Возвращение Томаса. Башня-2 - Юрий Никитин

Олег стиснул зубы, мир все тот же, несмотря на другую одежду. А что в его руках – меч, боевой жезл или скорострельный автомат – какая разница?

Рядом застрочил автомат Мрака. Через мгновение тот мелькнул черной тенью уже у следующего бронетранспортера, так их совместное зрение становится из бинокулярного квадрокулярным… если есть такое слово.

Среди треска, криков, грохота и рева огня послышался мерный зловещий лязг гусениц.

Огромные танки выползли из укрытия неторопливо, уверенно, похожие на допотопных черепах. Олег знал, что эти чудовища, под которыми прогибается земля, способны развить скорость гоночного автомобиля, но сейчас пока что присматриваются, все еще не знают, где противник, что стряслось…

Над головой затрещал воздух. Стальной шквал пронесся над бронетранспортером. За спиной раздался взрыв. Олег выглянул из-за стального края.

Все четыре танка открыли огонь из пулеметов, а секундой позже загрохотали их тяжелые орудия. Он прыгнул от БТР за развалины дежурной части, но тяжелые снаряды почти настигли, он откатился за тяжелые массивные глыбы, на голову сыпалась щебенка, падали горячие сплющенные пули.

– Пора, – шепнул он себе.

Палец нажал кнопку ввода. Раздался третий взрыв, землю подняло и обрушило ему на голову. Он вжался в землю, а на голову и спину падали куски асфальта, горячие куски металла, раскаленные проволочки, сыпались осколки стекла и пластмассы.

В боку взорвалось острой режущей болью. Он застонал, стиснул челюсти, но крик рвался, раздул грудь и разламывал череп.

Мимо простучали шаги, сильный голос крикнул:

– Сидоренко!.. Иван, ты ранен?

Рука ухватила его за плечо, Олег напрягся и начал вставать, сбрасывая со спины и плеч пласты прилипшего асфальта и обломки бетонных плит.

Десантник тащил, помогал, но, когда Олег повернулся, тот охнул и попытался ухватиться за оружие. Рука Олега дернулась сама собой, колени молодого парня подломились, упал, хрипя разбитым горлом.

Танки горели страшно и чадно. Красные языки огня с трудом пробивались сквозь завесу черного удушливого дыма. Взрывы где сорвали башни, где раскололи корпуса, но никто не выскакивал в горящей одежде из люков. Некому выскакивать…

Боль распространилась по всему телу. Он дышал часто, весь покрылся липким гадким потом, губы шептали:

– Не сейчас… Только не сейчас… Позже…

Из разрушенной казармы выскочило несколько человек. Все в полной униформе, в бронежилетах, с автоматами, один гигант с шестиствольным пулеметом…

Олег с ужасом смотрел, как они, огибая горящий танк, повернули в его сторону.

– Только не сейчас, – прошептал он с мукой, – я не отобьюсь и от гусеницы…

Ветер бросил в лицо клок черного дыма. В груди запершило, закашлялся. На глазах выступили слезы, с ужасом увидел, как надвигается целый вал из удушающего ядовитого дыма.

Он упал, перекатился в сторону. Под его телом трещало, будто он катился по горячим углям. Еще в падении увидел, как в его сторону повернулись головы, и, крепко удерживая автомат, длинной очередью срезал ближайших, вскочил, пробежал, пригибаясь за краем искореженного взрывом БТР. От железа пахло горелым металлом и почему-то озоном, словно здесь ударила молния.

Из горящего здания с криками и руганью выскакивали темные фигуры. На некоторых горела одежда. Останавливаться поздно, он ударился в них, как Тунгусский метеорит в лесную чащу, вломился, а в нем, несмотря на панику и стрельбу, сразу признали чужака.

– Взять живым! – выкрикнул Олег в надежде внести замешательство.

Кто-то с силой ударил в больной бок. Острая боль стегнула по нервам, он даже не вскрикнул, а завизжал, из глаз брызнули слезы.

А он сам, осатанев, крушил черепа, разбивал грудные клетки, ломал суставы и рвал связки, за ним кровь брызгала струями. От боли и ярости разум померк, а опыт лишь услужливо выполнял роль оптического прицела, указывая, куда ударить с наибольшей силой, чтобы убивать, крушить, ломать, чтобы костей и суставов хряск, разрываемой плоти треск, чтобы чужая кровь хлестала и попадала на губы сладкими солеными каплями…

Он знал, что обезумел, что это боевое безумие воина, которого он всегда стыдился, но, когда остановился, тяжело дыша, вокруг и под ногами корчились одни умирающие.

Из огня и дыма вынырнула массивная фигура. С плеча свисал гранатомет, в другой руке гигант с легкостью держал миниган, шестиствольный пулемет.

– Все! – донесся мощный рев. – Кто стоял – тот сидит, кто сидел – тот лежит, а кто лежал…

Олег сказал быстро:

– Мрак, время уходит! Мы не успеваем, не успеваем… Дуй прямо к Малому Куполу. Там сейчас соберется Совет Семи Тайных. Только я и Россоха могли бы остановить…

Из груди вырывались хрипы. Лицо посерело, глаза начали закатываться. Мрак с тревогой ухватил его за плечо. Пальцы обожгло, будто ухватился за горячую наковальню.

– Что с тобой? Вроде бы нигде не продырявили… Контузило?

Он боялся услышать ответ, зная, что услышит, и этот зануда не стал врать и отнекиваться:

– Мрак, эти чертовы метастазы… по всему телу. Я чувствую, как уже все… каждая клеточка…

В сотне шагов взорвались оставшиеся бочки с бензином. Пахнуло волной жара и смесью масел, грохнуло, но Мрак все же услышал, как страшно скрипнули зубы волхва.

– А ты?

– Я попробую добраться до Юлии… Это моя вина! Я должен все, что смогу… А потом… если все получится, встречаемся в Малом Куполе.

Он хотел хлопнуть Мрака по плечу, но промахнулся и едва не упал. Мрак зарычал от гнева и жалости. Олег отступил, его шатало, ветром нанесло волну удушливого черного дыма, а когда ее сдуло, Олега там уже не было.

– Сволочи, – прорычал Мрак. – Малый Купол? Хорошо же… дорогу я запомнил.

Он побежал.

В развороченном взрывами помещении кое-где горело, сильно пахло жженой резиной. От мебели остались щепки, часто – обугленные, а на стенах темнели багровые пятна. По дороге попадались обезображенные трупы, часто без верхней одежды и без бронежилетов, хотя готовность номер один предусматривала, что даже спать лягут, не выпуская из рук оружия.

Пульт управления, на котором повисло обезглавленное тело офицера, Олег проигнорировал, руки сами восстановили нужные цепи, блеснула искра, и в стене напротив с тяжелым гулом раздвинулись неприметные двери.

Лифт выглядел по-солдатски простым, зато просторным, человек на сорок. Олег внесся с разбегу, ударился о противоположную стену. Лифт вздрогнул и пошел вниз, еще успел подумать ошалело, когда же это дал команду опускаться на самый низ, слишком много автоматизма, чревато…

Главный бункер, где восемь лет тому расположили Противоракетный Центр, в прошлом – ПВО, находился не в метро – военные специалисты не доверяют горным породам, – а под стометровым слоем прочнейшего бетона. Сейчас там, куда он движется, – огромная пещера, размером похожая на Колизей, только сцена не внизу, а занимает целую стену. Когда он был там в последний раз, около трехсот человек находились тогда на своих местах: сидя на комфортабельнейших креслах перед мониторами, а на огромной стене напротив располагались четыре исполинских экрана. Там постоянно, как он помнил, светились карты земного шара, мигали зеленые огоньки, показывая передвижение эскадр, авианосцев, подводных лодок, прочерчивались зловещие пунктирные линии…