Для тебя я ведьма - Ляна Вечер

— Ты не говорила отцу о своём даре?

— Никогда. Сама мало что в нем понимала, да и сейчас не понимаю…Папа умер не так давно. Всё кашлял. Говорила ему, что нужно позвать лекаря из города. Пришла с охапкой хвороста, а он там… прямо перед дверью, — на моих глазах не было слёз, я выплакала их, когда собственными руками рыла отцу могилу.

— Моя Амэ… — Торе остановил лошадей. — Знаешь, что мы сделаем?

— Что мы сделаем? — я встретилась взглядом с морем, в котором бушевали волны мечты.

— Поставим на ноги Ловчих, вернёмся в Польнео, выкупим дом твоего отца, землю и цветочную лавку. Клянусь тебе, Амэно!

— Торе, это огромные деньги!

— Это любовь. Понимаешь?! — он крепко сжал мою ладонь. — Твои родители могли бы жить в Польнео, выращивать розы и быть самыми счастливыми людьми в мире. Это любовь, моя куколка, и она не умирает.

Первые строки в книге судьбы Амэно Гвидиче синьор Сальваторе написал болью…болью, навсегда вырванной из моего сердца. У Амэно появилась мечта. Настоящая, ради которой можно убить, если понадобится.

— Друзья, мне неловко портить столь трогательный момент, — голос Ромео раздался за нашими спинами, — но позвольте, я поведу лошадей. Ни секунды больше не могу терпеть общество этой женщины!

— Ром, ты не заболел? — пухлые щёчки моего любимого разошлись в улыбке. — Не можешь терпеть общество женщины?

— О, это исчадье бездны! Ещё немного и я устрою казнь этой гадине прямо на обочине.

— Понял-понял! — Торе спрыгнул с места возницы и протянул мне руки. — Придётся отлёживать бока в тепле на мягких сиденьях — такие жертвы!

— Через час будешь умолять пустить тебя обратно, — скривился Ромео.

— На спор?!

— Как раньше!

— Давай! — мужчины хлопнули друг друга по рукам. — Чуть не забыл, — Тор потянулся в карман и вытащил карту. — Нам вот сюда.

— В лес?

— Здесь, — Сальваторе ткнул пальцем в помятый лист, — инквизиторская стоянка. Хорошее место для ночлега.

***

Вопреки заверениям синьора Ландольфи — исчадия бездны в дилижансе не оказалось. Мими, не отвлекаясь, читала какие-то записи в толстом блокноте. Собранная, с прямой спиной, прижатыми друг другу коленями — она напоминала дорогую куклу. Идеальные накрученные локоны, миниатюрная шляпка с пёрышком и фарфоровая кожа дополняли игрушечный образ.

Шерстяная обивка на стенах кареты отлично сохраняла тепло. Мы с Торе сняли верхнюю одежду и устроились на диванчике напротив наблюдательницы — я откинулась на удобную спинку, а Тор развалился на сидении, положив голову мне на колени. Синьор Сальваторе пользовался положением и, не стесняясь, облизывался, глядя на мою грудь под тонкой блузкой. Легонько щёлкнув кучерявого бесстыдника по носу, улыбнулась и закрыла глаза. Наверное, даже задремать успела. Ненадолго. Кукла ожила и изъявила желание поболтать:

— Итак, синьор Сальваторе, какова цель нашего визита в Илиси?

— Нашего? Вы решили причислить себя к Ловчим?

— Что за вздор? — хохотнула Мими. — Не передёргивайте, я задала вопрос.

— А я намекнул, — Тор сел и внимательно посмотрел на женщину, — что это не ваше дело. Вопросы задаёт судья. Вы судья?

— Нет, я наблюдатель.

— Вот и наблюдайте.

— Весьма глупо с вашей стороны, — синьорина ничуть не смутилась. Надменно улыбнувшись, она вернулась к чтению.

— Мими, не стоит пренебрегать моими советами. На этом участке дороги лучше глядеть в оба, — Ловчий отодвинул кружевную занавеску.

— Хотите напугать?

— Взываю к разуму, — Тор не отвлекался от вида за окном. — Здесь встречаются полоумные ведьмы, вокруг глухой лес, ни души.

Ответить Мими не успела — дилижанс резко дёрнулся и замер, с улицы послышались душераздирающие вопли. Синьорина Эспозито побелела больше прежнего, а я успела испугаться только на мгновение. В глазах Сальваторе заиграли огоньки азарта, сердце наполнилось предвкушением веселья. Какого фавна? Ругань Ромео, рычание и женские вопли, а кучерявый командир словно на праздник собрался. Едва мы с Мими попытались выглянуть в окно, Торе потянул нас на пол.

— Не высовывайтесь, — шепнул Ловчий. — Если повезёт, она сожрёт лекаря и не станет заглядывать к нам.

— Сдурел?! — зашипела я, глядя, как мой мужчина старательно давит на затылок Мими, заставляя её чуть ли не целовать пол кареты.

Бывший инквизитор, главный Ловец обезумевших ведьм прячется, пока его друга раздирает полоумная колдунья? Не верю! К тому же зачем безумной кого-то жрать? Бред. Я поднялась на ноги и отдёрнула тонкое кружево шторки. Пришлось прижаться к стеклу, чтобы разглядеть причину происходящего.

Синьор Ландольфи сидел позади дилижанса на корточках рядом с большой лужей и самозабвенно орал не своим голосом. Драма для ушей, комедия для глаз. Длинноволосый красавец громко мычал, рычал, шипел и визжал, запрокинув голову к серому небу. Ромео даже выдал что-то вроде гортанного чавканья — судя по всему, стараясь передать многообразие звуков ведьмовской трапезы. Обернувшись к Торе, я с укором покачала головой. «Милая, подыграй. Тебе не сложно, я знаю», — раздалось в моей голове. Мелькнула мысль разогнать балаган, но вспомнилась надменная мордашка Мими.

— О, святейшие печати, — я грохнулась на пол. — Она ужасна!

— Любимая, — Сальваторе пустил слезу в голос, — я так мало успел…

— О, мой Торе…

— П-п-пристрелите её, — захлёбывалась наблюдательница. — У вас ведь есть оружие!

— Не могу, — Ловчий почти рыдал.

— Почему? — на глазах Мими выступили слёзы.

— Мне страшно, — синьор Сальваторе картинно вытаращил глаза, подбородок задрожал. — Я сейчас обделаюсь.

— Амэно, прошу…

— Нет-нет-нет! — я часто задышала вместе с леденящим кровь воплем «ведьмы». — И не просите!

Дверь дилижанса медленно раскрылась, и в порог вцепились перепачканные грязью скрюченные пальцы Рома. Сам лекарь продолжал издавать поразительно мерзкие звуки, прячась под каретой. Зрелище не для слабонервных, особенно если не знать, чьи руки терзают пол. Мими рванула на улицу со скоростью ураганного ветра, оттоптав каблуками пальцы Тора.

— Ненормальная! — он с обидой потёр пострадавшие конечности.

— Друг, ты проиграл, — Ромео вылез из-под дилижанса и с улыбкой посмотрел вслед убегавшей наблюдательнице. Миниатюрная попа синьорины мелькала в высокой сухой траве.

— Надо бы поймать.

— Надо так надо, — лекарь тряхнул грязными руками и зашагал к обочине. — Мими, постойте! Это всего лишь шутка! Синьорина Эспозито-о-о!

— И во что ты меня впутал? — хлопнула любимого по плечу, еле сдерживая улыбку.