Жизнь и судьба инженера-строителя - Анатолий Модылевский

одни – это было спасение, никто не терял времени, лихорадочно читал свои конспекты и шпаргалки; к счастью, Соколовой долго не было, все успели подготовиться; отвечал я нормально, но в одном вопросе запутался и получил четвёрку; когда вышел, узнал, что телефонный звонок на кафедру, которая находилась далеко и на другом этаже, подстроили специально; когда Соколова взяла трубку, то услышала лишь гудки. Итак, я сдал два экзамена, а третий, по специальности, не спешил сдавать, рассудив, что когда диссертация будет готова, сдать экзамен в лаборатории Миронова будет простой формальностью; так и случилось: в кабинете С.А. собралась комиссия с участием шефа, моего второго руководителя А.В. Лагойды и очень лояльной и доброжелательной ко мне с.н.с. Ольге Сергеевны Ивановой; со мной была проведена беседа по теме диссертации и поставлена пятёрка.

XLIV

Мне предстояло побеспокоиться о последнем разделе диссертации – внедрении результатов исследований на строительстве, в т.ч. на объектах Минтяжстроя СССР, что было важно также для завершения госбюджетной темы; начиная с ноября 1973 г. я побывал на бетонных заводах в Ачинске, Абакане и других местах, где принял участие в подготовке отделений химдобавок и бетонирования монолитных конструкций с разработанными мною комплексными противоморозными добавками; для бетонного завода в Лесосибирске (Маклаково) предстояло запроектировать, а строителям – оборудовать отделение добавок, для чего проектное задание я решил выполнить сам; в Бюро внедрения нашего НИИ, которое располагалось на Свободном проспекте, мне выделили молодого инженера-механика, недавно окончившего КПИ, Власова Василия Васильевича; это был среднего роста, черноволосый, со вкусом одетый молодой парень, немного грузный и с небольшим брюшком; поехали мы в командировку, осмотрели на бетонном заводе место сооружения отделения добавок, собрали исходные данные, подписали хоздоговор у главного инженера треста к.т.н. Болбата, ранее работавшего в проектной части КПСНИИП, и вернулись в Красноярск; как всегда в командировках приходится тесно общаться с коллегами, и я в течение четырёх дней удивлялся В.В. (сотрудники звали его Вась-Вась): он, получающий приличную для молодого специалиста зарплату, имеющий хорошие условия для работы, но ещё ничего не сделавший самостоятельно, проживая в благоустроенном институтском общежитии (его родители жили на селе), всё время жаловался мне, что квартиру не дают, зарплату не повышают и пр. и пр.; начал он проектировать механизмы отделения приготовления добавок; я его сначала не торопил, иногда ему позванивал, «как дела – всё нормально»; относился к нему с самого начала доброжелательно, всё объяснял, понимая, что у него ещё нет опыта; через две недели приехал к нему и обнаружил, что практически нечего не сделано, начальство его не отвлекало, вопросов мне не задавал; поговорил с ним об ответственности перед строителями, нажимать не стал, всё-таки он не мой подчинённый, В.В. обещал всё сделать; в итоге работу, которую можно сделать за 15-20 дней, В.В. окончил через два месяца; поехали мы в Лесосибирск передавать чертежи и выполнять договор с трестом; рабочие в нашем присутствии смонтировали всё оборудование, начался выпуск бетона с химдобавками. В течение всего времени мне пришлось подталкивать В.В.: по утрам в очень скромной и довольно холодной гостинице, когда я умывался из крана вылетали вдруг сами по себе две-три капельки, кран тихо сморкался, потом заговаривали несколькими голосами трубы и шла струйка холодной воды; я возвращался в комнату, а В.В. приходилось будить и торопить на работу; днём после обеда норовил смыться в гостиницу и поспать, а когда нам требовалось задержаться с рабочими после смены на час-полтора, он пытался устраивать скандал; никакого удовлетворения от работы у него не было, не был он рад, когда мы успешно завершили дела; в поезде снова и снова жаловался мне, что в Бюро внедрения его недооценивают; у него были большие амбиции, но куриный уровень в развитии самостоятельности; как говорится: «в людях не так смешны те качества, которыми они обладают, как те, на которые они претендуют». Позже прочёл у Ж. Лабрюера: «Человек большого ума не бывает одинаков (например, мои друзья и коллеги Сергей Климко и Владимир Рыхальский): иногда он более, иногда менее умён, иногда в ударе, иногда нет; если он благоразумен, то в таком состоянии он мало говорит, не пишет, не старается нравиться; нельзя ведь петь с насморком; надо подождать, пока вернётся голос. Не то с глупцом; он автомат, он машина: гири тянут, и он движется, вертится, и всегда в одном направлении, и всегда ровно; он однообразен, и никогда не изменяет себе; кто его видел хоть раз, видел его таким, какой он всегда». Единственный раз в жизни я был в командировке с таким вроде бы инженером; воистину, только диплом помогает скрыть, что ты – дурак; было мне трудно, но я не злился, старался деликатно, но настойчиво действовать, только удивлялся, думая, какую жизнь он проживёт.

XLV

Больше всего мне запомнилась командировка в Абакан и в маленький таёжный городок Сорск, расположенный в горах Хакасии, на строительство молибденовой обогатительной фабрики, принадлежащей Минцветмету СССР; в Сорске нас хорошо принял начальник СМУ, я заключил договор на внедрение противоморозных добавок при возведении большого ж/б массива, расположенного в скалах; он был основанием днища огромного резервуара; в командировку отправился с тремя своими лаборантами, Анной Сальниковой и её подругами; начальник стройуправления и зав строительной лабораторией создали нам хорошие условия и мы за неделю с помощью рабочих наладили дозаторы добавок, приготовили необходимое количество водного раствора и подготовились к непрерывному бетонированию; накануне дня укладки бетона температура снизилась до минус 30 градусов, пришлось применить максимально допустимую концентрацию химдобавок, но я опасался, что бетон замёрзнет при транспортировке и перегрузке его в бадьи; поэтому была сделана эстакада, с которой самосвал выгружал бетон прямо в опалубку; рабочие быстро закрывали поверхность уложенного и хорошо уплотнённого вибраторами бетона водонепроницаемой бумагой (крафтбумага), сверху засыпали опилками; за четыре непрерывных смены всё было сделано, параллельно изготавливались бетонные образцы-кубики, которые содержались в нише массива до самой весны.

Жили мы в гостинице, а питались в столовой; когда пришли первый раз, то обрадовались и взяли по две-три порции пельменей, стали есть, но они были не с мясом, а с капустой, китайские; нам объяснили, что мяса в столовой не бывает; слава Богу, что в магазине были варёная колбаса и молочные продукты. В выходной день мы совершили экскурсию на обогатительную фабрику, увидели огромные дробилки и вращающиеся барабаны, в которых промывалась порода, затем она проходила через каскад наклонных вибрирующих поддонов, где методом флотации отделялся молибденовый концентрат; я вспомнил вольфрамовую фабрику в Колывани, но та была значительно меньше; рядом с действующей фабрикой, как нам рассказал технолог, возводилась в металлических конструкциях (здесь высокая