Redrum 2017 - Евгений Олегович Шиков

думал о чём-то. Сидел так, скрючившись, пока спину не прострелило, прямо от плеч до копчика. Встал, крякнув, и пошёл к уличной стенке, лечиться холодом. Холод — верное средство от любой хвори. Не знаю, как бы я уроки высиживал, если бы не…

И стало где-то в голове у меня зарождаться не понимание ещё, а намёк на понимание. Будто я наткнулся на что-то важное, но сам ещё толком не понял, на что. Слово это — «ТЁПЛЫЙ», которое во всех записках было, кроме первой, никак мне покоя не давало. Тёплый… А кто ж не тёплый-то? Все мы тёплые, покуда живые.

И как стукнуло мне в голову что-то. Сам не понимаю, что со мной произошло такое. Подхватился я с места, пока ещё ночь не совсем наступила, и побежал в дровяной сарай. Мимо спален ватажников наших, по каменной лестнице… Должно быть, оттолкнул кого-то с дороги, да сам того не заметил. Бегу… Глаза навыкате, шепчу что-то беззвучно. Думаю, кто-то из дежурных уже тогда к Николай Николаичу бросился: Сергей Василич, математик, с ума сошёл!

Заскочил я в сарай, схватил колун, да обратно. А на крыльце уже толпа воспитанников стоит. Отбой вот-вот должен был быть, да разве после такого зрелища их в кровати загонишь! Увидели, как я на них с топором бегу — прыснули в разные стороны! Только мне не до них было. Бежал я в свой класс.

Заскочил в пустое помещение. Хорошо, догадался с собой хоть свечу и спички прихватить. Иду я к учительскому столу, а в голове одна мысль бьётся, точнее, даже слово, а не мысль: тёплый, тёплый, тёплый…

Остановился, смотрю на своё место в дальнем углу. И вижу, будто со стороны наблюдаю, как я подхожу туда, сажусь, локти на стол кладу, наваливаюсь всем весом на них, начинаю говорить. Говорю, всё больше на стол надавливая. А потом вдруг кривлюсь от резкой боли в пояснице. И что я тогда делаю? Верно! Откидываюсь назад, прислоняюсь спиной к стенке, да так и сижу до конца урока.

Спиной к стене прижавшись.

Тёплой спиной к холодной стене…

Размахнулся я, да как врезал колуном! Огроменный кусок штукатурки отвалился. Я — ещё раз, хрясь! И давай долбить! Бью по стене, бью колуном, а в голове одна мысль: что же я, старый дурак, делаю-то?! Думаю так, а сам стену крушить продолжаю… Из дыры глина и ещё что-то сыпалось. Может, штукатурка древняя, не знаю.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

А потом я остановился. Будто кто за руку меня схватил. Колун опустил, смотрю — точно посередине дыры кусок глины болтается. Я его схватил — и потянул на себя. Мне сперва показалось, что не получится его убрать, а он будто сам ко мне в руку прыгнул. Поднимаю я его, а там…

А там череп. Детский, клыкастый, с глазницами раскосыми. Это его я сквозь стену грел каждый день теплом своим, выходит…

Обернулся я, не зная даже, что сказать. Гляжу, а за моей спиной толпа стоит. Рты разинули, глаза удивлённые. Николай Николаич, Абельхан, другие педагоги, воспитанники… Стоят и смотрят то на меня, то на череп этот.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

А дальше был НКВД. Черным-черно у нас в приюте стало от кожаных плащей и курток. Допрашивали каждого, кто вообще хоть раз мимо моего класса прошёл. Меня мурыжили дольше других. Даже в Москву увезли…

Я не скрывал ничего. Так и говорил: я человек советский, в магию, загробную жизнь и всё остальное не верю, но что было — то было. И рассказывал всю историю без утайки. Да и опасно было бы утаивать. Они на лжи-то собаку съели. Вот я и талдычил им, иногда раз по десять в день, всё по порядку, от первой записочки до черепа в стенке.

Потом меня, конечно, выпустили. Повезло несказанно. Но в приют к Николаю Николаичу мне путь уже был заказан. Даже не знаю, остался ли сам приют-то? Могли и раскидать по другим учреждениям.

Если подумать, то закончилась история не так плохо. На Крайнем Севере тоже школы есть, и в них нужны учителя. А тем, что несёт свет знаний в самые дальние уголки нашей Родины, советский человек должен гордиться.

Так что, товарищи, давайте расходиться. Спать пора.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Александр Юм

Беленькое

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Об авторах: «Харьковчане Александр Юрьев и Александр Мовчан создали в 2015 году творческий коллектив под псевдонимом Александр Юм. Инженеры-строители по образованию, авторы окончили Харьковский автомобильно-дорожный институт и работают на одном предприятии. В литературе отдают предпочтение фантастике, реализму и хоррору. В копилке авторов победа в 2016 году с первым романом цикла „ОСКОЛ“ на конкурсе научно-исторической фантастики, проводимом интернет-журналом „Самиздат" и первое место в литературно-педагогическом конкурсе „Добрая лира-6“. Несколько историй вошло в сборники издательства „АСТ, в рамках проекта „Народная книга"».

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

На правом берегу славного Днепра, посреди степи, затерялось небольшое село. Стеленные соломой мазанки хоть и бедны, но все побелены известью, и даже покрытые пылью горшки на плетнях радуют глаз случайного путника. И название у села ласковое — Беленькое. Только на подворьях пусто.

Как настала великая жара, в окрестных балках высохли ручьи. Да что ручьи — могучий Днепр местами обмелел, обнажив берега чуть не до русла. Богатые на урожаи поля сожгло беспощадное солнце. Стало тихо без суетящихся овец, вечно чем-то недовольных коз и лениво мычащих коров. Опустели и без того не шибко оживленные степные дороги, позабыв убаюкивающий скрип колес да топот копыт. И вроде совсем недавно чумаки возили табак в Крым, а оттуда возвращались с полными возами соли, без которой самая никудышная хозяйка не накроет стол; вился к мерцающим звездам дымок от раскуренных люлек, шелестел ковыль, да под зычные «цоб-цобе!» длиннорогие волы держали в ночи верный путь.

На версты вокруг нынче не то что птицы или зверья не встретишь — полевого сверчка не слыхать. С заходом солнца раскаленный воздух уже не обжигает, как днем, но крепко сжимает в своих объятьях. Душно. Кажется, что Чумацкий шлях исхудал, растеряв добрую часть молока, пролитого на черное небо, и месяца не видно, словно черт его украл.

Беленькое потонуло во тьме. Кроме одной хаты