Горожане. Удивительные истории из жизни людей города Е - Анна Матвеева

В сквере у Пассажа, там, где обычно играет скрипач и продают картины, сегодня звучат гитара и бубен, визжит губная гармошка и дикий старец в колпаке с бубенцами поёт как заведённый:

– Кому живётся весело, вольготно на Руси?

– Ему живётся весело, вольготно на Руси!

– Тебе живётся весело, вольготно на Руси!

– Мене живётся весело, вольготно на Руси!

Свои чужие! Чужие свои… Город не так велик, она ходит по нему целыми днями (иногда босиком), но ни разу не встречала эту компанию: старику, похожему на Хоттабыча из популярного фильма, подпевают и подыгрывают на самых разных музыкальных инструментах самые разные люди, от которых восхитительно пахнет свободой – и краской. Она прячется за дерево – и оттуда жадно рассматривает старика и тех, что поют-играют-завывают вместе с ним. Делают это так, будто нет в целом мире ничего более важного, чем орать-кричать частушки, или что это они такое исполняют? А инструменты – диво дивное! Она учится в музыкальной школе, может отличить домру от мандолины, но вот это что за самоделка? Не то орган, не то свирель, а может, и вовсе барабаны?

А ещё у них есть доски. Такие, на первый взгляд, обыкновенные кухонные разделочные доски, только каждая разрисована (довольно неумело), на каждой – слова. Она стоит слишком далеко и не может прочитать – вот не могло это дерево-зараза вырасти чуточку ближе!

Интересно, что они будут делать с этими досками? Продавать? Сердце сжимается – наверное, такие никто не купит… Но вот грохот стих, умолкли бубенцы, не звенит колокольчик. Доски – точнее, досочки, к ним легко пристёгивается уменьшительно-ласкательное – вручают зрителям, прохожим, чужим людям. Она высовывает голову из-за дерева, потом решается – и делает шаг, маленький для человечества, но огромный для одного человека.

Досочки – как объясняет старик, зыркая дикими своими глазами в толпу, как будто забрасывая крючок с наживкой в воду, – морально-бытовые, шинковательно-познавательные, изо-резо-педагогические. Мудрые мысли – цветными буквами:

Принявший досочку мужчина в кожаном пальто (жара, июнь, а он – в пальто!) пытается всучить старику рублёвку – но тот вдруг кричит на всю площадь 1905 года, на весь 1988 год, на всё то бесконечное лето:

– Мы денег не берём! Мы сами вам подарки раздаём!

Маленькая девочка (алый бант в рыжей косе) громко спрашивает маму:

– Дед Мороз сошёл с ума?

2

В тёплый августовский день на площади 1905 года стояли двое – высокий мужчина и высокий мальчик (ну ладно, не мальчик – юноша). Конечно, не только они двое стояли в тот день на площади – там и памятник Ленину стоял, и трамвай, высаживающий пассажиров: как же, думал юноша, как они все там поместились и куда все с такой скоростью бегут? На дворе 1973 год, лично он мечтает стать артистом, потому что артисты много зарабатывают. В родной деревенской школе он все восемь лет не только учился, но ещё и в самодеятельности играл, вот отец-шофёр и привёз его в Свердловск, в этот «промышленный гигант», как говорили в журнале (не в том журнале, который почтой, а в том, что показывают в клубе перед тем, как дать кино). В Свердловске есть театральное училище, сын будет держать там экзамены. Коли не пройдёт – домой вернётся. Отец устроил его на квартиру, тридцать рублей дал и доехал с ним вместе до площади 1905 года. До центра, как тут говорят. Чтобы немного увидеть этот город, в который сын так рвался.

А дальше – сам. Дальше всегда – сам.

За плечами у юноши пятнадцать лет жизни в деревне Пресногорьковка – ох уж эти русские деревни с их говорящими названиями… Деревня, впрочем, хоть и называлась пресно-горько-русским именем, находилась при этом в Казахстане. Кустанайская область, Ленинский район. В семье, кроме него, – старшая сестра и два младших брата. Жили, конечно, трудно, и тридцать рублей это были очень большие деньги.

Одет юноша плохо, говорит – как вся казахская деревня, но что-то в нём ворочается особенное – театральному человеку это объяснять не нужно, а другие всё равно не поймут. Ну, и красив, пожалуй, одна преподавательница даже прогудела одобрительно:

– Ишь, губастенький!

Конкурс в театральное был в тот год сумасшедший – кроме юноши своё финансовое положение мечтали поправить местные, приезжие, девочки-мальчики, таланты и бездарности, с умением петь и способностью танцевать, а училище, товарищи, не резиновое.

Но он всё-таки поступил – на курс к Вадиму Николаеву, главрежу Свердловского телевидения. «Главреж», «помреж» (на театральном языке – «помрёшь»), «худрук», «массовка» – язык посвящённого. Учился, конечно, «на артиста» – а как иначе. Массовка в Свердловском театре драмы – улица Вайнера, 10, сейчас там торговый центр (сейчас у нас везде – торговые центры). Боевое крещение: кушать подано, извольте следовать за мной… Множество мелких ролей, тысяча мелочей, из которых складывается судьба, – артистом, мама и папа, ваш сын обязательно станет артистом!

На последнем курсе Николаев доверил ему главную роль в телеспектакле «Вам слово, Андрей Скворцов!». Жаль, в Пресногорьковке тогда ещё не было телевизора – не смогли увидеть сына на экране… Ну ничего, впереди вся жизнь – дни бесконечны, ночи безмерны! Теперь он ходит по Свердловску как местный – но свысока смотрит не потому, что загордился, а просто потому, что выше всех на голову как минимум.

Открытий много, каждый день – новое, только успевай осознавать. У него чуткий слух и хорошая память от природы, он ловит чужие меткие выражения, думает, куда бы их пристроить, ну жаль ведь, если пропадут эти сокровища, прекрасные мелочи россыпью! Хоть сам пиши, честное слово… Вот возьму и напишу такой рассказ о деревенском мальчишке, который просит мать выдать ему сапоги – чтобы покататься на льду, а мать не соглашается…

Пресногорьковка, мама, по которой он так скучает, живая речь (а не та выспренняя, как в некоторых пьесах – люди не говорят такими словами, они общаются иначе!). Он и сам не заметил, как рассказ уже готов, называется «Склизко!». Но автору и в голову не приходит куда-то его показывать, отправлять в газеты или ещё куда: написал для себя, пусть лежит. И ещё готово несколько таких рассказов – может, пригодится для какой-нибудь роли.

Дни бесконечные, а годы летят – успевай пальцы загинатъ. Вот недавно они с отцом стояли на площади 1905 года, теперь же он приезжает сюда каждый день на работу – на репетиции. Училище окончено, только троих со всего курса пригласили в Театр драмы – он в этой тройке, и первая его роль – житомирский кузен Лариосик. Ларион Ларионович Суржанский, «Дни Турбиных»:

– Простите, пожалуйста, я наследил вам…