Бандитский Петербург. 25 лет спустя - Андрей Константинов

* * *

Расстрелять Мадуева не успели из-за введенного президентом моратория на смертную казнь. Он был этапирован в новочеркасскую тюрьму, где к опасному узнику отнеслись со всей серьезностью. Червонца поселили в камеру, в которой была размещена аппаратура для скрытого наблюдения и прослушивания. Каждые полчаса в камеру через глазок заглядывал контролер. Ежедневно после завтрака Мадуева выводили из камеры и буквально по сантиметру обыскивали помещение. Во время прогулок в тюремном дворе его охранял усиленный конвой. Мадуев вел себя на удивление спокойно: ежедневно убирал свою камеру, занимался гимнастикой, перечитал все книги в тюремной библиотеке. В новочеркасской тюрьме Мадуев, с детства страдавший тяжелой формой сахарного диабета, очень плохо себя чувствовал, жаловался на боли в желудке, почти не ел, много спал. Но иногда срывался, поедал гору пряников, леденцов, а потом долго лечился. Деньги у него были: после истории с Воронцовой он хорошо заработал на интервью иностранным журналистам.

Кстати, о Воронцовой Червонец вспоминал с крайней неохотой, уверяя в разговорах, что весь этот роман – вымысел торговцев грезами. По-настоящему он любил только одну женщину – петербурженку Тамару Т. Именно для нее он писал в «Крестах» аудиописьма, которые впоследствии женщина передала в прессу. Она же оплачивала его адвокатов, а в день тридцатисемилетия Мадуева передала для него в тюрьму 37 алых роз. На одно из последних заседаний суда он вызвал ее в качестве свидетеля лишь только для того, чтобы еще раз увидеть…

1 ноября 2000 года Мадуева перевели из новочеркасской тюрьмы в Соль-Илецкую колонию под Оренбургом, зэки называют ее «Черный дельфин». Эта зона на тот момент была единственная в России для содержания пожизненников. Мадуева поместили в трехместную камеру вместе с двумя кавказцами. Червонцу был предписан постельный режим из-за обострения сахарного диабета, сокамерники ухаживали за ним. Никто не навещал Мадуева в тюрьме, не получал он и передач. В свой последний день, 10 декабря 2000 года, Мадуев отказался от уколов и таблеток и до вечера писал заявление в ФСБ с просьбой о встрече с сотрудником, которому хотел сообщить тайны государственной важности. Потом поужинал, лег спать, а утром не проснулся. Причиной смерти называли сердечно-сосудистую недостаточность третьей степени и сахарный диабет…

Наталья Воронцова, отсидев семь лет в саблинской женской колонии, вышла на свободу, но следы ее затерялись где-то на Украине. Похоже, что единственная татуировка Червонца – надпись внизу живота «Полюбишь меня – погубишь себя» – оказалась роковой для следователя Воронцовой.

Январь 1996 г., лето 2003 г.

В современном разговорном русском языке слово «пуля» имеет несколько значений. Одно из них – переносное: обман, провокация, инсценировка.

В конце 1991 года группа питерских журналистов решила объединить усилия, для того чтобы попробовать провести расследование ряда загадочных историй, о которых тогда много говорили в Петербурге. Так возникло Агентство расследований «Смены» – сокращенно АРС. Первоначально в эту группу вошли Александр Горшков, Александр Поздняков, Алексей Разоренов и я – Андрей Константинов. Каждый из нашей четверки отвечал за «свою» тему, но в случае необходимости остальные подключались к работе по сбору информации и опросу свидетелей. Мне тогда досталась тема о странном покушении на известного репортера Александра Невзорова, которое произошло 12 декабря 1990 года в Ленинграде на пустыре у Суздальского проспекта. Это событие стало в свое время сенсацией – личные соболезнования Невзорову по поводу его ранения высказал тогда Генеральный секретарь ЦК КПСС Михаил Горбачев.

Когда группа АРС начинала журналистское расследование некоторых туманных обстоятельств ранения Невзорова, нами двигало всего лишь любопытство. Мы никак не могли тогда предположить, что, чем дальше будет продвигаться расследование – тем больше больших и малых тайн Петербурга окажутся свитыми в один клубок…

В первой декаде декабря 1990 года в редакцию «600 секунд» позвонил человек, назвавшийся бывшим врачом психоневрологического диспансера. Он предложил Невзорову компрометирующие документы на председателя Ленгорисполкома Александра Щелканова. Эти документы якобы свидетельствовали о том, что Щелканов – человек психически неполноценный, а следовательно, не может занимать столь высокий пост. Еще до этого звонка Невзоров задумал сделать свой «Паноптикум» о Щелканове, однако о замысле передачи знал очень ограниченный круг людей. Звонивший предложил передать документы 12 декабря, но в этот день позвонил снова и сказал, что заболел, и поэтому документы передаст его сын, который выйдет гулять с собакой.

Вечером 12 декабря Невзоров в машине режиссера Михаила Ермолова, которую вел хозяин и в которой также находился оператор Дмитрий Логвиненко, направились к месту встречи. Для встречи звонивший выбрал пустырь напротив Суздальского проспекта. Передача документов должна была состояться в 23.30. По дороге телевизионщики заехали в гостиницу «Спутник» – выпить кофе. Кафе уже закрылось, но для сотрудников «600 секунд» сделали исключение (позже работники кафе подтвердили этот факт и сказали, что никаких странностей в поведении Невзорова не заметили). Около 23.20 машина Ермолова прибыла к пустырю. Невзоров выждал какое-то время, а потом пошел к деревьям, стоящим недалеко от развалин старого дома. Ермолов и Логвиненко остались в машине. Пустырь был безлюден и плохо освещен. Невзоров закурил и стал ждать мальчика с собакой. Несколько раз он свистел и звал: «Мальчик, мальчик!» Потом, повернувшись, увидел стоявшего прямо перед ним человека, который появился абсолютно бесшумно и неожиданно. Невзоров подумал, что это тот, кто должен передать ему документы. Мужчина протянул вперед руку, замотанную белой тряпкой. Что-то твердое ткнуло телерепортера в плечо, и сразу же прозвучал приглушенный выстрел. Невзорова от выстрела откинуло назад, однако он с колен сумел выстрелить вдогонку убегающему к железнодорожному полотну мужчине из своего газового пистолета. Потом поднялся и пошел к машине Ермолова, из которой уже выскочил оператор Логвиненко. Ермолов оставался за рулем. Невзорова усадили в автомобиль и повезли к одному из домов на улицу Жени Егоровой, откуда Логвиненко вызвал скорую помощь.

Машина остановилась у дома № 5 по улице Жени Егоровой. Логвиненко вошел в расположенную на первом этаже квартиру Кораблевых и, представившись работником уголовного розыска, потребовал телефон. Позже на допросе Логвиненко сказал, что скорую помощь он вызывал не по 03, а позвонил знакомому дежурному врачу скорой Владимиру Манковичу, дочь которого снимали в одном из сюжетов «600 секунд». Милицию якобы вызвал затем сам Манкович, узнав об огнестрельном ранении. Работникам скорой помощи пострадавший вкратце описал суть происшествия. Любопытно, что фельдшер Николай Водов в своих показаниях отметил, что, по словам Невзорова, тот стрелял вдогонку нападавшему из газового пистолета дважды. Позже в деле везде фигурировал лишь один ответный выстрел. Водов попытался поставить Невзорову капельницу, однако журналист сказал: «Я не дам колоть, боюсь СПИДа». Водов так и не понял, где же стреляли в телезвезду, думал, что где-то во дворе дома № 5 по улице Жени Егоровой. Чуть позже подъехала бригада реаниматоров, которая и повезла раненого в клинику Военно-медицинской академии. По словам одного из врачей реанимационной бригады, в академии их уже ждали коллеги Невзорова.