Наваждение (сборник) - Николай Куценко

Но неприятности редко приходят по одиночке и одна как правило рождает другую. В этот раз нашу с Торном трапезу нарушили уже не мои друзья, а два его менеджера. Выпив с нами пива, они стали вести себя неадекватно – один обмотал другого туалетной бумагой, которая почему-то была красной. То ли они облили ее вином, то ли обмазали кетчупом, но зрелище было не из приятных. Тот, что был в бумаге, валялся на полу и изображал из себя раненого Каддафи. Другой же своими движениями показывал, что добивает первого. Он изображал американского офицера или солдата. По лицу Торна я понял, что и его тошнит от этого зрелища.

Я помню те ужасные кадры, когда раненого Каддафи тащили на каком-то рваном плаще. В его глазах не было ужаса, хотя он и умирал. Тогда я подумал, что так умирать может только достойный человек, человек, которому не стыдно за свою жизнь и за свои поступки. В западных СМИ тогда царил какой-то психоз – передавалась атмосфера какой-то радости и эйфории. Причиной этому было убийство тирана. Таким они его считали и радовались, хотя и понятия не имели, где вообще находится Ливия, а тем более как она живет. Да уж – СМИ воистину адская машина. Из ангела они могут сделать дьявола, и наоборот. Мне было тогда жалко полковника, я чувствовал в нем не самого плохого человека, чего не мог сказать о коллегах Торна.

– Ребята, а вы не думали в Россию приехать? – спросил я менеджеров.

– А что там делать? – донеслось до меня.

– Ну как что? Деньги зарабатывать. Я бы мог вас вывести на нужных людей!

– Это интересно… у вас же там все через связи делается! – сказал один из них и сел напротив меня. Через мгновенье к нему присоединился второй коллега.

– Так и есть.

– А Вы кого-нибудь знаете? Ну там! – и он показал указательным пальцем наверх. В небо.

– Знаю! Многих знаю.

После этого я протянул им визитную карточку компании, в которой я работал. На ней был достаточно весомый титул.

– Но это так. Для прикрытия скорее. Вообще-то я много чем занимаюсь – от торговли нефтью до строительства.

В этот момент один из менеджеров сжался и заерзал на стуле. Было видно, что он заинтересован.

– А, может, вы и Путина тогда знаете? – на полном серьезе спросил он.

– Знаю, но сейчас мы мало общаемся, все больше – с Медведевым, – в спокойном тоне ответил я. – Но ладно, поздно уже. Давайте бумаги готовьте, чтобы мне было с чем к людям идти. Реклама есть у вас?

Оба менеджера вскочили с дивана и вытянулись словно школьники перед учителем.

– Конечно-конечно, сейчас все будет. Мы в номер пойдем, там все распечатаем, а Вы подождите нас тут, пожалуйста, с Торном. Он видите, как к Вам тянется. Мы только зашли – он сразу к Вам поехал.

– Хорошо-хорошо, я буду вас тут ждать.

Они исчезли в одно мгновение. На полу лишь осталась лежать скомканная туалетная бумага, которая испачкала красным цветом весь ковер. Торн сидел и смотрел на меня. Его стакан был уже пуст. Но лицо его светилось счастьем – он понял мою задумку и, вызвав официанта, предложил:

– Неплохо сыграно, предлагаю отметить это дело шампанским!

– Согласен! – поддержал его я.

Он заказал бутылку дорогого шампанского, и мы разлили его по бокалам. Шампанское в четыре часа ночи, когда глаза слипаются, а ноги уже почти не ходят, сильно отличается от того же напитка в дневное время суток, главным образом своим снотворным действием. Выпив свой бокал, Торн слегка облокотился на меня и заснул. Во сне он действительно напоминал маленького спящего ребенка, только немного морщинистого. В холле отеля царила уже звенящая утренняя тишина: на ресепшене никого не было, а лифты замерли на своих этажах и ждали, пока их вызовут проснувшиеся постояльцы. Я чувствовал, что сам начинаю засыпать. Наконец-то все закончилось – задание выполнено и все довольны. Актеры могут передохнуть. Легкая дрема стала овладевать мной и веки сомкнулись. Проваливаясь в сон, я услышал, что кто-то вызвал лифт – где-то брякнул звонок.

«Кому-то не спится, – подумал я, – наверно, покурить захотелось».

Двери лифта открылись одновременно с моими глазами. Их грохот вырвал меня из сна мгновенно и стремительно. Так, что у меня зазвенело в ушах. Передо мной стояли те, кто еще мгновение назад был в лифте – Хавьер и несколько других боссов нашего бизнеса. Я был почему-то уверен, что все они уже улетели. В воздухе зависла неопределенность: Хавьер смотрел на меня и не понимал, как ему себя вести, я же думал, что мне все это снится. Пауза длилась несколько секунд. Затем он не выдержал и подошел ко мне.

На моих коленях спал карлик, на диванах вокруг – съемочная группа и менеджеры Торна. На краю стола слегка похрапывали два поляка. Один из них что-то бормотал. Передо мной стояла пустая бутылка шампанского, стоимостью в несколько сотен долларов. Для полноты картины не хватало, пожалуй, только бл*дин, которые так и не приехали.

– Коля, кто все эти люди? – удивленно спросил Хавьер. На его лице удивление граничило с шоком. Не знаю, какого ответа он тогда ждал.

– Это мои друзья…, – с трудом выдавил я, не найдя что сказать.

– Друзья? – его лицо вытянулось и на нем появилась недобрая насмешка. Очевидно, он мне не верил.

– С прошлой работы, – добавил я. В этот момент Торн открыл глаза, посмотрел на Хавьера и улыбнулся. Затем так же стремительно провалился в сон.

Внезапно что-то зашумело – двери лифта наконец-то захлопнулись. Казалось, что и этот ящик был настолько удивлен происходящим, что с трудом закрылся. Хавьер обернулся в его сторону.

Через несколько минут все уехали. Я поднялся в свой номер и стал собирать вещи – до приезда такси оставалась пара часов. Солнце уже пробивалось сквозь толстые шторы номера, но все еще было достаточно низко, чтобы его свет мешал заснуть. Я завел будильник на один час, чтобы хоть немного вздремнуть, и позвонил на ресепшн с просьбой разбудить меня.

В аэропорту на стойке регистрации мы стояли вместе с Хворостовским. Я сразу его узнал, хотя и видел только по телевизору. Только он летел бизнес классом, а я – экономом. Это был высокий и очень статный человек с белой (седой или крашеной) шевелюрой. Именно статный – в нем была эта порода, которая передается по наследству и затем вытачивается воспитанием. В нем была эта стать. Иногда нам в жизни попадаются харизматические люди. Проблема лишь в том, что многие из них – персонажи отрицательные, Хворостовский же был – героем положительным. Сложно сказать, откуда я это знал, так как он со мной даже не разговаривал, но я был в этом просто уверен. Мы оба опаздывали, поэтому за нами пришел какой-то человек и повел нас обоих к самолету. Мы шли с ним вместе молча. Я так и не решился заговорить в тот момент. Может быть, зря. Через несколько лет у него обнаружили опухоль мозга, и он перестал петь. Когда я узнал об этом в новостях, то вспомнил, как провел с ним тогда несколько минут. До сих пор я жалею, что не решился с ним тогда заговорить.