глотками, я наслаждалась вкусом и ароматом напитка и прокручивала в голове сценарий беседы с Феликсом о предстоящем увольнении. Ничто не нарушало тишины в квартире, кроме настенных часов, подаренных бабулей, и идеально вписавшихся в новый интерьер. Эти часы я полюбила с детства: было в них что-то мистическое и притягательное. Вот и сейчас я завороженно смотрела на поблескивающую золотом стрелку. «Бом, бом!» Мелодичный бой часов напомнил: мне пора.

Я подошла к зеркалу и внимательно всмотрелась в свое отражение: аккуратно уложенные волосы, идеальный макияж, кремовая блуза, юбка-карандаш чуть выше колен. Просто и со вкусом. Я достала любимые   лодочки Basconi цвета беж и сумочку в тон туфлям.  «Аристократично!» — удовлетворенно подумала я и шагнула за дверь.

Офис встретил меня тишиной и прохладой.  Я поторопилась зайти в свой кабинет, чтобы случайно не столкнуться с кем-нибудь из коллег. Почему-то начали дрожать коленки. «Не сметь!» — приказала я себе, открывая дверь, и замерла у порога. На столе в высокой вазе гордо красовались белые розы, на нежных лепестках в утренних лучах солнца поблескивали капельки воды.

— Доброе утро, Мария!

Я обернулась и встретилась глазами с Феликсом.

— Доброе утро, Феликс Александрович!

— Выглядите замечательно! — Потом он слегка понизил голос и продолжил, перейдя на ты: — Эти цветы для тебя.

— Спасибо, я очень люблю розы.

— Значит, я угадал.

— Феликс Александрович, я написала заявление… по собственному.

Лицо Богуславского помрачнело.

—  Жду вас, Мария, у себя, через двадцать минут, — официально произнес он.

— Да, конечно, — тихо ответила я.

Рабочий день начался, и офис зажил привычной жизнью.

Я включила компьютер, чтобы проверить электронную почту. Жирным черным шрифтом выделялись около полусотни непрочитанных писем, одно из них сразу привлекло мое внимание.  Любопытство требовало: «Немедленно прочти!»  Но я взяла себя в руки и твердо решила, что открою письмо только после беседы с Феликсом.

Через двадцать минут я вошла в приемную генерального и сразу наткнулась на наглый оценивающий взгляд Эллочки.

— Доброе утро, Мария, вас ждут, — выдала она, презрительно поджав губки, словно хотела плюнуть мне вслед.

— Доброе, — ответила я и, открыв дверь, поторопилась скрыться за ней от Эллочкиного взгляда, сверлящего спину.

— Маша, для начала присядь, выслушай меня и не перебивай, — произнес Феликс каким-то странным тоном. — Может, кофе?

— Нет, спасибо.

— Не буду ходить вокруг и около, сразу скажу: заявление на увольнение я не подпишу.

— Но я…

— Это во-первых. Далее, я, также, как и ты, шокирован случившимся в пятницу, но я не верю, что в этом виновен мой заместитель. Это во-вторых. И в-третьих: исходя из вышесказанного я попросил провести расследование в офисе и найти истинного виновного.

— Но я… Я не знаю, как мне себя дальше вести.

— Маш, — уже более мягко обратился Феликс, — веди себя как обычно! Я не намерен терять ценного сотрудника из-за чьей-то дурацкой выходки.

Я сидела и понимала, что вся моя заготовленная речь рухнула, как карточный домик. Лариска оказалась права: не прилагая больших усилий, Феликс обезоружил меня, и я сдалась.

— Ну что, договорились?

— Да.

— Тогда желаю хорошего рабочего дня!

— Спасибо!

Я встала и невольно поймала восхищенный взгляд Феликса. Щеки-предатели зарумянились. Я поторопилась к спасительной двери, нажала на ручку и оказалась в объятиях Ивана, шагнувшего навстречу.

— Доброе утро, Метелкина! Нарушаете субординацию, по всем вопросам ко мне, нехорошо прыгать через голову.

У меня на языке уже крутилась гадкая фраза в ответ, но Феликс, словно почувствовал в воздухе надвигающуюся грозу, дипломатично обронил:

— Марию пригласил я.  У нас новый клиент, нужен нестандартный подход в общении.

Я высвободилась из цепких объятий Дудина и помчалась в свой кабинет, выстукивая высоченными шпильками лодочек ритм мечты и сердца — фламенко.

Уже подходя к кабинету, я услышала трели телефона, который я благополучно забыла, отправляясь к Феликсу.

Звонила Лариска и, видимо, давно, судя по количеству пропущенных звонков.

— Светелкина, ты что меня пугаешь, я уже позвонила Шумахеру, чтобы ехать спасать тебя! — затараторила подруга, как только я ответила на звонок.

— Нет повода для волнений, я просто оставила телефон в кабинете.

— Ну, как ты? Уволилась?

— Нет. Я остаюсь. Феликс убедил не делать необдуманный шаг и привел доводы.

— Слушай, кажется, даже фильм есть такой, «Я остаюсь», не про тебя ли? — довольно произнесла Лариска. — Шумахер передает тебе привет и интересуется, читала ли ты письма.

«Письма… Это целая жизнь…Вот так просто о великом не говорят в спешке», — подумала я, а вслух ответила:

— Передай ему, что прочитала все и что надо будет встретиться и обсудить.