Голая правда. Как не упустить мечту, учиться у жизни и не бояться действовать. По-честному - Аюми Аниме

Непринятие — одна из глобальных ошибок людей. Если ты не принимаешь, значит не хочешь меняться, отторгаешь свой рост и развитие. Итог: негатив в душе, голове и сердце. Ты в жопе. Все плохие, все виноваты, а ведь корень зла — ТВОЁ ПОВЕДЕНИЕ. Загляни в себя, почисти себя от негатива, и тебе уже не нужно будет искать виноватых. Ты зеркало — отравляя себя, ты отравляешь всех и всё вокруг. Это уже настолько известный всем факт, что надо быть дураком, чтоб этого не понимать.

Чтобы понять, что «русские своих не обманывают», нам, конечно же, понадобились время и эти самые «русские люди». А на тот момент мы продолжали общение только с русскими, ведь так было удобнее и комфортнее.

Мы познакомились с одним старым русским музыкантом, Сергеем Илларионовичем Сарычевым, из бывшей группы «Альфа», который на тот момент уже называл себя продюсером. По всей видимости, он не состоялся в России и приехал за успехом в США, но и для Штатов его понятия, вкусы, стиль и способы продвижения были уже сильно старомодны.

Сергей таскал меня по своим старым знакомым, чья компетенция уже не актуальна, показывал мне студию в подвале, которая вообще не пахнет «рабочим местом», и обещал «золотые горы».

В этот период времени мы с Максом узнали, кто такие люди-вампиры. Сергей забирал всё наше время, при этом ничем не помогал, а только питался нашей энергией. После общения с ним мы чувствовали себя подавленными и обессиленными.

Раньше я думала, что это было самое бесполезное время, проведённое в обществе этого человека, но ведь каждое событие — это твой опыт. Каждый человек в твоей жизни тебя чему-то учит или на что-то раскрывает глаза. Главное — увидеть и понять это.

Об этом времени я поняла три главные вещи.

1. Надо рассчитывать только на себя и инвестировать время только в себя.

2. Надо быть готовой к тому, что твоё желание может стать реальностью. И действовать! На тот момент я даже пела плохо, не то что песни сочинять. Я только хотела, как маленькая девочка. Я была не готова.

3. От старых русских музыкантов в Америке глупо ожидать «золотых гор» в виде твоего имени в Billboard.

Позже мы познакомились с русским человеком, которого звали Олег. Ему было около пятидесяти пяти, и он жил уже более четверти века в Лос-Анджелесе. У него была семья и дом в кредит. Познакомившись, мы прозвали его «Олег-шанс», потому что только в нём видели хоть какую-то зацепку на тот момент.

Олег взял Макса на подработку как помощника, а позже они начали работать как партнёры. Покупали и перегоняли тачки с аукциона и перепродавали их дороже на обычном рынке. Позже мы узнали, что все тачки на аукционе — это хлам, который не имеет никакого отношения к нормальным машинам.

По мере дружбы, работы и в целом общения с Олегом нам раскрывалась вся сущность этого человека. Однажды мы продали нашу машину с аукциона людям. На следующий день они позвонили и крича сообщили, что их машину угнали…

Мы были в шоке от происходящего и не понимали — как такое вообще возможно в США? Мы удивлялись и думали, что людям не повезло, видимо, какие-то чёрные ребята-бандиты реально угнали… Но всё было бы ничего, если бы наши покупатели не подали заявление о краже машины, обвиняя Макса и меня… Нас затаскали по полицейским участкам, где мы давали показания и тратили все свои нервы, поражаясь американской тупости. А тем временем Олег предложил нам уехать из Америки и залечь на какое-то время на дно. «Что-о-о? — с недоразумением возмущалась я. — Мы не виноваты! Почему мы должны уезжать?»

Конечно, не виноваты. Просто Олегу не нужно было, чтобы в полицейском участке его имя ассоциировалось с этим делом, если оно раздуется до более масштабных оборотов. Полицейские мучали нас целый месяц и в итоге ничего не нашли. Дело закрыли.

Через неделю Олег сказал Максу, что у него есть дело, и пригласил нас на чай. Здесь я хочу немного объяснить. К моему несчастью, Макса настолько бесила страна, что он ни в какую не хотел учить английский язык. Поэтому так получалось, что в Америке мы были вынуждены общаться только с русскими. В результате в Штатах мы практически не существовали как две отдельные единицы (Макс — с его личными делами, а Аюми — со своими). Мы всегда и везде находились вместе, и дела у нас были общие. Эти нюансы и накладывали отпечаток на то, в какой ситуации мы оказались.

Так вот. За чаем Олег сказал, что нужно продать одну машину или раскидать её на запчасти. Макс согласился на работу и забрал ключи. Мы вместе вышли во двор и увидели украденную машину, из-за которой нас чуть не посадили или же могли просто депортировать. Сказать, что мы были просто в шоке, это не сказать ничего…

— Ну что, я молодец, да? — ехидно улыбаясь, сказал Олег. — Теперь мы продадим тачку и разделим бабки пополам.

«Какой же ты гадкий подонок!» — пронеслось в наших с Максом головах… То есть эта тварь советовала нам свалить из США, чтобы потом продать эту машину! А поскольку мы остались и дело закрыли, он теперь предлагает нам поделить её пополам!

— Да я чуть не поседела из-за этой ситуации! Макс полысел. Олег, вы в своём уме? — крикнула я. — Почему вы нам не сообщили?

— Ну, сообщил бы я, и? Вы бы спалились или выдали меня. А так хоть теперь поделим бабки пополам, и никто не пострадает.

Мы, ошарашенные происходящим, уехали домой. Макс отдал ему обратно ключи и сказал, что с этой машиной дел иметь мы не будем.

Прошло некоторое время, и нам снова написал Олег. Он сообщил, что хочет загладить свою вину и познакомить нас с его хорошими знакомыми, очень крутыми ребятами-продюсерами и музыкантами, которые только что прилетели из Нью-Йорка и как раз ищут таланты. Он понимал, что это моё больное место, и твёрдо знал, как надо бить. И мы поверили ему и даже успели обрадоваться.

Олег и эти ребята назначили нам встречу в достаточно дорогом ресторане на набережной у яхт-причала в Марина дель Рей. Когда мы приехали, они заказали огромную тарелку с креветками и ещё много разных морских блюд.

Ребят всего было двое, и оба были афроамериканцами. Одного Олег представил как продюсера, а второго, который постоянно что-то напевал, — как композитора. Они были заинтересованы поработать со мной и назначили встречу в студии звукозаписи.

Я была, конечно же, на седьмом небе от счастья! «Неужели свершилось!» — ликовало всё внутри меня. Мы приехали на студию, и они попросили меня выбрать любую понравившуюся песню, какую я ещё не записывала. И я выбрала достаточно сложную песню Jessie J «Domino». Как оказалось позже, к тому моменту я совершенно не умела петь. В глубине души я чувствовала свой косяк, и для меня было странным то, что никто мне об этом не говорил. И ещё напрягало, что я записываю не неизвестную песню, а старую и популярную. В голове то и дело возникал вопрос: «Зачем?»

С горем пополам мы записали полпесни. Ребята немного мучились с выправлением моего странного акцента, но позже, как мне показалось, как будто устали и писали «на отъебись». И позже этот факт повлиял на очень важное решение. После записи в студию зашёл ещё один афроамериканец с камерой и микрофоном и начал задавать мне вопросы. Я поговорила с ним скованно и зажато, и всю дорогу на моём лице словно отражались вопросы: «Зачем всё это? Для чего?»