Экономика будущего. Есть ли у России шанс? - Сергей Глазьев

Начнем с главного – с заявленной руководством Банка России уже несколько лет назад и последовательно повторяемой, как мантра, основной цели и методологии денежной политики – таргетирования инфляции. Поскольку с достижением этой цели у Банка России ничего не получается, возникает резонный вопрос, а что же его руководство понимает под этим термином?

Что значит таргетировать инфляцию?

В переводе с английского, таргетирование означает целеполагание (target – англ., «цель», «мишень»). То есть по-русски таргетирование инфляции означает, что ЦБ подчиняет свою политику единственной цели – снижению темпов инфляции. Под последней, судя по многочисленным разъяснением Банка России, понимается индекс потребительских цен. Таким образом, объявляя о переходе к политике таргетирования инфляции, Банк России имеет в виду, что денежная политика подчиняется достижению целевых показателей индекса потребительских цен. В 2013 году, предшествовавшем переходу к этой политике, последний составил 6,5 %. На 2014 год цель по инфляции была установлена в 5 %, реально составила – 11,4 %. На 2015 год она установлена в 7,5 %, но составила 12–13 %. Выходит, что переход к таргетированию инфляции не способствовал достижению ее целевых параметров (Рис. 8).

Борьба за снижение инфляции всегда была главным приоритетом деятельности Банка России. И всегда устанавливались целевые параметры на планируемый год и 3-летнюю перспективу. Но в операциональной политике Банка России, наряду с целевыми ориентирами по инфляции, отслеживались также ориентиры по обменному курсу рубля и по приростам денежных агрегатов – денежной базы и массы. С развитием инструментов рефинансирования появился еще один управляющий параметр – ставка рефинансирования, которую сейчас Банк России заменил ключевой ставкой. В чем же отличие проводимой сегодня политики таргетирования инфляции от проводившейся ранее политики, в которой ставилась та же цель снижения инфляции до определенной величины?

Судя по текстам основных направлений единой государственной денежно-кредитной политики (ДКП) и выступлениям руководителей денежных властей, особенностью политики таргетирования инфляции является отказ от установления целевых ориентиров по обменному курсу национальной валюты и использование в качестве управляющего параметра ставки рефинансирования (теперь – ключевой ставки). Денежные власти заявляли и продолжают заявлять, что таргетирование инфляции предполагает перевод курса рубля в свободное плавание. При этом никогда – ни в ДКП, ни в выступлениях руководителей денежных властей, ни в статьях идеологов этой политики ни разу не было приведено сколько-нибудь убедительное доказательство этого тезиса. Он принимался как не подлежащая обсуждению догма, освященная авторитетом Вашингтонских финансовых организаций.

Рис. 8. Инфляция в России: целевой уровень ЦБ и фактические данные

(Источник: Банк России)

Хотя для любого системно мыслящего человека эта догма показалась бы по меньшей мере странной.

Денежные власти, объявив о таргетировании инфляции, отказались от контроля за фактором, который определяет динамику цен на добрую половину потребительских товаров – обменным курсом. Любому инженеру такого рода подход показался бы сумасшествием – это все равно, что пытаться обогревать комнату без стекол на окнах зимой, не понимая, что температура в ней будет зависеть не от мощности отопительного оборудования, а от температуры за окном. Столь странное отношение к реальности объясняется догматическим мышлением, основанным на слепой вере в мифы.

В данном случае миф заключается в том, что денежные власти представили самих себя в качестве простого механизма с одним манипулятором. Согласно мифу о таргетировании инфляции, если у вас нет ограничений на движение капитала, и есть только один инструмент регулирования валютно-финансового рынка – ставка процента, то курс рубля должен находиться в свободном плавании. Действительно, одной ставкой процента в условиях свободного движения денег по счету капитала курс рубля удержать невозможно, если только вы не являетесь эмитентом мировой резервной валюты. Но зачем же ограничивать себя одним инструментом управления?

Иными словами, когда денежные власти заявляют о том, что они ведут политику таргетирования инфляции, на самом деле это означает, что они оставляют у себя только один рычаг управления – ставку процента по краткосрочным операциям балансировки спроса и предложения ликвидности на финансовом рынке. Под понятием «таргетирование инфляции» в их умах скрывается нечто противоположное системному походу – отказ от всех инструментов денежной политики, кроме ключевой ставки. Если бы они на самом деле вели политику таргетирования инфляции, то первое, о чем они должны были бы позаботиться в условиях открытой экономики и сверхзависимости ее от импорта – это о контроле над курсом рубля, который определяет цены потребительских товаров, хотя и в разной мере. Они же, наоборот, от этого контроля отказались.

Исходя из изложенного, в дальнейшем слово «таргетирование» в качестве определения политики Банка России мы будем брать в кавычки, потому что в действительности под политикой «таргетирования» инфляции понимается не более чем отказ от всех иных целей и инструментов денежной политики, кроме ключевой ставки процента. Ниже мы покажем, что в этом случае достижение целевых ориентиров по инфляции невозможно, так как последняя определяется факторами, выходящими за пределы контроля ЦБ. Хуже того, провозглашая «таргетирование» инфляции, денежные власти теряют над ней всякий контроль, подставляя макроэкономическую ситуацию под власть внешних факторов.

Смысл «таргетирования» инфляции

Начнем с логики монетаристов, навязавших российским денежным властям таргетирование инфляции. Если постулируется отказ от контроля над трансграничным движением денег по счету капитала, то в условиях свободного рыночного ценообразования для управления макроэкономическими параметрами у денежных властей остается контроль над обменным курсом рубля и инструментами денежной политики: учетной ставкой и иными условиями предоставления ликвидности, нормативами обязательного резервирования, достаточности капитала, формирования резервов по ссудам и ценным бумагам, объемами операций на открытом рынке с гособлигациями и валютными интервенциями, которые в совокупности формируют величину денежной базы. На этот счет в научной литературе считается доказанной трилемма о том, что в отсутствие золотого стандарта невозможно одновременно держать открытым рынок капитала, фиксированный обменный курс национальной валюты и проводить автономную денежную политику. По-видимому, исходя из этой логики, денежные власти выбирают автономную денежную политику, предпочитая манипулировать ставкой процента и жертвуя управлением валютным курсом.

Указанная трилемма была сформулирована Обстфельдом, Шамбаухом и Тейлором на основе эмпирического исследования денежных политик, проводимых национальными банками в период между Первой и Второй мировыми войнами[77]. Однако с тех пор многое изменилось. Появился глобальный финансовый рынок с мировой резервной валютой, в качестве которой используется доллар, эмитируемый ФРС США в основном под обязательства американского правительства. С учетом того, что объем этих обязательств растет в геометрической прогрессии и вышел далеко за пределы устойчивости американской налогово-бюджетной системы, указанную трилемму следует дополнить леммой о нарастающей эмиссии мирового капитала в форме необеспеченных обязательств американского государства. Для точности к ним следует добавить также необеспеченные обязательства стран ЕС (Греции, Великобритании и др.), вместе с которыми растет эмиссия евро и фунта, а также Японии, с параллельной эмиссией иены. Эмиссия этих резервных валют вслед за долларом растет по экспоненте, что повлекло увеличение объема денежной базы этих валют на мировом финансовом рынке в 3–5 раз за период после развертывания глобального финансового кризиса в 2008 году.