Великий Аттрактор - Дмитрий Игнатов

– Вы чувствуете это, Питэр?! – перекрикивая резкий звук, спросила девушка, – Этот исторический… момент…

Внезапно сирена смолкла, а из люка начала подниматься вверх чёрная громадина ракеты, словно вворачивающейся в чистое небо.

– Кажется, часть вспомогательных цепей сгорела, – прокомментировал Сажин.

– Может… Ничего и не получится…– с лёгкой надеждой в голосе тихо проговорила Олеся.

– Всё получится.

Ракета вышла на стартовую позицию и замерла.

– Так… тихо… Мне немного… страшно…

– Вы же, помнится, любите ретро? Ну, так устройте музыкальный момент, чтобы отметить это прощание с прошлым.

– Прощание… с прошлым…– задумчиво повторила девушка слова своего спутника и, стянув с замёрзшей руки варежку, стала тыкать непослушными пальцами в экран смартфона. Через секунду через его хрипловатый динамик полились слова старой песни…

Прощай!

От всех вокзалов поезда

Уходят в дальние края

Прощай!

Мы расстаемся навсегда

Под белым небом января.

– Вам нравится?! – дрожащим голосом спросила девушка, – Я сделала вам… музыкальный момент. Теперь ваша очередь… Бог войны…

Сажин молча установил таймер тахионного индуктора и занёс палец над пультом.

– Ну, сделайте уже это, наконец! – крикнула девушка, и учёный нажал на кнопку.

Из-под ракеты вырвались языки пламени, она задрожала и со всё нарастающим гулом начала медленно подниматься.

Прощай!

Среди снегов среди зимы

Никто нам лето не вернёт.

Прощай!

Вернуть назад не можем мы

В июльских звёздах небосвод.

Наконец громадина, набравшая мощность и ставшая вдруг легче пушинки, стала быстро уходить вверх. Сажин напряжённо следил за ней взглядом, ожидая, когда в головной части сработает заветное устройство, их с Олесей детище....

Прощай!

Ничего не обещай.

И ничего не говори.

А чтоб понять мою печаль

В пустое небо посмотри.

Уже довольно высоко ракету охватило синеватое свечение. Она внезапно словно замерла на месте и стала буквально растворяться в воздухе, становясь прозрачной пока совсем не исчезла. Сейчас, если возможно применить слово «сейчас» к этому событию, она неслась над Атлантическим океаном, одновременно перемещаясь на 3 года назад.

Сажин закрыл крышку терминала и взглянул на Олесю. Она всё ещё смотрела вверх немигающими глазами, на которых выступили слёзы, а из её смартфона продолжал доноситься припев.

Ты помнишь, плыли в вышине

И вдруг погасли две звезды.

Но лишь теперь понятно мне,

Что это были я и ты.

* * *

Сажин заглушил мотор лодки, и теперь она лишь слегка двигалась по инерции, тихо покачиваясь на глади широкого, чуть вытянутого озера, раскинувшегося между холмов. Пока Пётр Петрович копался в ящике на корме, Олеся раскрыла белый зонтик от солнца и поудобнее, полулежа, устроилась на носу. Где она смогла раздобыть этот зонт, для учёного так и осталось загадкой, но, по всей видимости, ей помог врождённый аристократизм, безусловно, необходимый, чтобы в любой ситуации найти требующийся аксессуар.

Пётр Петрович, наконец, наладил снасти и с тихим плеском закинул пару удочек. Рыбы здесь должно было быть очень много, потому что иногда она буквально играла в неглубокой воде, поблёскивая на поверхности своими спинами, а на мелководье в лучах солнца сотнями шныряли мальки.

Олеся свесила свою тонкую руку в тёплую изумрудно-зелёную воду, а другую положила под голову, собираясь немного подремать. В последнее время её живот уже сильно округлился, а тошнота наконец-то прошла. Она уже почти закрыла свои глаза, но перед тем как окончательно заснуть, она увидела, как на противоположной стороне озера на фоне деревьев скользнула и села на воду пара белых лебедей.

I

Андрей чуть вздрогнул и открыл глаза. Включившиеся осветительные панели вызывали в них небольшую резь, раздражая сетчатку, отвыкшую от яркого света за долгий период криосна. Он поднял, легко поддавшийся полупрозрачный свод капсулы и свесил ноги к полу. Мысли путались в голове Андрея, но в его случае это было вполне нормально. Слегка помотав головой, словно только что вылезшая из воды собака, и поняв, что его вестибулярный аппарат его слушается, Андрей встал на ноги и неторопливо прошёлся по узкому отсеку с серебристыми стенами.

Рослый, крепко сложенный капитан военно-космических сил, прошедший самый тщательный отбор и подготовку, он многие годы провёл в криокапсуле. Сейчас автоматика приняла решение о его пробуждении. А это значит, что финальная точка маршрута достигнута.

Космолёт уже вошёл в систему звезды 23 Либра. Вытянутая в струнку махина, со стороны напоминающая какой-то фантасмагорических размеров паровозный состав, уже ожила, с механической точностью отрабатывая заложенную программу полёта. От последнего «вагона» в стороны, словно спицы гигантского зонтика, разошлись направляющие солнечного паруса. Оставшуюся часть полёта он будет впитывать энергию света звезды, одновременно тормозя весь корабль и дополнительно снабжая все его системы электричеством. Вдоль всех секций заработали тормозные ионные двигатели. Управляемые центральным компьютером, они начали корректировать курс космолёта, аккуратно направляя его к большому газовому гиганту. Размером примерно в полтора Юпитера, эта планета была единственной в зоне обитаемости местного аналога Солнца. Жизнь на таких планетах невозможна, зато среди множества её каменных и ледяных спутников совершенно точно был один, который подавал сквозь пространство признаки жизни.

Андрей открыл настенный ящик, где его ждал индивидуальный комплект одежды. Облачившись в ботинки и комбинезон, капитан ещё раз взглянул на себя в металлическое зеркало и пригладил тёмно-русые волосы. Он порядком отвык от вида своего собственного лица, и серо-зелёные глаза и ровный нос правильной формы и волевой чуть квадратный подбородок с ямочкой теперь казались ему каким-то незнакомыми. Последствия длительного криосна, о которых часто предупреждали на Земле, давали о себе знать.

От самоанализа Андрея отвлёк неожиданный звук. Из соседнего помещения по непонятной причине доносилась такая громкая музыка, что даже герметичная дверь не могла её полностью заглушить. Войдя в командный отсек, Андрей обнаружил весьма странную картину.