Гарри Поттер и Кольцо Согласия - Юнта Вереск

правы, мистер Лонгботтом, — ответил великан. — Чистая наука не знает цвета, раскрашивают ее те, кто пользуется ее достижениями.

— А что дает статус Доброго Волшебника? — спросила Джинни.

— Возможность заниматься наукой, мисс Уизли, — сказал Дож.

— Да, но не только, — добавил Олентзеро. — Принадлежность к Обществу влечет за собой не только возможности, но и накладывает определенные обязательства. Член Общества Добрых Волшебников должен следить за тем, чтобы магия использовалась во благо…

— Только следить? — удивился Фред.

— Следить, а если нужно, и бороться.

— С Пожирателями?

— Пожиратели Смерти, мистер Уизли, — не что иное, как сторонники Волдеморта, — с упреком в голосе ответил Олентзеро. — Это маги, которые перешли на темную сторону, но далеко не все из них используют черную магию. Большинству из них вполне хватает обычной магии. Бытовой или боевой — не важно.

— А как же Непростительные заклятия?

— То, что вы называете Непростительными заклятиями, вовсе не является черной магией, мистер Уизли. — Это обычная бытовая магия, используемая для неправедных целей.

— Как это? — удивился Рон.

— Возьми хотя бы Империус. Этим заклинанием модифицируют память. Владеют им, к примеру, все целители и большинство авроров. Небольшое изменение в момент воздействия, и кроме блокировки нужного воспоминания, можно вложить в память нужные инструкции, или вообще подчинить себе…

— А Авада Кедавра как же? — всполошился Рон.

— Авада Кедавра — изначально вообще не предназначалась для убийства. Это очень древнее заклинание. Я не знаю, каким образом вы изучали заклинания, но, думаю, должны знать, что произнесенные вслух слова ничего не значат, если вы не сопроводите их достаточным выплеском собственной волшебной энергии. Например, маглы могут схватить вашу палочку, произнести ваши заклинания, но ничего не случится. Заклинание, произносимое вслух, так же как и невербальное заклинание, нуждается в словах только для того, чтобы включить нужный код волшебного воздействия. Код этот обычно отрабатывается во время тренировок. Волшебники-хулиганы часто переучиваются, и, произнося вслух одно заклинание, активизируют совсем другое.

Близнецы Уизли переглянулись. Казалось, что они вдруг обнаружили ответ на мучивший их вопрос. "Наверное они уже хотели сотворить нечто такое, а теперь Олентзеро дал им хорошую подсказку", — решил Гарри.

— А у нас есть Добрые Волшебники? В Великобритании?

— Да, есть. Правда, их немного, — с грустной улыбкой сказал великан. — Вот, хотя бы, один из них…

Дож смущенно улыбнулся, когда Олентзеро кивнул в его сторону.

— А что нужно для инициации? — вдруг встрепенулась Луна.

— Нужны достижения, которые позволят выделиться вам среди остальных магов. Но это должно быть не просто новое заклинание или историческое исследование, а еще и направленность его на Добрые Дела. Ну, и, конечно, умение защищать, отстаивать, контролировать. Даже противодействовать. Например, если есть опасность применения вашей магии на темной стороне, вы должны придумать и контрзаклятия, разработать меры противодействия…

— Ну все, час Быка, самый тяжелый час ночи! — поднялся Дож. — Это все очень интересно, но разговор можно продолжить и позже. Такие вещи не решаются в одночасье. Всем пора спать. Спасибо за праздник, уважаемый Олентзеро Двенадцатый… Хагрид… Мы, пожалуй, пойдем…

Глава 68. Коварство Волдеморта

К тому времени, когда подростки добрались до своего жилища, Гарри почувствовал, что спать ему совершенно расхотелось. Близнецы в сопровождении Дожа пожелали всем спокойной ночи, и отправились в свой домик. Помахав им вслед рукой, Гарри прикрыл за собой дверь. Джинни и Луна уже поднимались наверх, а Невилл пыхтел и возился в ванной комнате — было слышно, как он фыркает, ухает и вскрикивает под душем.

— Может быть, по глотку КЭА? — спросила Гермиона, направляясь к гостиной.

Рон и Гарри двинулись за ней.

— Не возражаю, — пробормотал Рон. — Только не нужно затевать конспиративных разговоров, я слишком весело настроен и слишком хочу спать…

— Как скажешь, — недовольно ответила Гермиона. — Слушай, Гарри, а ты бы не хотел, наконец, разобраться со своими воспоминаниями, и избавиться от необходимости каждый день водить в свой дом всех своих жильцов?

Гарри посмотрел на нее изумленно. Что, прямо сейчас, в четвертом часу утра? Но тут девушку неожиданно поддержал Рон:

— Да, Гарри, давай! Сейчас у тебя должно получиться! Ты бодр и весел, а, значит, уверен в себе, как говорит Магда! Давай!

Невилл вышел из ванной комнаты и заглянул в гостиную.

— Не знаю, в чем тут дело, но в душе почему-то идет только холодная вода, — сообщил он, стуча зубами.

— Невилл, а ты случайно не забыл вызвать теплую воду? — тревожно посмотрев на него, спросила Гермиона.

— Теплую воду? Так текла-то холодная… О, ну конечно же! — поежился Невилл. — Пойду-ка я в постель… Это все от усталости…

Рон тихонько фыркнул ему вслед, прикрыв рот ладонью. Гермиона укоризненно посмотрела на него.

Гарри дождался, когда Невилл уляжется, а потом сходил в спальню и посадил Арго на тумбочку, пожелав ему спокойной ночи. Затем он нащупал в шкафу Омут Памяти, по-прежнему завернутый в мантию-невидимку, осторожно вытащил его и понес в гостиную.

Проходя через холл, он увидел, что Гермиона спускается вниз по лестнице, держа в руках большую банку.

— Ты говорил, что в Омуте Памяти слишком много воспоминаний Сам-Знаешь-Кого, — сказала она. — Поэтому я решила, что лучше их поместить в банку, а не в твою голову…

Гарри поставил тяжелую каменную вазу на стол и достал палочку. Со второй попытки ему удалось вытащить из Омута и перетащить в банку первое воспоминание. Затем последовали другие, он даже удивился, как много же их тут было. Наконец, последняя туманная прядка перелилась в банку. Гермиона тут же плотно закрыла ее крышкой.

— Давай, теперь можешь вспоминать…

Усевшись в кресло, Гарри попытался припомнить инструкции Дамблдора. Итак, следует сосредоточиться на нужном событии… С какого момента беседы лучше начать? Да, кажется тогда Волдеморт рассказывал, как убил Джеймса Поттера… А потом потребовал, чтобы он, Гарри, посмотрел ему в глаза…

Да, это именно тот момент! Гарри поднял палочку, поднес ее к своему виску, а затем осторожно поднял вверх. Тонкая туманная нить воспоминаний зацепилась за кончик палочки. Гарри все дальше и дальше отводил руку, но нить не обрывалась. Тогда он поднес палочку к Омуту и попытался стряхнуть воспоминание туда. Словно лента серпантина, светлая субстанция, скручиваясь и извиваясь, начала опускаться на дно сосуда. И тут нить, наконец, оторвалась