Сладкий апокалипсис. Ты моя - Сумеречная грёза

он показался надменным, — Это понятие очень обширно. Всё-таки выживание иногда подразумевает… отчаянные методы. Иногда приходится выбирать. Мы хотим, чтобы вы поняли нас, Анна. Выбор идёт между двух зол, таковы условия выживания. А потом уже можно строить любой мир.

— Какого ты хочешь для него наказания? — спросил меня Курт, все это время смотревший на меня задумчиво. Это было для меня удивительно — в его голове, оказывается, находились мозги, а не схемы.

— В цивилизованном мире он бы сел в тюрьму. Здесь ее нет, но я хочу, чтобы девочки были ограждены от этого ублюдка. Не хотим его видеть. Никогда. Я требую изгнание.

— Смелое требование, — Ответила Шейла, — Курт Ортейл, как вы думаете, в данном состоянии Говард способен выполнять свою работу? Что насчёт дисциплины?

— В данной ситуации нет, — лицо Курта было непроницаемым. Что он имеет ввиду? — Но чуть позже сможет. Он генсолдат, быстро встанет в строй. Все, что необходимо, ему объяснили.

— Ты ничего с ним не сделаешь? — прошипела я Курту.

— Я ещё ничего не решил, — ответил он мне, раздражительно спокойный.

— Когда решишь?

— Когда решу — узнаешь, — он посмотрел на меня в упор, догадываясь о моих намерениях по его умертвлению.

— Мне нужны гарантии, — выплюнула я ему в лицо, — Что Говард понесет наказание. Что мои девочки будут в безопасности.

— Указывать тому, от кого ты зависишь — не лучшее начало, — и всё-таки Курт тоже начинал выходить из себя, но старался держаться скалой, — Я сказал — приму решение. Этих слов должно быть достаточно.

— Прошло уже несколько дней!

— Потерпишь. Или ты всегда такая быстрая?

— Я думаю, вам есть что обсудить, — подала голос Шейла, — Простите, Анна, свою позицию Квартейл обозначил. Договаривайтесь обо всех деталях с Куртом. Нам пора, доброго вечера.

И они отключились, я даже слова не успела вставить.

— Это что, шутка такая?! — выдохнула я.

— Да, ведь здесь мы все собрались пошутить, — мрачно ответил Курт.

— Я так понимаю, добиться чего-то от тебя сейчас невозможно.

— Правильно понимаешь, — голос Курта был холоден, как лёд.

Мужчина смотрел на меня пристально, в упор, и я не могла понять, о чем он думает.

Никаких эмоций на лице, никаких проявлений чувств. Просто кусок холодного металла. У него вообще есть душа, он — человек? С таким же успехом можно стать роботом. Все равно выполняет приказы и делает только то, что написано. Его взгляд начал меня раздражать.

— Я хочу, чтобы ты ушел из нашего дома, — сказала я ему, не стесняясь своего колкого взгляда, — Убирайся.

Курт встал из-за стола.

— Я уйду, — ответил он, — Но ты должна помнить, что это мой дом.

Он ушел. Его дом… тут все дома — его! В первые же дни у меня возникла мысль взять девочек и уйти подальше отсюда, и от Квартейла, которому плевать на нас. Стоит ли держаться так за него, если он не способен дать защиту своим гражданам?

— Только мы не граждане, — спустила меня на землю София, — они защищают своих, а мы пока что для них никто. Просто пришлые в карантине. Они даже не знают, чего от нас ожидать. Ты не думала, что они изучают нас так же, как мы их? Ведь и мы можем быть опасны с их точки зрения.

София была права. Пока они не узнают нас, не допустят в общество. Но все равно этот город поступал, будто ему было все равно.

Да ещё эта буря.

— Мы все равно не сможем уйти, — ответила я Софи, — По крайней мере, в ближайшие месяцы. Подножие гор накрыла споровая буря, неподалеку от мегаполиса обнаружен новая гипергрибница.

— Тем более. Квартейлу хватает своих проблем.

София, ты как всегда права. Вот только от этого не легче.

Я поднялась на второй этаж, к Бетти.

Она несколько дней не выходила из комнаты, валяясь в кровати. Мы приносили ей еду, и дежурили по очереди. Я пришла ее навестить.

Девушка села на кровать, в сумерках комнаты похожая на призрак. Напротив находилось окно, слабый вечерний свет делал ее лицо бледным. Она давно не включала свет и все время пряталась под одеялом.

— Как ты? — спросила я ее, сев на край кровати. У нее была такая слабая ладонь… Бетти только перестала плакать, — Сегодня ты два раза поела. Ты молодец.

Хорошо, хоть Квартейл прислал своих докторов, чтобы подлечить Бетти. Я поразилась, какая у них продвинутая медицина. Бетти быстро шла на поправку, физически, но только не душевно.

Бетти ничего не сказала, только обняла меня. У нее была такая же привычка, как у Милы — ей нравилось, когда я ее обнимаю. Может, я напоминала им мать? Бетти исполнилось девятнадцать, но иногда мне казалось, что она совсем ребенок. Так, молча, мы сидели очень долго.

— Анна, — услышала я голос Бетти.

— Да, дорогая?

— Я же тогда решила полить огурцы ещё раз. Ты же знаешь, я очень люблю огурцы.

— Знаю, милая, — поцеловала я в лоб Беатрис.

— Он сказал, что просто проводит меня.

У меня прошли мурашки по спине. Бетти решилась рассказать, как это случилось.

— Он показался таким приветливым, и я не отказалась. Мы шли мимо его дома, он предложил мне зайти. Сказал, что они нашли что-то интересное в городе. Я не думала ничего такого. Что может быть что-то плохое, — Бетти уткнулась мне в плечо, — А потом он сказал, что я сегодня буду вместо Аллель. Что если она согласилась, то значит и мы все должны тоже согласиться.

— Тссс, тихо, милая, — успокаивала я Бетти, когда она плакала у меня на груди. В этой груди сейчас бушевал ураган. Я с трудом дождалась, пока Бетти начнет клонить в сон после чая с валерианой, который она выпила, — Ложись, моя хорошая. Вот так. Скоро все пройдет. Мы всегда рядом.

— Анна, — сказала мне Бетти, засыпая.

— Да?

— Ты хорошая. Я тебя люблю.

— И я тебя люблю, дорогая.

Она заснула. Я тихо встала, тихо вышла из комнаты, чтобы ее не разбудить, тихо закрыла дверь. Прошла по коридору к дальней комнате, вошла в комнату Аллель без стука. Благо, она не закрыла дверь. Она ничего никогда не закрывала, включая вход между своих ног.

— Эй, нужно стучать, прежде чем входить! — возмутилась она.

Я подлетела к ней:

— Дрянь! — дала я ей громкую пощечину. Кожа издала смачный шлепок, на щеке Аллель покраснела кожа.

— Что я такого сделала? — Аллель сидела на шелковых простынях в платье с летними цветами. На резной тумбе стоял мозаичный ночник, рядом с ночником — пышный букет пионов. Пушистые пледы, шелковые наволочки, дорогое вино. Девушка