Чудесная Страна Оз - Лаймен Фрэнк Баум

— Надо же, — промямлил Рогач без особого, впрочем, чувства.

— Мои мозги — редчайшего сорта, — заметил как бы между прочим Страшила, — это всем известно.

— Подумать только! — покачал головой Рогач.

— Ну, а у меня, хоть я из железа, — заявил Железный Дровосек, — самое благородное и любящее сердце в целом мире.

— Рад слышать, — вежливо ответил Рогач и кашлянул.

— Советую приглядеться к моей улыбке, — не отставал от других Тыквоголовый Джек, — она ни на миг не сходит с лица!

— Семпер идем, — с важностью выговорил Кувыркун.

Рогач неуклюже повернулся и посмотрел на него озадаченно.

— Я тоже замечателен в своем роде, — заговорил Конь, решив прервать неловкое молчание, — тем более что не замечателен ни в чем другом.

— Я, право, польщен тем, какие у меня исключительные хозяева, — признался Рогач. — Самому-то мне, увы, похвастаться нечем.

— Дай срок, — ободрил его Страшила. — Познать себя — дело непростое, тут и месяца не хватит, скажу по опыту. К тому же мы постарше тебя, имей в виду. Однако время не терпит, — добавил он, обращаясь к остальным. — Все по местам — и в путь.

— Куда летим? — спросил Тип, забираясь на мягкое сиденье дивана и помогая залезть Тыквоголовому.

— Повелительницу Южной Страны зовут Глинда, — пропыхтел Страшила, с трудом забираясь в Самоделку. — Полетели-ка к ней, спросим ее совета.

— Лучше не придумаешь, — поддержал его Ник-Дровосек. Он подсадил Кувыркуна, а потом забросил Коня на заднее сиденье.

— Глинду я хорошо знаю: она не оставит нас в беде.

— Все готовы? — спросил мальчик.

— Готовы, — ответил за всех Железный Дровосек, усаживаясь подле Страшилы.

— Тогда, — обратился Тип к Рогачу, — будь добр, неси нас на юг и лети так, чтобы не задевать деревья и крыши, но не особенно высоко, а то у меня закружится голова.

— Будет сделано, — коротко ответил Рогач.

Он взмахнул всеми четырьмя крыльями и поднялся в воздух. Путешественники изо всех сил вцепились в спинки и бока диванов. А Рогач развернулся в направлении юга и поплыл по воздуху величаво и стремительно.

— Каков пейзаж! — глубокомысленно заметил ученый Кувыркун. — Я бы сказал — изысканно картинный!

— Нашел время искать картинки! — фыркнул Страшила. — Держись крепче, того и гляди вывалишься. Самоделку что-то здорово качает.

— А ведь скоро стемнеет, — заметил Тип, увидев, что солнце клонится к горизонту. — Пожалуй, нам следовало бы дождаться утра. Кто знает, сможет ли Рогач лететь в темноте.

— Лично я этого не знаю, — отозвался Рогач. — Для меня, видите ли, все в новинку. Раньше ноги меня носили по земле и довольно быстро. А теперь они как будто спят.

— Так оно и есть, — кивнул Тип. — Мы ведь их не оживляли.

— Поскольку тебе предстояло летать, — пояснил Страшила, — а вовсе не бегать.

— Бегать мы и сами можем, — добавил Кувыркун.

— Задачу понял, — парировал Рогач. — Буду стараться как могу.

Некоторое время они летели в молчании. Вдруг Тыквоголовый заерзал на месте.

— Не знает ли кто, — спросил он встревоженно, — как тыквы переносят высоту?

— Плохо переносят, — ответил ему Кувыркун, — особенно если падают с высоты. Но в этом случае тыква перестает быть тыквой, а превращается в тыквенное пюре.

— Неужели нельзя ради друга удержаться от красного словца? Я же просил тебя! — сердито сказал Тип, оборачиваясь к Кувырку ну.

— Просил, просил, — согласился Жук, — и я уже столько раз удерживался — не сосчитать. Но что поделаешь, слова как циркачи, их так и тянет кувыркаться на потеху почтенной публике.

— В таком кувырканий нет ничего почтенного, — строго сказал Тип.

— Неужели? — Кувыркун был искренне удивлен.

— Надо бы знать, — продолжал мальчик. — Ученых Кувыркунов на свете, может, еще и не бывало, но показная кувырк-ученость, к сожалению, стара как мир.

Жук сконфузился и на некоторое время умолк.

Пересаживаясь с места на место. Страшила заметил на сиденье перечницу, оброненную Типом.

— Брось ты ее, — сказал мальчик. — В ней же ничего нет, к чему нам она теперь?

— А точно ничего нет? — спросил Страшила, с любопытством разглядывая коробочку.

— Еще бы, — пожал плечами Тип. — Я вытряс весь порошок до пылинки.

— Но у нее, похоже, два дна, — вдруг объявил Страшила. — Смотрите, между внутренним дном и наружным — расстояние не меньше пальца.

— Дай-ка я погляжу, — попросил Железный Дровосек, забирая коробочку из рук приятеля.

Обследовав ее со всех сторон, он громко подтвердил.

— Так и есть: дно фальшивое. Что бы это означало?

— А нельзя ли заглянуть внутрь? — спросил Тип, чье любопытство разгорелось не на шутку.

— Почему бы нет? Нижнее дно отвинчивается, — сказал Железный Дровосек — Вот только пальцы меня сегодня плохо слушаются Будь добр, попробуй-ка ты.

Он передал перечницу Типу, и тот без малейшего труда отвинтил дно. В углублении обнаружились три серебряные пилюли и аккуратно сложенный листок бумаги. Осторожно, стараясь не обронить пилюли, мальчик развернул его и увидел несколько строк, написанных красивым четким почерком красными чернилами.

— Прочти вслух, — попросил Страшила.

— «Знаменитые нежелательные пилюли доктора Пипта. Способ применения: проглоти пилюлю, досчитай по два до семнадцати и загадай желание. Оно будет тут же исполнено. Просьба соблюдать осторожность! Хранить в сухом и темном месте!»

— Вот так находка! — закричал Страшила.

— Находка и впрямь ценная, — согласился Тип. — Эти пилюли могут нам очень пригодиться. Интересно, знала ли сама старая Момби о том, что запрятано под дном перечницы? Помню, она говорила мне, что оживительный порошок достался ей от Кривого Колдуна, которого именуют доктор Пипт.

— Это, должно быть, могучий волшебник! — воскликнул Железный Дровосек. — Порошок подействовал без обмана, стало быть, и пилюлям можно верить.

— Только вот как же, — почесал в затылке Страшила, — досчитать до семнадцати по два? Семнадцать же — нечетное число.

— Правда, — разочарованно протянул Тип. — Досчитать по два до семнадцати совершенно невозможно.

— Выходит, на пилюли надежды нет, — захныкал Тыквоголовый. — Ах, беда, беда! А я-то как раз хотел пожелать, чтобы моя голова вечно сохраняла свежесть.

— Еще чего придумал! — оборвал его Страшила. — Если бы мы могли воспользоваться пилюлями, неужели не нашлось бы желания поважнее?

— Куда уж важнее! — взволновался бедняга Джек. — Ты бы не так заговорил, если бы твои мозги могли в любую минуту скиснуть!