Мифы Древней Греции - Роберт Ранке Грейвс

11Гомер. Одиссея VIII.504 и сл.; Аполлодор. Цит. соч. V.16—17; Арктин Милетский. Цит. соч.; Лесх Митиленский. Цит. соч.; Трифиодор. Взятие Трои 316 и сл. и 340—344.

12Гомер. Цит. соч. XI.523—532 и IV.271—289; Трифиодор. Цит. соч. 463—490.

13Трифиодор. Цит. соч. 487—521; Сервий. Цит. соч. II.255; Лесх Митиленский. Цит. соч. Цит. по: Цец. Цит. соч. 344; Аполлодор, Цит. соч. V.19.

14Вергилий. Энеида II.256 и сл.; Гигин. Цит. соч. 108; Аполлодор. Цит. соч. V.20; Цец. Цит. соч. 340.

15Аполлодор. Цит. соч.

* * *

1. Комментаторы Гомера, жившие в классическую эпоху, были разочарованы историей с деревянным конем. Поэтому каждый из них стремился понять ее по-своему: это была стенобитная машина греков в форме коня (Павсаний I.23.10); Антенор провел греков в Трою через ход, на двери которого была нарисована лошадь; лошадь была знаком, с помощью которого греки отличали себя от противника в сумерках и всеобщей панике; когда Троя пала, оракулы запретили грабить дома, на которых была нарисована лошадь, благодаря чему остался цел дом Антенора; Троя пала в результате атаки кавалерии; наконец, греки, спалив свой лагерь, спрятались на горе Гиппий («конская»).

2. Можно вполне допустить, что при нападении на Трою была использована башня на колесах, обитая мокрыми конскими шкурами для защиты от стрел. С ее помощью удалось разрушить часто упоминаемую слабую часть стены, т.е. западную, построенную Эаком (см. 158.8). Однако это вряд ли объясняет легенду, согласно которой предводители греков спрятались в «чреве» коня. Возможно, Гомериды придумали этот ход, чтобы объяснить уже не воспринимаемое священное изображение с обнесенным стенами городом, царицей, ритуальным собранием и царем-жрецом, изображенным в момент нового рождения — появляющимся головой вперед из кобылы, которая была священным животным как троянцев (см. 48.3), так и Эакидов (см. 81.4). Деревянная кобыла, сделанная из еловых досок (известно, что ель была деревом, символизировавшим рождение (см. 51.5)), могла иметь обрядовое значение, как, например, деревянная корова, с помощью которой совершался священный брак между Миносом и Пасифаей (см. 88.y). Не навеяна ли борьба между Одиссеем и Антиклом изображением близнецов, ссорящихся в чреве матери (см. 73.1)?

3. Сюжет с сыном или сыновьями Лаокоона напоминает рассказ о том, как Геракл задушил двух змей (см. 119.2). Согласно некоторым вариантам, братья умерли в храме Аполлона, а сам Лаокоон, как и Амфитрион, сумел благополучно бежать. Не исключено, что мы опять встречаем сюжет со змеями, которые вылизывают мальчикам уши, чтобы наделить их даром пророчества. Антиф очевидно означает «пророк», т.е. тот, кто «говорит вместо» бога.

4. На уровне богов эта война велась между троянской морской богиней Афродитой и греческим морским богом Посейдоном (см. 169.1). Вот почему Приам уничтожает жрецов Посейдона[323].

5. После падения Трои сюжет с «потеющими» статуями встречается довольно часто. Этот предупреждающий сигнал сначала переняли боги римлян, а позднее вытеснившие их католические святые.

6. В древнейших произведениях репутацию Эпея как храбреца стали иронически применять к хвастунам. Известно, что от хвастовства до трусости один шаг (см. 88.10).

Судя по всему, Одиссей обещал Гекабе и Елене, что греки пощадят всех, кто не окажет сопротивления. Но победители растекались по залитым лунным светом улицам, врывались в никем не охраняемые дома и резали горло всем, кто попадал под руку. Гекаба с дочерьми спряталась под древним лавровым деревом у алтаря в честь Зевса и удержала Приама от желания броситься прямо в гущу боя. «Останься с нами, господин, — умоляла она, — в этом безопасном месте. Ты слишком стар и немощен для битвы»1. Приам нехотя остался и просидел под деревом до тех пор, пока мимо них не пробежал их сын Полит, преследуемый греками, и не упал, пронзенный копьем прямо на их глазах. Проклиная Неоптолема, который нанес смертельный удар, Приам метнул в него копье, которое никому не причинило вреда. После этого его стащили со ступеней алтаря, уже обагренных кровью Полита, и зарубили на пороге его собственного дворца. Но Неоптолем, памятуя о своем сыновьем долге, оттащил тело Приама на могилу Ахилла на Сигейском мысе, где и оставил догнивать с отрубленной головой и непогребенного2.

b. Тем временем Одиссей и Менелай устремились к дому Деифоба и там вступили в самую кровавую схватку за всю их жизнь. Победа им досталась только благодаря вмешательству Афины. Кто из них убил Деифоба, точно неизвестно. Некоторые даже говорят, что это Елена вонзила кинжал ему в спину. Этот поступок и божественная красота Елены так поколебали прежнюю решимость Менелая, поклявшегося убить ее, что он отбросил в сторону меч и повел ее целой и невредимой к кораблям. Тело Деифоба было жестоко изрублено и изувечено, но впоследствии Эней воздвиг ему кенотаф на мысе Ретей3.

Одиссей, увидев Главка, одного из сыновей Антенора, бежавшего от преследовавших его по пятам греков, заступился за него и тогда же спас еще и брата Главка по имени Геликаон, получившего серьезное ранение. После этого Менелай повесил на дверях дома Антенора шкуру леопарда как знак того, что этот дом «не должно разрушать»4. Антенор с женой Теано и четырьмя сыновьями был отпущен на все четыре стороны с таким количеством вещей, которое они могли унести. Через несколько дней они отплыли на корабле Менелая и поселились сначала в Кирене, затем во Фракии и, наконец, в Генетике на Адриатическом море5. Генетика получила свое название потому, что Антенор стал во главе беглецов из пафлагонской Энеты (чей царь Пилемен пал под Троей) и с успехом воевал с ними против эвганеев, живших на севере Италийской долины. Порт и область, где они высадились, были переименованы в Новую Трою, а самих их теперь называют венетами. Говорят также, что Антенор основал город Падую6.

c. Согласно римлянам, единственной семьей троянцев, которую пощадили греки, была семья Энея, который, как и Антенор, со временем потребовал выдачи Елены и заключения справедливого мира. Агамемнон, видя, как Эней взвалил на плечи почтенного Анхиса и понес его, не оглядываясь, к Дарданским воротам, приказал, чтобы этого благочестивого сына никто не трогал. Одни, правда, говорят, что Эней отсутствовал, когда город пал7. Другие утверждают, что он до последней минуты защищал Трою, затем ушел в пергамскую цитадель и после отважной обороны отправил своих людей под прикрытием темноты на гору Ида, где вскоре присоединился к ним со своей семьей, сокровищами и статуями богов. После чего, получив от греков почетные условия, он отправился во фракийскую Пеллену и умер либо там, либо в аркадском Орхомене. Правда, римляне говорят, что во время своих странствий он достиг наконец Лациума, основал город Лавинию, пал в бою и был вознесен на небеса[324]. Все это басни, а правда заключается в том, что Неоптолем увез Энея на своем корабле в качестве пленника — это была самая почетная добыча, доставшаяся грекам, — а потом держал его у себя в ожидании выкупа, который и был внесен за него Дарданами8.