Пророчество без букв - Юлия Цезарь

class="p1">— Почему не послали за нами? — взъелась Валанди, но туманные посчитали ниже своего достоинства ей отвечать.

Гинтар, как услышал это, побагровел от ярости. Он знал, зачем Зак мог зайти в её комнату. Да ещё и среди ночи… не выходя.

— Свободны, — резко бросил он воинам, и те немедленно отошли от двери. Гинтар распахнул дверь с грохотом и застал прелюбопытнейшую картину. Кая… спокойная, безмятежная, в объятиях звёздного. Не похоже, что она обнимала его не по собственной воле. Не сказать, что Гинтар сразу растаял при виде этой картины, но больше всего он боялся, что Кае это не поможет. Но… — Как она? — взволнованно спросил туманный Зака тихо-тихо, боясь нарушить покой лунной.

— Пришла в себя и… голодная, — он не стал вдаваться в подробности, каким образом получилось ее вернуть. Напоил Ангельскими слезами — большего им знать не нужно. Главное, что она теперь в порядке, и в животе урчит — значит, жить будет.

Зак не поворачивал голову, чтобы не видеть осуждения в лицах туманного и солнечной. Не смотрел на Каю, чтобы не прочитать в её глазах упрек и приговор.

— Слава богам, — с облегчением выдохнул он, не сдерживая счастливой улыбки. Зака-то в любом случае осуждал, но сейчас на него было плевать. — Кушать хочет! — такой странный восторг был в этих словах. Гинтар резко повернулся к Валанди, обнимая её на радостях. — Я сейчас приду! Сбегаю в таверну и вернусь. Я быстро!

И с этим восторгом он выбежал из комнаты. С Заком потом разберётся, главное — его девочка вернулась. И плевать, что в столовой ещё вчерашняя еда осталась. Он хотел ей сейчас купить самую лучшую, самую горячую и свежую! И воды! Целый кувшин молока принесёт!

Каю эта суматоха разбудила. Она нахмурилась и недовольно потёрлась носом о грудь звёздного.

— Зак, ты… все правильно сделал, — подбодрила его Валанди.

Он не ответил. Как такое может быть правильным?

Почувствовав шевеление, Закнеыл чуть ослабил хватку, чтобы Кая могла приподняться и оглядеться при свете дня. Подняв голову, она увидела, как Валанди ходила по комнате и что-то искала, чтобы организовать столик из тех обломков, что были разбросаны повсюду. Попросить об этом туманных она не могла — они ее даже слушать не будут.

И первое, на что она обратила внимание — запах! Закнеыл пах тем, что так её сначала раздражало, и что она сейчас так любила. И Валанди… она пахла чем-то женским, чем-то, чем поляризуются женщины для того, чтобы быть красивыми.

Кая приподнялась на локтях и огляделась, потом посмотрела на свою руку. И по её велению, она стала покрываться черной шерстью. Она вновь может обращаться, какое счастье! А Валанди в это… Точно, Валанди… Кая на неё рычала, не признавала.

— Прости, я… я думала ты звёздная, — понимала, что говорит и так очевидные вещи, но не извиниться просто не могла. И перед Гином. Перед всеми нужно! Всё началось из-за Мору, из-за того, что она доверилась ему. — Ну вот, Валанди, не только от тебя неприятности, — попыталась она как-то пошутить, но стыд из сердца не ушёл. Напротив, лишь злее впился.

— Не думай об этом, — отмахнулась солнечная. — Ты в порядке — это самое главное.

Валанди посмотрела на спину Зака с беспокойством и решила, что этим двоим нужно поговорить наедине. Сложив доски, которыми начала заниматься, отошла к двери.

— Помогу Гину, — сообщила она о своем уходе и плотно прикрыла дверь за собой.

Кая хотела было ей что-то в ответ крикнуть, но встретилась взглядом лишь с закрытой дверью. После чего просто повернула лицо к Закнеылу и улыбка её пропала. Он не выглядел весёлым (хоть и не должен был), вид был какой-то грустный.

— Что-то не так?

Закнеыл сел, поворачиваясь спиной к Кае, чтобы не видеть её лица. Если бы он только посмотрел, если бы увидел… Но не хотел — боялся.

— Прости меня, я виноват перед тобой, — тихо заговорил он. Не давая ей ответить, продолжил самобичевание. — Тебя использовали как приманку из-за меня. Ливафейн издевалась над тобой, применила свой гнусный ритуал, и я… привел его в исполнение. Прикоснулся к тебе, когда ты этого не желала.

Как это обычно бывает, когда он сел к ней спиной, Кая почувствовала страх. С ней такого не было — никто не пытался с ней объясниться, когда ты на определённые слова просто понимаешь, что сейчас будет очень тяжелый разговор.

Отчего-то первая мысль была, что сейчас с ней захотят расстаться. Вот неизвестно почему, но было такое чувство. Он не смотрел на неё, некоторое время молчал. Кая дала ему выговориться, не понимая его терзаний. Она виновата. Она пошла с Мору. Она пошла на поводу своих желаний и инстинктов, выбрала охоту вместо безопасности с теми, кого она знает, кому доверяет. И оттого на слова Закнеыла усмехнулась, но не злобно. С пониманием, что он тоже чувствует за это свою вину.

— Я осталась с тобой, несмотря на все твои предупреждения, что за тобой охотятся. Не ты ли меня предупреждал, что находишься всегда в опасности? Я осталась с тобой, Зак, потому что вопреки этой опасности, хочу быть с тобой, — Кая подползла к нему на коленях сзади и, коснувшись щеки рукой, заставила посмотреть на себя. — Я знала, что ты меня вызволишь, хоть и не хотела этого. А что касается того, что произошло… — лунная улыбнулась более отчётливо и, пододвинувшись, попыталась поцеловать его — даст ли это сделать при таком серьёзном разговоре? — И ты в праве брать меня, когда хочешь. Я дала тебе это право.

— И все равно это было неправильно, — он обхватил ее кисть и убрал руку от себя, но больше не отворачивался. — Я не хочу, чтобы ты видела меня таким… Я не хочу быть таким с тобой… Чудовищем…

Улыбка с неё сразу спала, и Кая с подозрением проследила за тем, как он убирает её ладонь с лица.

— Что ты хочешь этим сказать? — произнося это, она мысленно взмолилась, чтобы это было не то, о чём она думает. Её глаза были широко распахнуты, лунная была напугана этими словами и, отодвинувшись от него, села, сильно сжимая руки в кулачки. Не зря она посчитала, что разговор ведёт к чему-то плохому.

— Я к тому, что ты достойна лучшего, а я… — он обратил внимание, как сильно она сжала руки, и захотел взять их в свои ладони. — Я слишком эгоистичен, чтобы отпустить тебя.

Он всё-таки взял ее ручки в свои и погладил, где связывал сегодня, поднес к губам, желая их поцеловать.