Высота наших чувств - Настасья Райс

подруги? Так я ей всю правду расскажу о том, что ректор — мой отец. Мне не жалко. Единственное — о разговоре с ним ей знать не к чему.

— Тогда поехали, — целую в висок, и она отстраняется.

Дорога проходит в напряжённой тишине. И это так давит — мысли по полочкам разложить всё равно не получается. Сейчас меня больше всего волнует отец и как скрыть от него отношения с Асей. Бесит то, что придётся прятаться, как школьнику какому-то. А мне далеко не пятнадцать лет. Нужно ускорить процесс оформления квартиры на себя, иначе так и будет постоянно шантажировать возвращением домой.

— Поднимемся к тебе или ко мне? — паркую машину, поворачиваюсь к Мальцевой и встречаюсь с удивлённым взглядом.

Неужели думает, что мы разойдëмся по разным квартирам? Не-е-ет. Так дело точно не пойдет: я пока не почувствую, что она не сторонится меня, — не успокоюсь, не уйду и её никуда не отпущу.

— Ко мне, — отвечает и даже не спорит.

Когда заходим в квартиру, Ася идёт на кухню и ставит чайник, следую за ней. Подхожу и обнимаю со спины, кладу голову ей на плечо, а в мыслях картинки мелькают, где она узнаёт о споре и отвергает меня без возможности объясниться. Это, наверное, самое страшное, чего я на данный момент опасаюсь. Месяц прошёл с нашего знакомства, а я так привязался к ней и не могу представить, как буду без Мальцевой. Прижимаю её ещё крепче и оставляю поцелуй на шее.

Она не отвечает мне взаимностью и продолжает заниматься своими делами. Берёт кружки, насыпает сахар и кладёт чайные пакетики. Не нравится мне это от слова совсем. Разворачиваю Асю к себе, заглядываю в глаза, словно хочу найти ответы на вопрос: что происходит?

Чайник выключается, и Мальцева отворачивается обратно к столешнице. А я молча отхожу и сажусь за стол ждать, когда она присоединится ко мне. Вот тогда и можно поговорить. Но Ася ставит мне кружку, а сама отходит обратно, упирается об край кухонного островка бедрами, берет чай и дует, чтобы поскорее остыл.

— Ась, что случилось? — не выдерживаю и спрашиваю.

— Что случилось? — она удивляется так, будто я спрашиваю какую-то глупость.

— Я у тебя спрашиваю, что с тобой? — вся эта ситуация с недосказанностью и с тем, что Ася включает обиженного ребёнка, меня изрядно злит.

Мы же с Аськой ещё даже и не ругались. Всё как-то гладко-сладко у нас шло до этого момента. Я был рад, что она мне никогда не выносила мозг, а тут внезапно взялась вредничать. Как будто я провинился в чём-то. А я всего лишь не говорил, что мой отец — ректор, да и до сих пор не считаю это какой-то важной информацией.

— Что со мной? — снова вторит мои слова, делает маленький глоток и кривится.

— Давай нормально поговорим? Что происходит? Я вообще не понимаю. Если ты так загналась из-за того, что у меня и у ректора одна фамилия, так да, он мой отец. Не сказал тебе, потому что для меня всё равно, кто мой папа: привилегий у меня в институте никаких нет, если тебе это важно! — слова льются быстро, Ася только рот открывает, чтобы слова вставить, но сразу же откидывает эту затею.

Выговариваюсь — и сразу легче. Надеюсь, теперь никаких обид с её стороны не будет. Но, глядя на Мальцеву, что-то мне так не кажется. Она выглядит ещё более грустной, чем была до этого. Да блядь, что я снова сказал не то?

— Ась, сейчас-то что такое? — она не реагирует на мои слова, смотрит в кружку и молчит. — Ась, — снова пытаюсь привлечь её внимание, но и в этот раз не получается.

Встаю и в несколько шагов оказываюсь рядом. Забираю кружку, ставлю на стол и приподнимаю её голову за подбородок. Встречаемся взглядами, и я замечаю, что её глаза на мокром месте. Впадаю ненадолго в ступор и пытаюсь понять, когда успел её настолько сильно обидеть.

— Солнце, ты чего? — я злюсь из-за того, что ни хрена не понимаю, но стараюсь сдерживаться.

— Ничего, — шмыгает носом и голову дёргает, берет снова кружку и отходит от меня на несколько шагов.

— Я же вижу, не слепой! Говори, что случилось, иначе по-другому не отстану, — захожу с другой стороны, но Ася вмиг вспыхивает.

— Да что ты хочешь от меня? Узнать, что случилось? — она заводится с пол-оборота и повышает голос, я лишь молча киваю. — Тогда слушай, Егор. Твой отец по непонятным причинам решил лишить меня стипендии и даже не удосужился объяснить причину! Всё, теперь ты знаешь! — ставит на стол с грохотом кружку, расплескивая чай, и оставляет меня одного на кухне.

Дело дрянь. Поверить не могу, что папа так низко поступает. Он со мной поговорил, но ему мало. Решил ещё и Асю впутать в эту историю. Видимо, у нас будет с ним серьёзный разговор, но для начала нужно успокоить Мальцеву, она совсем не должна участвовать в наших делах с отцом.

Срываюсь с места и иду в комнату. Ася делает вид, что все нормально, лежит и залипает в телефон. Вот как она так умеет контролировать эмоции? Я на её месте за несправедливость всё крушил бы. Боюсь представить, какие она мысли гоняет в голове. Сажусь рядом, Ася кидает на меня беглый взгляд и утыкается обратно в гаджет.

— Я решу это вопрос, узнаю поч… — Ася не дает мне договорить, садится, смотрит на меня и головой машет.

— Нет, нет, нет, даже не вздумай, — выставляет угрожающе палец, — не хватало ещё того, чтобы меня вообще отчислили!

— Не будет такого, не волнуйся, — пытаюсь её успокоить.

— Просто мне нужна эта стипендия, — снова глаза становятся мокрыми.

— Поделись со мной, — заглядываю в её карие радужки и жду, не давлю.

Мальцева не выдерживает моего взгляда и рассказывает, зачем ей стипендия, как она хочет финансово хоть как-нибудь помогать родителям.

— Придётся искать работу, не знаю, как буду успевать всё совмещать, — пожимает плечами, но голос уже не такой дрожащий.

— Всё будет хорошо, мы что-нибудь придумаем, — тяну её к себе, обнимаю и заваливаюсь на кровать.

Ася