У стен Ленинграда - Илья Мощанский

24-я танковая дивизия, как и другие танковые части, на этом направлении использовалась мелкими группами, на разных участках, для сдерживания наступающего противника, а не для выхода в тыл и уничтожения его. Вместе с тем для этого имелись благоприятные условия и возможности, так как противник двигался только по отдельным участкам, где имелись хорошие дороги.

Каждый общевойсковой начальник хотел использовать танки на своем участке для «выталкивания» противника и для моральной поддержки своей пехоты. В результате дивизию разорвали на части. Фактически она действовала в пяти направлениях.

Первое направление — танковый полк в районе Карельского перешейка под командованием подполковника Батлана, второе — мотострелковый полк на петрозаводском направлении под командованием капитана Зуева, третье — группа под командованием майора Лукашика у Сара-Гора, Осмино в составе одной стрелковой роты, танковой роты (6 танков БТ), роты регулировщиков, саперного взвода, артиллерийской батареи. Четвертое направление — в районе населенных пунктов Городище, Плюсса и Милютино, подвижная группа под командованием полковника Родина (в составе танкового, стрелкового батальонов, артбатареи, саперного взвода. — Примеч. авт.). Пятое направление — Великое Село, Югостицы, группа в составе одного танкового батальона и двух артбатарей под командованием полковника Чеснокова.

Таким образом, части дивизии не имели единого управления, снабжения и восстановления. Штаб дивизии был разбит на части, как и подразделения дивизии.

Приказы отдавались вышестоящими начальниками, как правило, устно с личным выездом в войска или через начальника штаба. Письменных подтверждений устных приказов не было. Всегда время на подготовку и выполнение приказа ограничивалось, что делало их практически невыполнимыми, не говоря уже о резерве времени. Часто приказы отменялись.

Задачи танковой дивизии ставились, как стрелковому соединению — наступать, овладеть (лобовым ударом) и лишь одна задача была поставлена на выход в тыл противника (в район н/п Великое Село). Несмотря на разрозненность частей дивизии, все задачи были выполнены. Маневренная группа полковника Родина глубоким клином вперед вела бой, имея оголенные фланги, так как на его флангах части 3-го и 483-го моторизованных полков отходили, и противник, чувствуя их неустойчивость, нажимал на них сильнее. Группа майора Лукашика, фактически не имея поддержки на флангах, до последней возможности сдерживала противника.

Задача на окружение противника в районе Великое Село была также выполнена, но ввиду того, что в тыл немецких войск вышли всего 11 танков без пехоты и поддержки артиллерии, противник засаду прорвал, сильным артиллерийским налетом поджег деревню и вырвался из окружения.

Опыт боев маневренных и подвижных групп на этом направлении в первые недели войны показал, что мотомехчасти противника имели в своем составе большое количество колесных 8-тонных машин для перевозки пехоты. Кроме того, на вооружении противника имелось значительное количество минометов крупного калибра, небольшое количество средних танков и несколько тяжелых. Транспортеры в большинстве своем были бронированные, на комбинированном ходу (задние колеса на «грузоленте», передние управляемые). Транспортеры буксировали 75-мм или 37-мм орудия. Наличия артиллерии калибра выше 105-мм не наблюдалось. Значительное количество мотоциклов с коляской типа БМВ. Экипаж состоял из трех человек, вооруженных пулеметом и автоматами. Каждое соединение или отряд имело в качестве поддержки самолет-корректировщик «Хеншель-126» для корректировки минометного и артиллерийского огня и для ведения ближайшей авиационной разведки.

На марше немецкие части вели активную наземную разведку, в основном на мотоциклах. Иногда в составе разведгрупп противника включались противотанковое орудие и танкетки. Службу бокового охранения несли в основном мотоциклисты.

Мотомехчасти противника действовали только по дорогам, смело углублялись в тыл и располагались в основном в населенных пунктах. Машины на привалах маскировались в сараях, скотных дворах, под навесами или располагались рядом с домом, маскируясь под строения. Часть немецких солдат находилась в домах, остальные немедленно приступали к отрыву щелей, приспособлению канав или рытью укрытий около стен сараев и домов. Для маскировки немецкие солдаты даже переодевались в гражданскую форму местного населения.

В целом германские части были привязаны к дорогам, от качества которых зависела скорость их продвижения. Сплошного фронта не существовало, а пространство между дорогами было совершенно свободно от действий наступающих немецких войск. Мотомехчасти, продвигаясь по отдельным направлениям, не закрепляли свой тыл. Патрульную службу на дорогах несли только мотоциклисты. Ночью немецкие мехчасти активных боевых действий не вели, бой принимали только днем на открытой местности, а затем, исходя из подобной практики, намечали населенные пункты для расположения на ночь.

В огневом бою немецкие подразделения применяли, как правило, крупнокалиберные минометы и артиллерию, ведя огонь прямой наводкой, используя иногда зенитную артиллерию как противотанковую. Ружейно-пулеметный огонь применялся немцами очень редко. Огонь дальнобойной артиллерии корректировался самолетами-корректировщиками, и эти же самолеты вели постоянную разведку расположения советских частей. При наступлении артиллерию немцы располагали с фронта, атакуя танками с флангов. При вынужденном отходе немецкие части начинали искать наиболее слабые фланги у контратакующих. При неудачной атаке для немцев с хода они немедленно переходили к артиллерийской подготовке, а при появлении танков KB огонь всех огневых средств сосредотачивали против них. Подобная тактика позволяла немецким войскам при минимуме затрачиваемых сил и средств добиваться нужного результата, теснить и окружать советские войска по всему фронту, нанося обороняющимся советским частям тяжелые потери.

Контрудар под Сольцами. В то время как советские войска отражали удары 41-го моторизованного корпуса под Кингисеппом и Лугой, развернулись ожесточенные бои с 56-м немецким моторизованным корпусом, наступавшим на Новгород. Продвигаясь вдоль левого берега реки Шелонь, его войска захватили 14 июля город Сольцы и вышли на следующий день передовым отрядом к реке Мшага в районе Шимска.

Возвращаясь к содержанию предыдущей главы, необходимо сказать, что успехи германских войск в первые 3 недели войны привели к тому, что их командование настолько уверовало в слабое сопротивление советских войск, что надеялось, начиная наступление 10 июля, в 4 дня преодолеть 300-километровое расстояние до Ленинграда. 4-я танковая группа противника с рубежа реки Великая и реки Череха возобновила свое наступление на лужском и новгородском направлениях. Однако уже на второй день наступления командующий 4-й танковой группой генерал Гепнер понял, что на лужском, то есть кратчайшем к Ленинграду, направлении из-за упорного сопротивления русских прорваться без значительных потерь и в короткие сроки не удастся.

Подвижные соединения 41-го моторизованного корпуса 12 июля были остановлены упорной обороной правофланговых соединений 11-й армии Северо-Западного фронта и передовых отрядов войск Лужской оперативной группы юго-западнее Луги. Не сумев прорваться на Ленинград через Лугу, командование 4-й танковой группы повернуло основные силы 41-го корпуса на север с задачей прорваться к Ленинграду через леса западнее Луги и Копорское плато. 14 июля противник вышел к реке Луга в 20–35 км юго-восточнее Кингисеппа и захватил переправы у Ивановского и Сабека. Дальнейшее его продвижение здесь было также остановлено контратаками резервов Лужской оперативной группы, выдвинувшихся к этому времени из Ленинграда.