Первое Правило Волшебника - Терри Гудкайнд

Она вновь закричала. Долгий, пронзительный крик лавиной пронесся в воздухе. Земля содрогнулась, под ногами заплясали маленькие камни. По тихой глади ближайшего озера пробежала рябь. Поднялся ветер. Деммин Насс, Первый и Второй закрыли уши руками. Будь у него возможность, Зедд поступил бы точно так же.

Кэлен сделала еще один глубокий вдох, напряглась и прогнулась, не опуская рук, не разжимая побелевших от напряжения пальцев.

Третий крик прозвучал еще протяжнее и громче. Он словно вспорол плотную ткань воздуха. Зедду показалось, что какая-то сила отрывает его от земли и тянет назад. Вокруг Кэлен стремительно закружился смерч, скрыв ее сплошной завесой пыли.

Древняя магия, откликнувшись на призыв Исповедницы, стала набирать силу. Она втянула в себя слабый свет ненастного осеннего утра.

Непроглядная тьма спустилась на поляну. Яркие всполохи вращались вокруг Матери-Исповедницы вперемешку с мрачными черными тенями.

Зедд не мог поверить глазам. Что она делает? Старый Волшебник много повидал на своем веку. Давно, очень давно ему уже довелось наблюдать подобное. Зедд вспомнил, какой страшный конец постиг тогда, много лет назад, другую Исповедницу, и содрогнулся от ужаса. Он, Волшебник первого ранга, знал, что все на свете, включая и магию, имеет оборотную сторону.

Так устроен мир. Оборотная сторона есть и у Магии Приращения — магии любви и созидания, которой от рождения наделены все Исповедницы. Это Магия Ущерба — магия подземного мира, смерти, ненависти и разрушения. Зедд понял, что Кэлен в порыве отчаяния решилась объединить Магию Приращения с Магией Ущерба.

Исповедница неподвижно стояла в самом центре вихря, вобравшего в себя неяркий утренний свет. Там, где находился Зедд, было темно, как ночью.

Нескончаемый, многократно повторенный и усиленный эхом вопль, казалось, затопил окрестности.

Внезапно низкие черные тучи пронзила ослепительно яркая молния, которая тут же разветвилась на концах. Молния разрасталась и двоилась до тех пор, пока не заполыхало все небо. По холмам и долинам прокатились громовые раскаты, сливаясь воедино с неистовым криком Матери-Исповедницы.

Земля задрожала сильнее, разверзлась и покрылась огромными трещинами, из которых вырвались к небу трепещущие языки холодного фиолетового пламени. Они потянулись навстречу друг другу, начали расползаться и вскоре превратились в сплошную мерцающую завесу. Долю секунды завеса стояла неподвижно, потом заколыхалась, заплясала и втянулась в бушующую круговерть. Кэлен вобрала в себя голубовато-пурпурный свет подземного мира. Темнота сгустилась еще больше. В бездне мрака, поглотившей, казалось, все живое, светилась одна лишь фигура Исповедницы.

Громовой удар вновь сотряс воздух. На мгновение вся поляна озарилась мертвенно-белым светом. В глазах Зедда запечатлелся зеленый дождь хвоинок, мощным порывом ветра сорванных с вековых сосен. Иголки закружило, понесло и смело в огромную тучу. Волна песка и пыли накрыла Волшебника с головой, обожгла кожу и помчалась дальше.

Темнота словно взорвалась, разлетевшись на мелкие осколки. Вернулся свет. Над поляной нависла тишина.

Магия Приращения слилась с Магией Ущерба. Объединение свершилось.

Только сейчас Волшебник заметил Чейза, который все это время спокойно стоял рядом и молча наблюдал происходящее. «О духи! — подумал Зедд. — Из какого материала сделаны стражи границы? Никто, ни один человек в мире, не имеет права быть таким выносливым».

Исповедницу окутало бледно-голубое сияние. Постепенно оно приняло форму расколотого яйца. Сияние с каждой секундой становилось все ярче, все резче, все насыщенней. Кэлен опустила голову. Искалеченная рука безвольно повисла вдоль тела. Повернувшись к Зедду, Исповедница протянула к нему здоровую руку. Голубой свет заструился вдоль тела Кэлен, потек по плечу, по руке, влился в сжатый кулак и выстрелил лучом в Волшебника.

Свет, словно копье, вонзился в Зедда и рассыпался снопом длинных голубоватых искр. Искры побежали по седым волосам Волшебника, по его худому морщинистому лицу, по длинному, до пят, балахону. Мерцающая живая нить связала его с Кэлен. Бледно-голубое сияние омыло Зедда, унося боль, смятение, усталость. Вместе с привычным теплом магии созидания и любви Волшебник ощутил незнакомый холод магии подземного мира. Зедда отбросило на шаг назад. Сковавшие его чары разлетелись вдребезги. Он вновь был свободен. Голубая нить погасла.

Зедд повернулся к стражу границы и пробормотал короткое заклинание, разрывающее путы. Чейз тут же принялся, кряхтя, растирать опухшие кисти.

— Зедд, — прошептал он, — во имя всех пророчеств, объясни мне, что происходит? Что она делает?

Кэлен пробежала пальцами по окутавшему ее облаку. Она гладила и ласкала его, всеми порами вбирая в себя трепещущий свет. Казалось, она купается в голубом сиянии, равно принимая жизнь и смерть, любовь и ненависть. Деммин Насс и Второй следили за ней, не двигаясь с места.

Первый исчез. Кэлен устремила взгляд куда-то вдаль. Она пребывала в ином мире и видела то, чего не дано разглядеть никому. Волшебник понял, что перед ее мысленным взором стоит Ричард. Кэлен хотела навсегда запечатлеть в памяти любимый образ.

— Это называется Кон Дар — кровавая ярость. — Зедд медленно перевел взгляд на стража границы. — На такое способны немногие. Лишь самым сильным Исповедницам дозволено призывать на помощь магию смерти. А Кэлен вообще не должна была знать, что это такое.

На лбу у Чейза собрались морщины. Он непонимающе уставился на Волшебника.

— Почему?

— Эту тайну ей не мог открыть никто, кроме родной матери. Только матери дана власть научить дочь тому, как призывать Кон Дар — кровавую ярость, магию, известную с незапамятных времен. Древнюю, как сам род Исповедниц. Кон Дар — лишь часть магии, которой великие чародеи наделили Исповедниц, ее теневая, оборотная сторона. Мало кто отваживается прибегать к Кон Дар. Далеко не все Исповедницы знают о ее существовании. Но те, что знают, самые сильные, вправе в должное время передать свою власть дочерям. Я слышал от Эди, что Кэлен рано осиротела. Когда матери не стало, девочка была слишком мала. Никто не мог посвятить ее в тайну Кон Дар. И все же Кэлен сумела это сделать. Ничего не зная, не пройдя обучения, она полностью подчинила себе древнюю магию благодаря одному лишь врожденному дару. Кэлен не ведает, что творит. В книгах пророчеств сказано: «Последней в роду Исповедниц дана будет великая сила». Но если я правильно истолковал следующие строки, которые звучат весьма загадочно и туманно, то, обратившись к магии Кон Дар, Кэлен может навлечь на себя неисчислимые бедствия.

— Ну а почему же она так долго терпела издевательства? Почему сразу не вызвала эту, как там ее, кровную месть?

— Кровавую ярость. Исповеднице не дозволено призывать Кон Дар в собственных интересах, даже если речь идет о жизни и смерти. Она сделала это во имя Ричарда, когда узнала, что Даркен Рал убил его. Обратилась к Кон Дар в гневе и отчаянии. Друг мой, боюсь, мы избежали одной беды лишь затем, чтобы угодить в другую. Куда более страшную.