Тревожные будни - Стефан Антонович Захаров

Федора Растегаева, который чуть ли не ежедневно публиковал в газете рекламные объявления. В день закрытия Ирбитской ярмарки Растегаеву удалось по дешевке приобрести целую партию чернобурок и норок, и теперь он усиленно зазывал в свой магазин покупателей. С ним в рекламе соревновались владелец часового киоска Занов, хозяйка бельевого ателье Силина, булочник Иванов.

Правда, многие частные заведения, угодившие в список, на самом деле уже не существовали. Приказали долго жить конфетные лавчонки Моисея Касавина и Багаутдинова, не сумевшие выдержать конкуренции с недавно пущенной кондитерской фабрикой «Красный Октябрь», свернула свое производство и колбасная бывшего чиновника Эполетова, ибо на улице Пушкинской стал действовать государственный колбасный завод; после того как в городе открылся магазин Петроградского объединения «Скороход», вылетел в трубу обувщик Валентин Матвейкин...

«Как же предусмотреть налет черных масок? — продолжал думать Феликс. — Успешно идет торговля мехами у Растегаева... Не крутятся ли они около его магазина?.. Придется взять этот магазин под наблюдение... и немедленно... А что делается за городом?.. Кто из нэпачей процветает там?..»

Размышления Феликса прервал дежуривший сегодня агент первого разряда Елисеев. Из отделения милиции, находившегося неподалеку от вокзала, по телефону сообщили: на рассвете в канаве за Лузинским рынком найден труп неизвестного мужчины...

Через несколько минут Владимиров и Тюленев направились в район вокзала.

XXVIII

— Феликс Янович! — просунулся в дверь кабинета Юрий. — Разрешите войти?.. Тут спрашивают товарища Никифорова, а его нет.

Лицо у Юрия было необычно радостным. Феликс невольно ответил улыбкой. С первого дня работы здесь ему нравился Юрий.

— Кто там спрашивает Никифорова?

— Тут комсомольцы... с Макаровской фабрики пришли! — в каком-то восторженном порыве выпалил Юрий и тихо добавил: — На Макаровской фабрике мы вечер-спайку устраивали. До вас еще...

— Слышал, слышал! Так где же комсомольцы?

— Сейчас позову! Это Вадим и Тамара...

Юрий открыл настежь дверь, и в кабинет неторопливо вошла Тамара, а следом за ней Вадим Почуткин. Он с нескрываемым любопытством оглядел стены кабинета и уставился на Феликса. Молодость инспектора, очевидно, его поразила.

Феликс поднялся и протянул руку:

— Здравствуйте, Тамара и Вадим! Прошу, садитесь!.. Меня зовут Феликс Янович...

— Здравствуйте! — ответил Вадим Почуткин, крепко пожав ему руку.

— Тамара! А вы почему на пороге застыли? — Феликс приветливо посмотрел на девушку, а когда Тамара осторожно села рядом с Почуткиным, спросил: — Как, товарищи комсомольцы, дела на фабрике? — и с лукавой улыбкой добавил: — Макаровской?

— Макаровской! — готовно подтвердили и Почуткин, и Тамара.

— Я ведь здесь, в этом городе, родился, — продолжал Феликс, — с тех пор, как себя помню, фабрика все время была Макаровской. Ну в прошлом это ясно: купцы Макаровы ею владели... А сколько лет минуло с того дня, как произошла Октябрьская революция?

— Шестой год идет! — быстро ответил Почуткин.

— Правильно! Более пяти лет минуло. Так почему же вы свою фабрику зовете Макаровской?

— Бывшей Макаровской, — поправил Почуткин, но видно было, что он озадачен.

— Это дела не меняет, — заметил Феликс.

— А что! — подхватила Тамара. — Феликс Янович прав! — Она сразу поняла суть вопроса, и от ее застенчивости не осталось и следа. — Бывшая или не бывшая! Все одно Макаровская.

— Верно, Тамара, так не годится! — раздумчиво произнес Юрий.

— Какие же вы хозяева фабрики? — продолжал подначивать Феликс. — Странно слышать, как в городе вас называют макаровцами.

— Не будет этого! — твердо заявила Тамара.

— Но нас хоть и кличут старорежимным прозвищем макаровцы, — сказал Почуткин, — всякая шантрапа нас боится. Мы, Феликс Янович, пришли доложить товарищу Никифорову, как наши комсомольцы наводят порядок.

— Ну, давайте, я товарищу Никифорову все передам, — пообещал Феликс.

— Прежде в наших кварталах, — бойко начала Тамара, — один старичок-сторож, дедушка Додя, ночью с чугунной колотушкой бродил...

— А теперь вместе с дедушкой, — досказал Почуткин, — мы, активные штыки, члены специальной комиссии общественного порядка, дежурим, и не только на своей окраине... Это на вечере-спайке так решили. Знаете, как шпана сразу хвосты свои поприжимала!.. Правда, я и Тамара эту неделю в ночную смену работаем, но в следующую и наша очередь подойдет. Вот так! А в стенгазете у нас завелась рубрика «Штыком сатиры!». Под этой рубрикой редакция дает заметки, бичующие пьяниц и хулиганов. Здорово, надо сказать, эти заметки действуют... Общество «Друг детей» создано... Только до чего трудно раскочегаривать беспризорных! Приучать к постоянной крыше, к делу... Ой, трудно! Ведь они как-никак все же уличный народ... А выкорчевывать беспризорщину надо всеми средствами. Правильно тогда на вечере-спайке товарищ Никифоров говорил... Кое о чем спросить вас можно?

— Конечно.

— По городу слух о каких-то черных масках распространяется.

— Которые нападают лишь на богатых, — добавила Тамара.

— Да, бандиты в черных масках действительно появились... Но это обывательские выдумки, что они нападают только на богатых. Они никого не щадят. В железнодорожной больнице лежит пострадавшая от их рук певица Глебова, вовсе не богатая. Около горнозаводского поселка тяжело ранены два милиционера. Один из них вчера умер. Уголовный розыск... ведет...

— Возьмите нас в помощники! — вскочил Почуткин.

— Черные маски — бандиты опасные, — остановил порыв Почуткина Феликс, — тут большой риск. Опытные люди нужны.

— Нас зато множище! Мы же комсомольцы, сознаем необходимость борьбы и риска.

— Не торопитесь, будет нужна помощь, попросим... Хочу привести один пример...

Докончить Феликс не успел: на столе задребезжал старенький телефон.

— Да, это я! — отозвался Феликс в трубку. — Слышу, слышу, товарищ Владимиров! Сию минуту буду.

И, повернув ручку отбоя, он с сожалением произнес:

— Такая уж тут работа, так что придется мне с вами на сегодня проститься. Но я рад, что мы познакомились. Все, что у вас еще не высказано, доскажите товарищу Юрию. Он, кажется, ваш хороший приятель... — с улыбкой закончил Феликс уже в дверях.

— Юрий, приходи к восьми часам вечера в наш клуб в день Восьмого марта, — смущенно проговорила Тамара.

— Приду, обязательно приду! — обрадовался Юрий.

— Конечно, придет! — согласился и Почуткин. — Ведь фабрика — родной дом для Юрия... Да и спайка у нас не на один вечер. Верно?

— Верно! — кивнул Юрий.

Владимиров и Егор Иванович с поручением справились успешно. Когда Феликс пришел в отделение милиции, вся документация,