«Я – АНГЕЛ!». Часть вторая: «Между Сциллой и Харибдой» - Сергей Николаевич Зеленин

под силу, но я уже стал задумываться об массовом искусственном разведении грибов. В «той» жизни, выйдя не пенсию я подобной хернёй довольно успешно занимался и обладал некоторыми знаниями и определённым опытом. Одни из них: трюфеля, шампиньоны и навозники — выращивают на навозных кучах. Другие: вешенки, кольцевики, опята — в ящиках или мешках с опилками.

Впрочем, про «грибочки» под водочку — я кажется уже рассказывал, да?

* * *

Через месяц, чуть позже, был подписан договор об сдачи в аренду акционерному обществу «Красный лесхимпром» площадей леса после вырубки, действующий на всей территории Нижегородской губернии. Государственные лесозаготовительные хозяйства, выбирали только самую ценную древесину и, после них найти на лесосеках — можно было всё что угодно, за исключением утонувшей Атлантиды, конечно.

Мой леспром развивался стремительно.

Уже летом 1925 года, АО «Красный лесхимпром» состояло из нескольких территориальных управлений — действующих даже далеко за пределами губернии, те в свою очередь из артелей-бригад — тщательно подчищающими за лесозаготовителями места вырубок.

Это было воистину золотое дно.

Клондайк!

ЭЛЬДОРАДО!!!

Наши артели, работая на хозрасчёте, подбирали буквально всё — вплоть до многолетних слоёв опавшей сосновой хвои, из которой гнали эфирное масло для мыловаренной и парфюмерной промышленности.

Из «некондиционных» деревьев, так называемых «хвостов» — верхушек и даже достаточно толстых сучьев, на лесопилках и деревообрабатывающих цехах принадлежащих АО «Красный лесхимпром», изготавливалась всяческая полезная строительная мелочёвка — плинтусы, наличники, шпунтовка, отдельные элементы окон и дверей.

Или на худой конец — самые обычные дрова, которые реализовывались предприятиям, учреждениям и частным лицам.

Но, главный «ништяк» на вырубках, это огромные — чаще всего сосновые пни. Хроноаборигены, конечно же знали им цену и, даже иногда использовали их за неимением лучшего…

Но попробуй — выкопай-выдерни его из земли-матушки!

Это надо американского Кинг-Конга звать и до сытой отрыжки кормить его блондинками-девственницами.

«Блондинки-девственницы» — нам и самим пригодятся, для вполне естественных надобностей. Главная роль в корчевании пней, вместо той пиндосовской мартышки-переростка — была отведена гусеничным трелёвочным тракторам, оснащённых механизированными винтовыми домкратами с широкими стальными поддонами. Пни, буквально — выдёргивались из земли и после очистки от песка, перерабатывались на мобильных установках-дробилках в технологическую щепу.

Из последней (так же как из остатков веток, сучьев и всего прочего — найденного на местах вырубок), предварительно высушив — на предприятиях АО «Лесхимпром» получали пиролизом древесный уголь, «попутный газ» и дёготь.

Про древесный уголь, думаю всё понятно: он шёл «на собственные нужды» — как топливо, реализовывался предприятиям и частным лицам. Поговорим про дёготь, ещё иногда называемом «варом», «смолой», или «русским маслом» — в тех странах, в которые он испокон веков продавался на экспорт.

Видов дёгтя, в зависимости от вида древесины и способов перегонки — много, как песчинок на пляже[4].

Областей его применения — просто не считано!

«Дягтекурни» — широко распространённые предприятия местного «химпрома», имеющиеся чуть ли не в каждой деревушке, расположенной в лесистой местности. Это технологической устройство, имело вид обыкновенной ямы с уплотнённым глиной наклонным дном — по которому и стекали продукты перегонки в специально подставленную ёмкость.

Естественно, такой пещерный примитивизм — по ходу известный ещё неандертальцам в Ледниковый период, меня не устраивал — от слова «ваще»!

И порывшись в своём «послезнании», я выдал через «ОПТБ-007» конструкцию реактора полунепрерывного действия, которую стали серийно производить на предприятиях «Красного рассвета», в кооперации с некоторыми другими заводами. Это такая стальная «бочка» — диаметром два с половиной метра, в которую сверху периодически закидывают сырьё, а снизу — так же «порционно», выгружают уголь. Жидкие и газообразные же вещества, выделяются и отбираются постоянно.

Среди газообразных продуктов пиролиза — особенно интересен метан, которого содержится около пятой части от всего объёма. Однако, отделить его от водяных паров, углекислого и угарного газа — «геморрой» ещё тот!

Поэтому весь газообразный продукт пиролиза, стали прогонять через специальные «проточные» ректоры, перегоняя весь содержащийся в них углерод в техническую сажу — сырьё для производства чёрной типографской краски и ценную добавку в резину автомобильных колёс, повышающую их износостойкость.

Жидкие же продукты пиролиза, куда более интересны.

Сосновый дёготь — тёмная, густая и липкая жидкость, тяжелее воды и с характерным «копчённым» запахом. В отличии от березового, он — из-за высокого содержания креозота, не применяется в выделке кож. Сосновый вар столетиями использовался как средство от гниения в основном в строительстве и судостроении — так как он образует прочную плёнку на поверхности, что препятствует впитыванию воды. Им просмаливали не только строения и борта лодок и кораблей — но и, канаты, паруса, а также — верхнюю одежду матросов, рыбаков и бурлаков.

Сперва, не упуская возможности заработать на продаже дёгтя в его исходном виде, я со временем перешёл на его более глубокую переработку. Ведь кроме вышеупомянутого, очень полезного и крайне нужного в хозяйстве креозота (применяющегося даже в виде топлива для «Мужиков»), из сосновых пней получали не менее полезные скипидар и канифоль.

Скипидар в основном шёл на продажу как растворитель красок, однако чуть позже научились производить из него камфару. Это вещество имеет самое широкое применение: от медицины и парфюмерии, до производства целлулоида, средства от моли и флегматизатора для взрывчатых веществ.

Канифоль, кроме флюса при пайке — применяется в бумажной промышленности, в производстве искусственного каучука и кожи, пластмасс, лаков и красок.

Фриц Ратценберг — немец-химик, случайно попавший на «Завод контрольно-измерительных инструментов им. Кулибина» при Ульяновской воспитательно-трудовой колонии — из-за пофигисткого отношения к делу какого-то совслужащего в Москве, оказал неоценимые услуги в деле становления нашего химпрома… Но оказался довольно изрядной сволочью.

Если, Бог даст — доживу до победного «45-го», то первым делом — найду его в Германии (да, хоть из самого «Фюрербункера» — за яйца вытащу!) и, хорошенько набью ему его рыжую арийскую харю!

Ладно, про это как-нибудь потом.

* * *

Артели АО «Красный лесхимпром» — подчищали всё за государственными лесозаготовителями, оставляя за собой…

Нет, не пустыню — сельскоугодья!

Стоял как-то на тщательно очищенной от пней, отдельных частей деревьев и прочего мусора, территории и приговаривал:

— Землицы то сколько! Лепота…

«А не замутить ли на место очищенных от пней вырубок, — вдруг неожиданно для самого себя подумал, — какой-нибудь 'агро-холдинг?»

Подумал и замутил.

Конечно, была серьёзная проблема в том, что наша нижегородская землица (подзолистый суглинок да супесь) — плодородна не более, чем окаменевший скелет самки динозавра в палеонтологическом музее.

В какой позе из «Кама-сутры» к ней не примащивайся — здорового потомства не