Любовь и война. Великая сага. Книга 2 - Джон Джейкс

Купер пошарил на полу в поисках упавших часов и, едва нащупав их, тут же услышал бульканье воды.

– Боже, спаси нас! – громко закричал кто-то.

Вода хлынула из насоса, растекаясь по палубе.

– Еще минута! – крикнул Александер. – Вот так… сюда… У меня тут куча водорослей, сэр! Думаю, все из-за них. Теперь надо снова собрать насос, хотя вода давит…

Вода продолжала втекать внутрь. Купер поднял левую ногу и слегка топнул ею. Раздался всплеск. Матрос, которого он бил по щекам, снова застонал. Купер отвел руку назад, нащупал его плечо и с силой встряхнул. Стон прекратился.

Куперу вдруг стало стыдно, что он был так жесток с беднягой. Ведь парень прав – они все скоро умрут. Теперь он и сам знал это. Он снова попытался наполнить легкие тяжелым воздухом и, уже не сомневаясь в исходе, сел поудобнее, чтобы ждать конца.

Он начал быстро вспоминать свою жизнь, стараясь пропускать неприятные моменты и подольше задерживаться на счастливых. Словно наяву, он снова увидел Юдифь Стаффорд на палубе прибрежного парохода, идущего в Чарльстон. Как же это было давно… Он даже сочинил маленькую прощальную речь о том, как благодарен ей за то, что она вышла за него замуж…

– Готово! – крикнул Александер.

Купер машинально повернул голову в сторону кормы, хотя ничего, конечно, не увидел. Зато услышал скрип насоса.

– Работает! – снова закричал англичанин.

– Ура! – воскликнул обычно сдержанный Диксон.

Команда зааплодировала. Слезы брызнули из глаз Купера, когда он пытался вздохнуть. Ему показалось, что корма поднимается, и голос Диксона это подтвердил:

– Всплываем!

Через несколько минут лодка выплыла на лунный свет.

Словно двое безумцев, пытавшихся вырваться из сумасшедшего дома, Диксон и Александер начали яростно открывать носовой и кормовой люки. Внезапно Купер увидел блеск звезд, глотнул сладкого холодного воздуха. А матросы уже споро крутили рукоятку вала, как будто ничего не случилось.

Диксон поднялся по трапу и высунул голову в открытый люк, всматриваясь поверх комингса:

– На причале остался только один человек. Не вижу, кто это.

Наконец лодка медленно подошла к пирсу, где Люциус Чикеринг, не переставая прыгать и приплясывать, хлопал в ладоши и размахивал руками, как ветряная мельница. Диксон велел ему прекратить дурачиться и помочь пришвартовать судно.

– Я не дурачусь – я радуюсь! – воскликнул Люциус, пока Диксон шел к корме с канатом в руке. – Солдаты и все местные разошлись через сорок минут. Они решили, что вы погибли, но я сказал себе; да, пусть это и безумие, но я останусь и буду верить, что вы вернетесь, и мы докажем всем, что они ошибались. Боже милостивый, лейтенант, вы испытали мою веру! Вы хоть знаете, который теперь час?

– Сколько мы были под водой? – спросил Александер, который вылез из лодки следом за Купером.

Купер поднес часы к уху. Надо же! Они продолжали идти! Он повернул циферблат к лунному свету, стряхнул мелкие осколки стекла и сначала решил, что плохо рассмотрел стрелки. Но все было верно.

– Без четверти десять. Мы пробыли под водой два часа тридцать пять минут!

– Я же говорил, я же говорил! – кричал Люциус, хватая Купера за плечи и разворачивая к себе. – Это просто невероятно! Вы были правы! Все получилось!

Александер что-то пробормотал; Диксон на него шикнул.

– Эта лодка теперь в любое время подкрадется к янки и потопит их! – продолжал восторгаться Люциус. – О… – вдруг поутих он. – Я совсем забыл, мистер Мэйн. Один из солдат собирался отправиться в штаб генерала Борегара и сообщить, что «Ханли» снова затонул. И что все погибли… Боюсь, ваша жена уже об этом узнала.

– О Боже… – охнул Купер. – Лейтенант Диксон, мои поздравления. Я вынужден проститься. – Последние слова он договорил уже на бегу.

– Подождите меня, мистер Мэйн! – надевая цилиндр, закричал Чикеринг.

Когда Купер добрался до Традд-стрит после своего невероятного приключения, Юдифь зарыдала от облегчения, хотя Люциус Чикеринг ошибся – она еще ничего не слышала.

Юдифь долго и крепко обнимала мужа. Но все равно предпочла в ту ночь спать одна.

– Господин начальник тюрьмы! – сказал Весси. – Этот янки набросился на меня, как бешеный зверь. Он сделал это без всякой видимой причины, просто проявляя свой злобный нрав. И ваш долг – уж простите мне мою дерзость – ваш долг офицера и ваш христианский долг джентльмена предоставить мне право самому наказать его.

Лейтенант Тёрнер ответил не сразу.

– Я бы дал согласие, – с сомнением сказал он, – но, боюсь, не могу допустить этого в стенах Либби. По двум причинам. Во-первых, у нас уже и так полно хлопот с филадельфийскими адвокатами. А во-вторых, за нами все еще слишком пристально следит тот тип, что работает на Седдона.

– Вы о том одноруком полковнике?

– Да, о Мэйне. Такая, знаете, самозваная совесть наших тюрем. Вы сами видели – он везде сует свой нос. – (Капрал кивнул.) – Правда, недавно он пропустил свой визит. Я слышал, подхватил сильный грипп и лежал в постели. Но теперь уже поправился и может объявиться здесь со дня на день.

Весси заметно помрачнел, но потом вдруг заметил, что по лицу начальника тюрьмы расплывается улыбка.

– Конечно, – сказал Тёрнер, – если вы найдете способ… э-э… преподать урок дисциплины вне стен этого здания, я могу получить временный указ об освобождении, который позже вы просто уничтожите.

Капрал наклонился вперед, улыбаясь еще шире, чем Тёрнер.

– Если же вам понадобятся помощники… – добавил начальник, – я хочу сказать, если будут свидетели, они должны быть абсолютно надежными.

– С этим проблем не возникнет, сэр.

– Разумеется, любые следы должны выглядеть как последствия несчастного случая.

– Это я гарантирую.

– Тогда я подготовлю пропуск. Но прежде чем я вам его передам, я хотел бы знать все подробности вашего плана.

– Да, сэр. Спасибо, сэр! – воскликнул Весси, лихо щелкнув каблуками и приложив пальцы к козырьку. – Очень скоро у вас будут все сведения, обещаю. Еще раз спасибо, сэр.

– Рад вам помочь. – Тёрнер все так же улыбался. – Вы отличный солдат, Весси. Хотелось бы мне иметь побольше таких.

Этот разговор состоялся тридцатого января. Уже первого февраля Весси снова пришел к начальнику. Видя его нетерпение, Тёрнер спросил:

– Ну? Что придумали?

– Мой кузен служит в артиллерийской части в Энрико. Он одолжит для меня орудийный передок. Передок и дорога поухабистее – вот и все, что нужно. Кузен сам предложил эту идею. Говорит, янки постоянно используют этот способ для наказания серьезных нарушителей. А что хорошо для них – хорошо и для нас.