Сага об орке. Начало - Игорь Чиркунов

— Я сегодня ходила в кузню, и знаешь, что там увидела? — неожиданно услышал голос хозяйки одаля.

— Акке же на уборке сена? — басовито прогудел Йорген.

— Конечно же там не было Акке, он хороший и ответственный работник, я про другое! — как всегда, когда Инга говорила с мужем ее голос был добр и приветлив, как у любящей жены.

— А что тебя вообще понесло в кузню?

— Мне нужно было немного земляного масла, но ты меня не слушаешь!

— Конечно слушаю, дорогая. Ты пошла в кузню и что-то там увидела…

— И?…

— Хорошо… Что ты там увидела?

— Представляешь, я увидела там Сит. Мерзавка спала посередь белого дня! Думала раз все на лугу, там ее никто не увидит!

Йорген тяжко вздохнул.

— Ну что ты вздыхаешь! Накажи ее!

— Инга, милая, — постарался проявить миролюбие Йорген, — ты же знаешь, рабочих рук не хватает, ты и сама хлопочешь целыми днями. А рабам достается больше других, им некуда деваться, в отличие от работников!

— И что? Они рабы, так захотели боги! А тебе досталось слишком мягкое сердце…

Ой-ой-ой! Ну прям «мур-мур-мур», интересно, она ластится сейчас к мужу?

— … но тебе надо быть жестче, муж мой, иначе тебя перестанут уважать! — голосок Инги окреп. Ну давай, врежь еще по столу кулаком, для пущего эффекта!

— Хорошо дорогая, вернется Фритьеф, я попрошу, чтоб он проучил Сит.

— Не забудь!.. Но ты прав, рук не хватает, — голос хозяйки приобрел деловитые нотки, — нам позарез нужны еще трое, а лучше четверо рабов.

— Где же я их возьму? Сама знаешь, лишних денег нет, сейчас все что получается выручить идет на Сигмунда.

— Ты, как всегда, прав, муж. Ах, мой мальчик, наш первенец, — в голосе Инги появилась мечтательность. Я не видел ее, но представил: сложила лапки молитвенно, подняла глаза к потолку… — надеюсь, у него все получится, и тогда следующей осенью у нас будет всего в достатке.

Я хотел еще «погреть уши», но тут принесли новую порцию сена, причем сразу три: Акке, Аса и Грид приперлись вместе, видать болтали по дороге. Ну никакого представления о конвейерной организации труда! А когда я вновь смог вздохнуть, Инга уже вышла из дома: ее властные распоряжения сыпались с улицы.

Тем же вечером Фритьеф показательно избил Сид так, что два дня бедняжка была вынуждена проваляться в скотнике, не вставая с охапки прошлогодней соломы.

Послышалось шуршание, легкие шаги… хм, ну насколько орк со своей комплекцией способен на подобное. Я прикрыл глаза, продолжая смотреть сквозь ресницы, расслабил мышцы лица, челюсть слегка отвалилась. Сплю я, сплю…

Каиса. Выскользнула из хозяйской половины, на цыпочках прокралась к своему спальному месту. Следом, позевывая и почесываясь выбрался Калле.

Понятно — дурочка, считающая себя очень хитрой, пытается окрутить хозяйского пацана. Наивная крестьянка!

Когда мы вернулись с Йоргеном из бывшего одаля моего здешнего отца, я было пытался… не знаю, не продолжить отношения, конечно, какие могут быть отношения с подобной «красоткой»? Может просто наладить относительно регулярную половую жизнь? Короче, оказались с ней вместе на работах: виденная мной в первый день корова все-таки отелилась, и требовательная до порядка Инга распорядилась каждый день вычищать ее стойло, менять солому теленку, одним словом — холить и лелеять. На эту работу отрядили Каису, а я как-то раз оказался у нее в помощниках: младший подай-принеси. Ну и хлопнул по заднице, рассчитывая «траекторию захода». Но подводящего к необременительному перепихону разговора не получилось, в ответ я чуть было не схлопотал деревянным ведром, благо реакцией меня природа не обделила.

— Что ты, красивая? Я же в шутку!

— Даже не подходи ко мне, грязный полукровка! Чешутся яйца, иди лучше к Сид, она тебя утешит, а такие как я не про тебя!

— Ты чё, девочка? Ни тех грибков покушала? Выпей молочка, говорят от отравления помогает. Чего ты несешь? Какая Сид? Чего ты взъелась?!

Сид, относительно молодая орчанка-рабыня, кстати, не отказала бы. Но, по-моему, рабыни вообще никому и ни в чем не отказывали, тот же Финир, по слухам, не пользующийся вниманием женской половины коллектива нет-нет, да и прибегал к их «услугам». Причем, как говорили, даже не Сид, которую если привести в порядок, одеть, что-нибудь сделать с уже дряблой кожей будет вообще-то еще ничего. А Сонк, тридцатилетней рабыни, выглядящей на все пятьдесят.

Мне же претила сама мысль идти этим путем. Это как с проститутками в «прошлой жизни» — всегда считал, что те, кто пользуются их услугами — слабаки и лузеры, не способные развести на секс понравившуюся девочку.

— Успокойся, бледнокожий, — в скотник сунул длинный нос паскудник Калле, — тот единственный раз, когда она тебе дала, был по ошибке. Наша крошка-Каиса подумала, что ты будущий владетельный бонд, вот и решила охомутать, пока другие не расчухали. Что, тупая овца, обозналась? Лезла на отросток к одальбонду, а получилось, что поимел тебя нищий приживала?

Я скрипнул зубами.

— Ну что ты такое говоришь, Калле? — «малышка» хлопнула ресницами, словно кукла-Барби. Интересно, а как бы выглядела Барби-орчанка? Со здоровенной жопой, без талии, с сиськами-арбузами, и клыками из пасти? Вернусь на Землю, точняк такую запатентую. — Не было у нас с ним ничего!

И снова глазенками «хлоп-хлоп». Тьфу, глаза б мои такого не видели.

— Слышь, умник, — спускать наглость «младшенькому» я не собирался, — на счет нищего приживалы ты бы попридержал язычок. Мне нужно только перестать быть несовершеннолетним, и дядя будет вынужден вернуть одаль его законному владельцу. А вот тебе, третий в очереди, скорее всего, своего одаля не видать!

Я думал он вспылит, как обычно, но Калле отнесся неожиданно спокойно, только смерил меня снисходительным взглядом.

— Много ты знаешь, полукровка! Именно этот одаль должен стать моим. Хоть как раз мне он не нужен. Как только я заделаю какой-нибудь дурехе ребенка, я пойду в дружину к ярлу. Мой путь — путь воина. Вас всех ждет Хель, а мне уготовано место за одним столом с эйнхериями!

— Калле, я могу тебе родить сына, — «скромница» стояла, потупив глазки вся в возбуждении. Еще немного, и она сама напрыгнет на пацана и прям здесь изнасилует в извращенной форме.

— Только не ты, — брезгливый взгляд будущего эйнхерия обежал Каису с головы до ног, — не хочу, чтоб мои дети были дебилами! А ты… — он опять обратил свой взгляд на меня, — Даже не рассчитывай! Не даст тебе никто из свободных, а от рабыни дети не в зачет. Да и… — ухмыльнулся, — у таких как ты детей не бывает.

Он ушел, а я стоял несколько минут похолодевший. Погодите-ка! Это что получается? Если у меня не будет ребенка, я так и останусь по жизни несовершеннолетним? Типа недееспособного дебила из прошлой жизни?