Пленница медведя - Анна Владимирова

— Сезар…

— Рэм, на нас напали волки, — как можно спокойнее сообщила я трясущимся голосом. — Помоги…

— Еду! — коротко сообщил он. — Ты где?

— В доме с ружьем, — двинулась я к окну, до чертиков боясь посмотреть наружу. — Иду на подмогу Сезару.

— Дана, стоять! — рявкнул вдруг Рэм. — Сезар сказал сидеть в доме?

— Да.

— Волки не трогают медведей. Делай то, что он сказал! Я скоро буду!

Хотелось бы мне в это верить! Набравшись смелости и прижав к себе ружье, я выглянула в окно. Только сердце тут же больно ударилось о ребра и провалилось в пятки. В слабом свете луны перед домом огромной горой возвышался медведь. Он стоял ко мне спиной, вздыбив загривок, а когда заревел, задрожало стекло, к которому я прижималась. Вокруг него россыпью замерли волки, щерясь и сверкая бликами в глазах. Кажется, штук десять. Много это или мало? Видимо, достаточно, потому что ближний волчара кинулся к медведю, и я больше не думала — бросилась к двери. Прежде чем выбежать на крыльцо, вскинула ружье перед собой и сразу же нашла цель — стоящего поодаль волка. Я не собиралась отстреливать тех, кто близко к медведю, а вот пальнуть на безопасное от него расстояние — вполне.

От выстрела меня откинуло и больно приложило спиной о стену, но прежде я успела увидеть, что моя цель струхнула и кинулась наутек. Удивительно, но за ним вдруг потянулись и остальные — сначала деру дал один, потом второй… Сезар в это время продолжал смертельный танец в центре, но волки перестали кидаться. От их рычания закладывало уши, а ноги немели. Я кое-как заставила себя выпрямиться и поискать еще одну жертву, но необходимости больше не было — медведь теснил их все сильнее, раздавая лапами оплеухи и хватая за хребты зубами. Он все так же не подпускал волков ко мне, но те уже были рады удрать. Последняя парочка хромала чуть ли не на все лапы, улепетывая с поляны.

На какое-то время ноги все же отказали мне, и я осела с ружьем на крыльцо. Но, когда угроза вроде бы схлынула, пришло осознание другой беды. Медведь стоял посреди двора, низко опустив голову, и глухо рычал. Но меня это вообще никак не впечатлило. Я подскочила снова и кинулась к нему, не думая ни о чем.

— Сезар! — оббежала его и замерла в шаге от морды. Он меня будто не видел — смотрел сквозь в сторону убежавших волков и все еще низко рычал. И тут в душе заворочался страх совершенно незнакомой мне глубины. Я сделала ошибку. Только где именно — не понимала. — Сезар…

Голос охрип и прозвучал глухо. В груди разорвалась сверхновая дикого ужаса и тоски — а если он не вернется? А если он сейчас вообще уже меня не слышит?

— Сезар, — продолжала звать я, опустившись на четвереньки и сжавшись в комок. — Вернись…

Медведь не шевелился. Но когда я возникла на уровне его глаз, будто заметил меня… и зарычал громче. Осознание, что я на расстоянии вытянутой руки от страшного хищника, который не собирается возвращаться в человека, ошпарило такой волной адреналина, что мне будто кипятка в грудь плеснули. Я открыла рот, едва не задохнувшись, а медведь вдруг фыркнул как-то презрительно и… шагнул мимо меня в сторону дороги.

— Нет-нет-нет! — подскочила я, тут же забыв о страхе. — Тебе не туда!

Думать было нечем. Адреналин вытеснил кровь из головы, и я влетела медведю в бок, цепляясь за шерсть. Сезар недовольно рыкнул, но нападать не собирался.

— Ты мне еще так много должен рассказать! Что там в твоих сигаретках, Сезар? — тараторила я, пытаясь тормозить пятками и не дать ему сделать шаг. — Это же я, Сезар! Дана! Ты сказал, что вернешься ко мне!

Медведь замер, оборачиваясь ко мне раздраженной мордой, и я снова упала на коленки и обхватила его за грудь:

— Сезар, пожалуйста, вернись… — скулила жалко я. — Ну как я без тебя? Ну куда ты пошел? А если меня тут обидит кто-то?

Медведю надоело мое самоуправство, и он вдруг зарычал громче и мотнул большой головой, от чего меня отшвырнуло от него на пару шагов. Я перекатилась на живот, готовая снова вскочить и перекрыть ему путь, но он вдруг скрутился головой до земли и заревел так отчаянно, что меня парализовало. Я так и замерла, глядя во все глаза на то, как его тело стремительно меняется. Шерсть укорачивалась, пока не исчезла вовсе, а вместо медведя на земле на коленях оказался Сезар. Он тяжело дышал, хрипло рыча и собирая пальцами гравий, будто все еще боролся с собой.

— Сезар, — позвала хрипло я, и он вскинул голову.

Мир будто поставили на паузу на пару ударов сердца. Он смотрел диким взглядом на меня, я — на него.

— Дана, — просипел вдруг и одним движением оказался на ногах, а в следующее — уже был рядом. — Твою мать, Дана…

Он осторожно перевернул меня на спину и принялся ощупывать:

— Где-то болит?

Я только мотнула головой и расплакалась навзрыд. А он рывком сгреб меня в объятья и направился к дому.

— Ты стреляла? — потребовал зло.

— Угу, — проскулила, прижимаясь к нему.

— Дана, — прорычал, сжимая в руках так, что у меня дыхание сперло. — Я сказал тебе закрыться в доме?! — Он даже ружье не удосужился забрать. Внеся меня в гостиную, хлопнул дверью так, что стекла снова жалобно взвизгнули, и усадил на стол. — Какого черта ты кинулась на улицу?!

И при этом грохнул кулаком по столу с такой силой, что отдача от дерева больно прилетела по заднице. Я дернулась, но вместо того чтобы отскочить, обвила шею мужчины и прижалась всем телом:

— Я не могла тебя потерять…

Он шумно выдохнул над ухом и схватил за шею, отстраняясь, но только чтобы посмотреть в глаза… и в следующий вдох наброситься на меня, впиваясь в губы своими. Его пальцы сплелись с волосами, дыхание билось колючими иголками в кожу, осыпаясь на подбородок, скулы, шею… Он будто хотел оказаться сразу везде, жадно подчиняя, вынуждая отвечать… С самого первого раза он дал понять — я буду его и буду отвечать так, как хочется ему. Он не топил лед, которым затянулось все внутри много лет назад — он его крошил в пыль. Жесткие пальцы подцепили футболку, и треск ткани ударил по нервам, а я едва успела выставить руки, чтобы не упасть на спину. Будет ли когда-нибудь по-другому с этим зверем? Быть может…

…Когда он перестанет бояться, что завтрашний день не настанет.

По глазам ударил луч света, и я зажмурилась. Но Сезар даже не думал обращать на это внимание. Мы праздновали жизнь — его и мою. Не стало никаких двух зол. Один одержимый минус на другой — испуганный и дрожащий — дал такой плюс, что нам обоим отказало чувство реальности. Мы ушли с головой друг в друга.

Сезар содрал с меня штаны и рванул к себе. Это все могло показаться чудовищным — холод кухонного стола, обжигающее тело оборотня и его поглощающая страсть. Но для меня сейчас не было ничего более настоящего, чем его близость, сметающая все на своем пути. Звон бьющегося стекла прошелся волной по нервам, я дернулась и оказалась лицом к лицу с ним. Но он не смотрел на меня — обхватил за шею, жмурясь, и прижал к себе. Глаза сами закрылись, принимая его чувственные правила, и будто стали не нужны. Я только захлебнулась дикой смесью страха и острого удовольствия, когда он насадил меня на себя, и обхватила его за шею, доверяя ему все… скользнула пальцами по его плечам, коснулась жестких губ и напряженных скул… прежде чем он снова вырвал из горла вскрик. На бедрах вспыхнули тонкие дорожки-царапины, кожа покрылась испариной, и я повторила эти узоры на его спине. Идти за ним в это безумие было легко, я знала — он не бросит там одну. Сезар двигался осторожно, но даже это не спасло. И я кричала об этом ему, не стесняясь.